Привет! Я вернулся (СИ) - Филимонова Лина - Страница 27

— Я не пьяница!

— Я вижу, — буркнула моя собеседница. — Может, и хорошо, что ты тогда уехал… Зачем нам такие.

Я не совсем понял, что она имела в виду. Хотел спросить, но она продолжила говорить как бы сама с собой.

— У нас лучше есть. Ну, во всяком случае, не пьющие. И то хорошо.

Видимо, она сейчас говорит про Глиста — догадался я. Он лучше меня, потому что не пьет.

— Ну и как эти ваши непьющие? — спросил я. — Достойны вашей дочери?

— Не тебе такие вопросы задавать! — она неожиданно замахнулась на меня сумкой. — Уехал, бросил ее одну с…

Она внезапно замолчала, как будто что-вспомнила или поняла. И прикусила язык.

— Настя знает, что ты здесь? — был ее следующий вопрос.

— Конечно. Я не просто так приехал.

— А зачем ты приехал?

— Соскучился, — туманно ответил я.

— И по ком же ты соскучился? — язвительно произнесла мама кошки.

— Да хотя бы по вам! Очень рад вас видеть. Выглядите потрясающе, между прочим. Как будто помолодели…

Это была очень грубая лесть. Но она, как ни странно, сработала. Кошкина мама заулыбалась.

— Ромео, — внезапно раздался над моей головой голос Пирата. — Когда я тебе говорил найти другое развлечение, я не это имел в виду.

— Цезарь! — воскликнула кошкина мама.

И, глядя на пирата, зарделась. Она, хоть и не рыжая, но тоже умеет краснеть…

— Цезарь? — переспросил я. — Это что, кличка?

— Ты что-то имеешь против моего имени? — угрожающе рыкнул Пират.

— Нет, ничего. Абсолютно ничего. Салат плохим словом не назовут…

— Я тебе покажу салат!

— Вы что, знакомы? — растерянно спросила мама кошки.

— Это он меня вчера напоил, — наябедничал я.

— Ах ты старый хрыч! — взвилась мама кошки. — Опять лакаешь портвейн! Да еще и молодежь спаиваешь!

— Это я с горя, — отозвался Пират.

— И какое же у тебя горе?

— А то ты не знаешь!

Кошкина мама поднялась со скамейки, произнесла:

— Мне надо идти. Меня внук ждет. А я из-за вас опаздываю!

— Разрешите загладить вину. Можно как-нибудь пригласить вас на ужин?

Пока я это говорил, Пират просверлил во мне дырку. Своим пламенным взглядом-буравчиком.

— Я подумаю, — отозвалась моя несостоявшаяся теща.

— Я вам позвоню! — крикнул я ей вслед. А потом обратился к Пирату: — Дашь номер?

Пират ткнул меня кулаком в бок:

— Уводишь мою девушку!

— Настина мама — твоя девушка? — хохотнул я.

— Могла бы быть. Если бы не артачилась. Вот уже пятнадцать лет!

— Ого! Пятнадцать лет тебя отшивает?

— Ну, не всегда отшивает, — с загадочной улыбкой произнес пират. — Пошли в бар, я тебе поведаю эту печальную историю.

— Пошли. Но пить я не буду! — предупредил я.

— А я буду. Лимонад. Местный “Тархун”.

— Выдержанный?

— Ага.

— У вас тут все выдержанное!

— Не без этого.

— Даже пробовать не буду этот ваш “Тархун”. Мне моя голова еще нужна…

— Ты не представляешь, от чего отказываешься!

Мне, конечно, любопытно было услышать историю Пирата и Настиной мамы. Но я пошел в бар не поэтому.

Я думаю, Пират может мне поведать много интересного про Настю. Хорошо все же, что я вчера его встретил! Теперь у меня будет инсайдерская информация. От друга семьи, так сказать.

Пятнадцать лет! Бедняга.

Хорошо, что я приехал к кошке всего лишь через пять.

Настя

— А где мой любимый внук? Мой золотой мальчик?

— Он здесь!

Ванечка с воплем бросился ей на шею.

Надо отучать его от этой привычки. Станет чуть больше — будет просто сбивать с ног! Я и сейчас едва не падаю, когда он на меня прыгает.

Мама, как всегда, пришла не с пустыми руками. Опять киндер-сюрпризы!

— Сегодня съешь только один, — предупредила я Ванечку. — Остальные положим в холодильник.

А сама украдкой посмотрела в зеркало. Глаза красные… Да, я ревела. От меня муж ушел! Но я очень-очень надеюсь, что Паша остынет и вернется.

Мы еще никогда всерьез не ссорились. Так, чтобы со скандалом и хлопаньем дверями. Обычно, если назревает конфликт, я уступаю.

А сейчас я сама все испортила.

Не могла промолчать! И Вика тоже хороша, дала мне совет, называется. Плохая была идея поделиться с Пашей!

— Ты что, плакала? — спросила мама, пока я наливала чай.

От маминого взгляда ничто не ускользнет!

— Да нет, я просто…

— Он тебя обидел? Зря я его сумкой не огрела! У меня там курица лежит, между прочим. Замороженная. Кстати, положу ее пока в твой морозильник…

— Ты встретила Пашу? Где? Как он?

— Да причем тут Паша! Я встретила твоего строителя!

— Матвея? — выдохнула я. — Что ты ему сказала?

У меня внутри все оборвалось. Неужели мама… Неужели Матвей уже знает про сына?!

— Сказала, что он алкаш. От него несло перегаром! Про Ваню не сказала ничего. Я же не идиотка.

— Спасибо!

У меня ноги подкосились от облегчения. И я опустилась на стул.

— Он пригласил меня на ужин, — неожиданно выдала мама.

— Матвей?! Он что, рехнулся? Зачем?

— Не знаю. Схожу, послушаю, что он мне скажет.

— Мама!

— Что “мама”?!

— Ты же не серьезно сейчас? Ты же не пойдешь на ужин с Матвеем?

— Я подумаю, — отозвалась она. — Он отец моего внука, между прочим.

— У Вани уже есть отец! — взвилась я.

— Где он, кстати? Даже странно видеть пустой диван…

— Мама!

— Что “мама”? Я ничего не сказала.

— Паша не всегда лежит на диване! Он просто устает и… В общем, я рассказала ему про Матвея. И он ушел.

— В смысле… совсем ушел?

— Не знаю. Нет! Он просто… Ему нужно все переварить. Он вернется. Я уверена.

— Конечно, вернется. К своему любимому четвероногому другу.

— К кому? — не поняла я.

— К дивану!

— Ну мама! — снова повторила я.

Матвей

Мы с Пиратом сели за столик, нам принесли свежеподжаренную барабулю. И кувшин зеленого пойла, в котором плавали странные продолговатые листики и какие-то мелкие цветочки.

— Тархун, — объяснил официант.

И налил нам с пиратом.

— Я не любитель. Спасибо.

— Да не сцы, Ромео! — хохотнул пират.

— Ван Гог напился зеленой жидкости и отрезал себе ухо, — глубокомысленно изрек я.

— Ван Гог был дурак. А ты?

— А я нет.

— Докажи!

И он протянул мне стакан.

Это, и правда, был лимонад. Нет, это был божественный нектар для похмельного организма!

Так что я выпил два кувшина. А Пират — всего один.

— Хорошо, — произнес я.

И откинулся в кресле.

Тем временем на пороге бара нарисовался новый посетитель. Худой, сутулый, взъерошенный, в майке, шортах и… домашних тапочках.

Странные моды царят на курорте! Но меня уже ничем не удивишь.

И все же, увидев Глиста, я был неприятно удивлен. Настин муж приперся в мой бар! В наш с Пиратом. Вот уже второй день этот бар мне как дом родной.

Тощим паразитам тут делать нечего!

И все-таки они что-то добавляют в этот тархун. Щепотку адреналина и пару капель агрессии. Когда я увидел глиста, во мне проснулся зверь. Мне захотелось немедленно завязать его морским узлом.

Я вскочил.

Я сам не знал, что буду делать. Неведомая дурная сила влекла меня к Настиному мужу. Я не мог на него просто смотреть! У меня кулаки чесались. А на языке вертелись язвительные слова.

Этот тощий паразит проводит ночи с Настей. Одного этого достаточно, чтобы мне хотелось размазать его по всем доступным поверхностям!

Пират издал предупреждающий возглас и схватил меня за полу рубашки. Меня это не остановило. Но Пират силен! Рубашка хрустнула, и приличный кусок ткани остался в его руке.

— Стоять, матрос! — рявкнул он.

На него весь бар оглянулся! А я нет.

И Глист — тоже нет. Даже не вздрогнул. Похоже, у Глистов нет ушей. Как у змей.

Паша, чье имя напоминает противное змеиное шипение, презренный муж моей обожаемой Кошки, сидел за стойкой и пялился в высокий бокал.