Три жениха на мою голову (СИ) - Филимонова Лина - Страница 27

— Вот, — услышал я над ухом.

Ксюша уже стояла рядом и дергала дверь игрушечного холодильника.

— Наверное, она и не должна открываться, — предположил я.

— А как они будут брать еду?

Что на ответить на этот вопрос, я не знал. Зато, присмотревшись, заметил тонкую полоску скотча. Мне удалось поддеть ее и оторвать. Холодильник распахнулся а там, к моему удивлению, обнаружились микроскопические продукты.

Ксюша начала кормить ими маленького динозавра. А мне вручила такого же, но побольше.

— Это мама-динозавр, — объяснила она. — А у меня дочка-динозавр. Ей пора спать, а мама будет ей песню петь.

Что сказать на это, я тоже не знал, поэтому просто кивнул.

Маленького динозавра она сунула в кровать. И заявила:

— А ты как будто мама.

— Может, папа? — осторожно спросил я.

— Ты что ли не понимаешь? Это мама! — Она указала на динозавра в моих руках. — Видишь, у нее ногти накрашены.

Я присмотрелся: и правда, у зверя были какие-то лиловые когти…

— Давай, пой, — скомандовала Ксюша.

— Что? — не понял я.

Ксюша посмотрела на меня, как на дебила.

— Пой песню, дочке спать пора.

Это предложение застало меня врасплох. Петь? Но я не умею. И песен не знаю.

— А какую песню?

— Колыбельную!

Я оглянулся на дверь. Странно, что Инга с Мариной до сих пор на кухне, не торопятся к нам присоединиться. А, может, они подслушивают? Они умрут со смеху, если я запою. Это будет несмываемый позор.

Я не пою никогда. Даже пьяный, даже в караоке, даже хором. Максимум — могу подмурлыкивать песне по радио, когда еду в машине. У меня нет слуха и голоса! И я очень стесняюсь петь.

Но Ксюша смотрела на меня в ожидании. И я не мог ее подвести. Еще раз оглянувшись на дверь, я завыл:

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и утащит за бочок…

— И кроватку качай, — дала мне указание Ксюша.

К моему пению, или, скорее, вою, у нее претензий не было. Как ни странно…

Они появились в дверях, когда я затянул свою короткую пугающую колыбельную по третьему кругу. Я уже немного освоился, мне было не так стыдно. До того момента, как я услышал от двери приглушенное хихиканье. А потом и аплодисменты.

Не знаю, кто их них двоих хихикал, но аплодировала Инга.

— Тихо, — прикрикнула на них Ксюша. Тотошу разбудите!

Они притихли. А Ксюша всплеснула руками:

— Ну вот! Он теперь плачет! — И обратилась ко мне, — Мама, пой.

Делать было нечего, я завыл.

Краем глаза я видел, как Марина с Ингой сползали по стенке. Молча.

Потом раздался телефонный звонок, Марина взяла трубку. И, здороваясь с кем-то, подошла к окну.

— Я вас вижу, — произнесла она. — Даже не знаю… Проветриться, конечно, не помешает. Сейчас спрошу Ксюшу.

Марина повернулась к нам.

— Ксюша, пойдешь гулять с Арсением? Он там собрался строить крепость.

— Да!!! — радостно вскочила Ксюша.

Уф. Кажется, я теперь свободен от повинности убаюкивать игрушечного динозавра. Значит, Ксюша пойдет гулять. Видимо, не одна а с Мариной. Хотя было бы здорово, если бы ее выгуляла Инга. Мы с Мариной могли бы спокойно поговорить.

Ксюша прибежала из спальни в шапке, штанах и одном шерстяном носке.

— Одевайся скорей'. - скомандовала она Марине.

И они обе удалились.

— Ну что, красавчик с сорок пятым размером, пойдешь допивать чай? Со мной?

— Я, пожалуй, лучше прогуляюсь.

— Испугался?

— Ага, честно признался я.

Инга, по своему обыкновению, залилась смехом.

Ладно, гулять так гулять. Пока Ксюша будет строить крепость со своим приятелем, я смогу поговорить с Мариной.

Ожидая, пока они оденутся, я подошел к окну.

Что за черт? Почему во дворе торчит Олег?

Федор

— А этот… перец там зачем? — непроизвольно воскликнул я.

Инга услышала, подошла ко мне, посмотрела в окно.

— Этот перец — отец Арсения.

— Какого Арсения?

— По слухам, на удивление галантного юного джентльмена.

— Но он же… — начал я.

— Да, — кивнула Инга. Отличный экземпляр, правда? Высокий, красивый, элегантный… И дубленка у него брендовая, и ботинки из самых дорогих.

— Ты видишь его ботинки?

— По походке ясно. С таким апломбом носят Гучи, никак не меньше.

Похоже, теперь Инга троллит Олега… Я только за! Мне тоже очень не нравится этот пижон, нацепивший дорогие шмотки, отрастивший модную бородку, и считающий, что он теперь круче всех.

Мы с Мариной и Ксюшей вышли из подъезда, Ксюша, с лопаткой наперевес, рванула на площадку, где ее уже ждал такой же укутанный в шапку и шарф ребенок.

— Какой красивый снег! — выдохнула Марина.

Да? Если бы она не сказала, я бы и не заметил. А ведь, и правда, красиво. Крупные легкие снежинки кружат в воздухе.

Марина немного притормозила. Кажется, она хочет мне что-то сказать… Я весь внимание.

— У меня к тебе просьба, — произнесла Марина. — Я очень надеюсь, что ты…

— Все, что угодно! — выпалил я.

И тут же устыдился своей запальчивости. И того, что перебил Марину.

— Не надо дарить Ксюше подарки.

— Почему? — растерялся я.

— Так нельзя. Их слишком много. Детей надо баловать в меру.

— Но я только куклу и дом подарил…

— Ты — да. А еще Егор…

На этом месте я заскрежетал зубами.

— Причем тут Егор?

— Я сейчас говорю о Ксюше.

Продолжить этот разговор нам не удалось, подошел Олег. Весь из себя расфуфыренный и напомаженный. С каких пор Марине нравятся пижоны?

Он еще и обнимает ее… Мне, между прочим, до сих пор ни разу не удалось ее обнять. И сейчас, наблюдая, как этот пижон прижимается своей холеной щекой к щеке Марины, я испытываю невыносимое желание закопать его в ближайшем сугробе.

А малышня, похоже, решила подражать взрослым.

Ксюша бросилась обнимать Олега, этот мелкий… как его, Арсений, подошел к Марине и обнял ее колени. Она присела, и поцеловала его в щечку. Ксюша оказалась на руках у пижона, и тоже его чмокнула. Меня она, между прочим, не обнимала и не целовала! Хотя я самоотверженно пел колыбельную ее динозавру.

К счастью, меня слюнявить пижон не стал. Протянул руку, и мне пришлось ее пожать.

— Как дела? — спросил он Марину. — Хорошо себя чувствуешь после вчерашнего?

— Я вовремя ушла, — ответила она. Поэтому… да, хорошо.

— Без тебя вечеринка сразу стала тухлой, высказался я.

— Ой, да ладно. Уверена, все прекрасно повеселились.

— Да… — протянул Олег. — Особенно некоторые.

— Ты о ком?

— Алину обнаружили в кладовке с Никитой.

— Ну надо же. Ничто не меняется. Ты говоришь, в кладовке?

По какой-то неуловимой смене интонации я понял, что слова "Апина" и "кладовка" вызвали у Марины неприятные воспоминания. Похоже, она знает о приключениях Егора во время выпускного.

А если знает… то почему после нашей ночи она побежала к нему? Неужели она так его любит… любила, что готова была простить любую пакость?

Да, я знаю, ее чувства к нему были очень сильны. Были. А сейчас? Что она чувствует к нему сейчас?

Егор

Сумасшедший понедельник. Косяк за косяком. Эти люди вообще могут нормально работать?

Я устроил совещание, разнес подчиненных в пух и прах. Кажется, после этого они хоть немного зашевелились. А я попросил секретаршу принести кофе и задумался, уставившись в окно, где шел снег. Красивый снегопад. Марина очень любит такую погоду. Интересно, что она сегодня делает? Наверняка гуляет к Ксюшей. Хотелось бы мне сейчас быть с ними…

Звонок. Юлька.

После того, как я не ответил на несколько ее сообщений, она решила позвонить… Да что с ней такое? Она никогда не была навязчивой, скорее, наоборот, гордой и неприступной.

Это не я ее бросил, решение расстаться было обоюдным. Мы поняли, что в наших отношениях давно нет того, ради чего их стоит продолжать. Честно говоря, я даже подозревал, что у нее кто-то появился — слишком легко она согласилась на расставание.