Убийца золотых рыбок (СИ) - "Kuro" - Страница 11

Внезапно Паша осознал, что ему вовсе не хочется, чтобы сосед поскорее возвращался. Он чувствовал себя ближе к Кириллу, когда тот был на расстоянии. Наверное, это было вызвано тем, что тогда Паша был полезен, помогая с домашними любимцами, да и Кирилл чаще выходил на связь. Но когда он вернется домой, то все станет по-прежнему, и они снова будут видеться только на похоронах золотых рыбок. Пока Кириллу это не надоест.

От этой мысли Паше стало ужасно тоскливо, и гром в небе словно вторил его чувствам. Неужели он все же совершил такую глупость и привязался к Кириллу? Для него ведь понятие дружбы так и осталось довольно неопределенным, но Паша был уверен, что никогда еще в своей жизни не хотел с кем-то сблизиться больше, чем со своим необычным соседом. В чем именно это должно было выражаться, Паша и сам не знал, отчего начинал нервничать, заламывая пальцы.

Телефон снова подал голос – пришло еще одно сообщение, словно вдогонку к предыдущему.

«Кирилл: хотя только то, что они еще живы, уже радует»

Рыбы. Он имел в виду рыб.

У Паши немного отлегло, но какой-то осадок все же остался. Ну да, с чего бы Кириллу спрашивать, скучает ли по нему он сам? Даже друзья не всегда о таком интересуются. Однако, почему-то Паша же об этом подумал.

«Они передают тебе привет и всяческих благ»

Паша поторопился отправить сообщение и убрал телефон в карман. После это никаких оповещений не приходило. Что ж, рыбы на самом деле чувствовали себя замечательно, и это то, что действительно имело значение. Паша просто оказывал услугу своему приятелю, можно это и так назвать. Не потому что думал о чем-то, помимо здоровья его домашних питомцев.

Следующий день у Павла не задался, не с самого утра, конечно, но после обеда, когда он понял, что его холодильник может привлечь потенциально суицидальную мышь. Это значило одно: необходимо было дойти до магазина, пока снова не начался дождь. Последнее послужило хорошим стимулом поторопиться, но зонтик на всякий случай Паша в рюкзак положил.

Под проливной дождь он не попал, но легче от этого не стало, потому что на улице было сыро и зябко. Кроме того, в выходной день в магазине было полно народу, и Паша чувствовал себя не в своей тарелке, стараясь положить в свою тележку по максимуму, сколько сможет утащить. Уже стоя в очереди к кассе, он еле сдерживал себя не поддаться привычке цепляться пальцами за собственные запястья, оставляя на них отметины, или начать заламывать пальцы. Делал он это, разумеется, вовсе не из желания причинить боль самому себе. Эта привычка скорее была вызвана тем, что Павел просто не знал, куда ему девать свои конечности, словно его собственное тело начинало приносить дискомфорт.

Вернулся Паша в квартиру довольно измотанный и замерзший, но утешающийся тем, что в ближайшее время ему не придется посещать этот злосчастный супермаркет снова. При мысли об этом по плечам пробежала дрожь, а может из-за влияния капризной погоды. Чтобы немного согреться, он накинул на себя старую спортивную толстовку с чересчур широкими рукавами и после этого уже начал разбирать пакеты с едой.

Когда с продуктами было покончено, на сегодня оставалось только одно невыполненное дело – покормить золотых рыбок. Поэтому, выпив чашку чая, которая помогла ему успокоиться еще лучше, да и к тому же согреться, Паша направился в квартиру Кирилла. У его рыбок все действительно шло более, чем хорошо, и это могло даже вызвать зависть.

«Хорошо вам, спокойствие, тишина, еще и еда с неба сыплется», – подумал Паша, убирая коробку с кормом на место и опускаясь в полюбившееся ему кресло, перекинув ноги через подлокотник. В таком положении ему было уютно, особенно, когда можно было наблюдать как из очистителя воды вырывается тоненькая струйка пузыречков. Он не знал, в чем была причина такого внутреннего комфорта – в этом кресле, аквариуме или в чем-то еще. Паша всегда считал убежищем только свой дом, и теперь так странно было ощущать спокойствие где-то еще.

Он прислонился головой к мягкой обивке на спинке кресла и скрестил руки на груди, продолжая смотреть, как легко колышутся зеленые водоросли. И сам не заметил, как задремал. Сквозь пелену своей сонливости, Паша все же уловил, как за окном вновь разбушевалась непогода, и крупные капли забарабанил по подоконнику. Он мог бы представить, что находится где-то в тропиках и лежит в небольшом каноэ, которое мерно покачивается на воде. Разумеется, в джунглях Павел ни разу не бывал, и никогда, наверное, и не будет, потому что вряд ли выживет хоть где-то, где у него не будет интернета. Путешествия – еще одна часть жизни, которой он был лишен, но мечтать о уединенных пейзажах и нетронутой человеком природе никто запретить не мог. Поэтому Паша в полудреме видел, как лианы сплетаются у него над головой, образуя подобие крыши, что защищает от дождя, и только редкие капли изловчались сквозь нее проскользнуть.

Паша чуть поморщился, чувствуя, как одна из таких капель упала ему на щеку, и щекоча скользнула вниз по лицу. Это ощущение было слишком реальным, поэтому он непроизвольно разлепил веки, стремясь прогнать это видение. Тем не менее, это оказалось вовсе не сном, на лицо Паши действительно падали капли воды, потому что прямо над ним склонился Кирилл, очевидно, вымокший до нитки.

В первые пару секунд Паша молча пялился на него, не понимая, насколько реально сейчас происходящее вокруг. Он находился в чужой квартире, на улице лил безудержный дождь, и вполне логично было то, что сам хозяин может появиться здесь абсолютно промокший. Однако сейчас логика немного подводила Пашу, и он просто уставился перед собой, не зная, как себя повести.

Кирилл же, увидев, что его гость проснулся, расплылся в улыбке, которая словно волна ударила Пашу куда-то под дых.

– Погода до безумия отвратительна, – произнес Кирилл полушепотом, словно не желая разрушать сонную атмосферу, царящую в комнате. Услышав этот голос, Паша окончательно осознал реальность происходящего и хотел было подняться, а может даже и встать, но не стал этого делать, боясь столкнуться с Кириллом лбами – тот все еще склонился над креслом. Все еще был слишком близко, вызывая желание, наоборот, вжаться в продавленную спинку.

– В самом деле? – пробормотал он, все еще слабо надеясь, что все это окажется частью его беспокойного сна. Однако, Лисицын не собирался растворяться, и, в конце концов, его нахождение в собственной квартире было более, чем логичным. За исключением одного.

– Ты рано вернулся, – заметил Паша, и тут ему пришлось еще сильнее подвинуться, так как Кирилл приземлился на край кресла, практически отрезая путь к отступлению. – Неужели местные дожди тебя прельщают больше солнца Башкирии?

– Из-за этого солнца я чуть не превращаюсь в варенного рака, – рассмеялся Кирилл, убирая отяжелевшие влажные волосы, которые так и норовили теперь упасть на глаза. – Серьезно, я дико обгораю на солнцепеке. Поэтому почти все время на улице я ходил не только в солнечных очках, но еще и в такой соломенной ковбойской шляпе своего старика. Выглядел я как настоящий техасский рейнджер, только кольта и лассо не хватало. Даже лошадь была. Но вернулся я не поэтому, просто из-за учебы пораньше надо было делами заняться. Так что, я оставил родителей там, а сам забрался на верхнюю полку, где спал всю дорогу.

– Вот как, понятно, – Паша не мог сам без улыбки слушать своего соседа, представляя, как Кирилл выглядел в описанном образе.