100 свиданий с ведьмаком (СИ) - Гусина Дарья - Страница 40

— А меня кто-нибудь спросит?! — возмутилась я. — Я тебя все равно не выберу, волчара!

— А девочки мнение никому, значитца, не интересно?! Эх, мужики! Чурбаны стоеросовые! — судя по звуку, тетка орала в щель, прячась за окном.

Ступин посмотрел вверх (окно захлопнулось), но тратить магию не стал. Оглянулся на собравшихся зевак, спрятал клинок под плащ. Бросил Есе, уходя:

— Разберемся как ведьмак с ведьмаком. Явись на вызов. Не опозорь честь ведьмацкую.

… — Еся. Еся! Еся!!!

Ведьмак соизволил обернуться. Мы шли в толпе: Елисей — впереди, молча, я сзади, не замолкая ни на секунду. Ведьмак обращал на меня не больше внимания, чем на муху. Да что с ним вообще такое?!

Остановилась и топнула ногой, а Еся исчез в толпе. Заметил, видно, что не семеню следом, вернулся и, как в песенке поется, «подхватил под локоток — за собою поволок». При этом злобно шипя:

— Мало показалось? Тебе не велели предупреждать, когда уходишь? А если бы я задержался? У меня знаешь какое дежурство было — три твари сразу!

— Ты мне зубы не заговаривай! — возмутилась я. — Ты поклялся на крови! На крови! Я же знаю, что на ведьмаков такие штуки действуют, как на магов! То есть вплоть до проклятия в случае нарушения клятвы!

— Я тоже прекрасно об этом знаю, — бросил Еся, продолжая тащить меня через толпу.

— Что ты задумал?

Елисей остановился, повернулся ко мне и посмотрел куда-то вдаль, поверх моей головы. Сердце мое забилось судорожно… глупо. Я сама не понимала, что хотела услышать.

— Ну чего ты раскипишилась? — поморщился Еся. — Договор наш помнишь?

— Помню!

— Ну! В конце оговоренного периода ты должна будешь мне отказать, верно?

— Верно, но…

— Наш договор составлен раньше клятвы, значит, за ним приоритетное исполнение, да?

— Да. Еся, ты сказал, что костьми ляжешь, но замуж меня уговоришь!

— Именно. Но какая разница, как я там лягу, если ты все равно мне откажешь? Сечешь?

— Ничего не понимаю, — жалобно призналась я.

— А, не забивай себе голову, — Еся беспечно махнул рукой. — Все нормально. Я что, на дурачка похож — здоровьишко себе портить? Все под контролем.

Мы двинулись дальше.

— А схватка? Поединок? — встрепенулась я.

— Господин Ступин явно преувеличивал. Арман, конечно, меня люто ненавидит…

— За что это? Девушку у него увел?

— Ты, Беляна, чуть что, сразу девушек моих поминаешь, подозрительно мне как-то.

— Кто на кого учился, — пробормотала я, но это прозвучало жалко, по-детски. Еся не дурачок. Не обленившийся папенькин сынок. Он сильный, решительный и… себе на уме.

— А вот не угадала. Лапту любишь? А я с детства играю. Это вам не гольф заморский, где по лужайкам разъезжать, в лунки поплевывать. Два года назад я был капитаном команды и мои ребята в пух и прах разделали утонченных мальчиков Арманчика-красавчика. На поле стоял артефакт — блокиратор магии и способности к трансформированию, так что все было честно. А потом…

Елисей шел и болтал, а я опять чувствовала, что мне заговаривают зубы. Ох уж мне мужики эти! Возникло желание купить на рынке вина, вернуться в переулок, заявиться к бабе, что вела из окошка живую трансляцию стычки Еси и Олега, и душевно посидеть-поговорить с ней за «чурбанов стоеросовых»! Уж она-то меня бы поняла!

Возле дома опять появились репортеры. Сидели по своим машинам, позевывали, почесывались, прессу почитывали. Вот Лютому, небось, прибыль! Я подошла поздороваться с Поликарпом Семеновичем, показав Есе: иди уже, ничего со мной у самого порога не случится.

Поликарп Семенович при виде меня просиял и сунул мне в руки свежий «Вестник Мага». Там, на целый разворот, красовались моя фотография (я выхожу из дома с корзинкой и улыбаюсь) и заголовок «Тили-тили тесто, царевич Елисей и его невеста».

«… Как завоевать любовь ведьмака? Вестимо, через желудок оного. Эксклюзивный рецепт пирога с ревенем от Беляны Снеговой».

Фотография мне не очень понравилась, от статьи попахивало мужским шовинизмом. Но я искренне согласилась с тем, что это отличная реклама «Старой Лавки Немагических Чудес». Заодно поблагодарила Поликарпа Семеновича за тот вечер, когда на Хмурого напали кошаки. Репортер тогда подсказал Елисею и Изе, где меня искать. Поликарп Семенович вытаращил глаза и заверил меня, что в тот день (еще дождь шел, сильный, да?) поехал домой сразу после того, как я отдала ему рецепт, чтобы начать писать статью о благотворном влиянии вкусной пищи на ведьмацкие сердца. И никого он не предупреждал. То, наверное, другой кто-то был.

Я растерянно сослалась на ранний склероз и пошла к лавке. Еся, ты действительно меня… чувствуешь? И в хрустальном артефакте, меня, по словам Хмурого, от мира отрезавшем нашел? Оборотни не нашли — не унюхали, а ты нашел. И в переулке, где я от роду с рынка не ходила? А тот день, в клубе, случайно ли пошел ко мне, глядя глазом драконьим так, будто за меня полцарства обещано?

В лавке никого не было. Еся ушел. На прилавке лежала записка: «Сегодняшнее свидание засчитано. Завтра идем в город. Никаких камер и фотоаппаратов — дела не для чужих глаз. Форма одежды — джинсы и лицо попроще. Елисей».

Я как раз прочитала записку, когда магический колокольчик над дверью звякнул, пропуская Сонечку и Лизочку. О нет, только не они! Мне бы сейчас полежать, подумать, краснеющее лицо в подушку пряча.

— Сюрприз! — хором сообщили близняшки. Затрещали, договаривая друг за другом: — Мы узнали. Что ты кафе открываешь. Пришли. Поздравить. И вот!

В бумажном пакете у сестер была бутылка красного вина.

— Лапоньки мои, подруженьки, — ласково заулыбалась я, раскрывая объятья. — Да как же я рада вас видеть!

Глава 17

Глава 17

Кицуне пробрался в дом в облике лиса — через кошачий вход, который тролли врезали в заднюю дверь при ремонте. Лис принюхался. Пахло хорошо, безопасным логовом, уже ставшим родным. Однако к приятным запахам примешивались и неприятные: в доме шла попойка. Гостьи были кицуне знакомы. Они пахли резко и неприятно, но ничего против хозяйки не замышляли, поэтому кицуне расслабился.

Он вернулся из Поднебесья. Высшие силы приняли его дух и дали ему свободу, но затем отправили назад: исправлять плохую карму и зарабатывать на новое рождение. Кицуне вернулся прежним волшебным существом — вольным духом в лисьей шкуре, а человеческая ипостась сделалась еще ловчее и хладнокровнее и, наконец, обрела голос и дар речи.

Лис принял облик человека и размыл свой очертания, влившись в тень от двери. Гости активно спаивали Хранительницу. Кицуне фыркнул от кислого запаха вина, нелюбимого им даже в человеческой ипостаси. Помешать? Нет. Это друзья. Лис прислушался.

— Но как, КАК?! — пьяненько восклицали гостьи. — Та-а-акой парень! И никогда… ни…ничего? Не верим!

— Ни…ичего, — икнув, пожаловалась Хранительница. — Намекал… пару раз, а потом такой… — Дева вытаращила глаза и страшным голосом произнесла: — … замуж тебя выдадим! Нет, каково?!

— Изверг! — всхлипнула одна из девушек.

— А я бы … — вторая стукнула кулачком по столу, — завалила медведя́! Прицельно… в то самое место! В самое сердце, фу, пошлые вы! А потом уже в койку, в койку! Обнимать жарко, за…зацеловать!

— У-у-у! — жалобно протянула Беляна. — Иногда душа к нему так и тянется!

— А тело? — нестройно поинтересовались девушки хором.

— И тело, — вздохнув, призналась Хранительница. — особенно когда он близко. Вот… стоит вот тут, — Дева вытянула руки, хватательными движениями подвигала в воздухе пальчиками, — и глядит… так глядит! Руки крепкие мы…мышцами переливаются! Лицо храброе, глаза веселые, добрые! Вы бы видели, как он с детворой соседской возится! Сколько раз спасал он меня, знаете?! Какие девки на него заглядываются, у-у-у, проклятущие! А со мной ни слова внятного, только шуточки! Так бы сковородкой по башке и залепила! Пытка-то какая, девчонки! Ну что ему от меня надобно? Неужели только ради договора этого треклятого?! У всех любовь! У Изи любовь! У Крысеня подружка завелась! Одна я… неприкаянная! Бабулечка, ты почто так со мной поступила? Подставила под… ик… любовь безответную!