Не буди Лихо (СИ) - Ли Марина - Страница 10

Опекун моего нерадивого студента появился два дня спустя. Он вошёл без стука минут за десять до конца лекции. Замер на пороге, словно специально, чтобы позволить нам себя хорошенько рассмотреть. А впрочем, слово «словно» в предыдущем предложении было явно лишним. Он сделал это специально и совершенно осознанно. Да и вообще, ворвавшийся в мою аудиторию мужчина, определённо, привык к восхищённым женским взглядам и вздохам, которые не преминули раздаться со стороны моих пустоголовых студенток.

Он смотрел в лекционный зал, и на его губах играла снисходительная улыбка, будто он видел каждого присутствующего насквозь. Будто читал наши мысли, как открытую книгу. Уверенный в себе, хищный, привыкший повелевать. Нет. Привыкший, что ему подчиняются беспрекословно. Определённо, Вовочка не преувеличивал, когда говорил, что братец с него шкуру спустит за недопуск к экзамену. Этот может.

Я раза два стукнула костяшками пальцев по краю кафедры, привлекая к себе внимание гостя, и вздрогнула, когда тот перевёл свой взгляд на меня.

За голубыми линзами солнцезащитных очков не было видно цвета его глаз, но я почему-то решила, что они должны быть обязательно чёрными, как зимняя безлунная ночь. И такими же, как эта ночь, холодными.

— Вышли вон, — едва слышно произнёс демон, но все мои перманентно страдающие от глухоты студенты дружно встали.

— Я никого не отпускала, — проговорила я, и опрометчиво поднявшиеся немедленно упали на свои места. Правильно. Я не злопамятная, но Вовочка в чём-то был прав, когда утверждал, что я ему мщу за то, что он так нежно любимого мною Гюго не читал. Не то чтобы я не любила Кафку, но за Кафку я с него ещё спрошу.

— Вы ко мне? — обратилась я к мужчине, который был явно шокирован тем фактом, что его приказ проигнорировали.

Шок длился секунд семь, а потом он мило улыбнулся. Ну, как мило? Оскалился он, словно акула в мультике про маленькую оранжевую рыбку. Оскалился и мурлыкнул неожиданно мягко и ласково:

— Хочешь поиграть? Что ж, так даже интереснее.

Неспешно прошёл до «парты самоубийц», которая называлась так потому, что стояла вплотную к моей кафедре и почти всегда пустовала по этой же причине, где и устроился, не сводя с меня цепкого, заинтересованного взгляда.

Я пожала плечами, мол, воля ваша, и вернулась к лекции, стараясь не смотреть в сторону наглого демона. И делать это было очень и очень сложно, ибо посмотреть там было на что. И я даже не говорю об одежде, которая выглядела слишком просто для того, чтобы и в самом деле быть недорогой, не говорю о каштановых прядях волос, словно взлохмаченных рукой требовательной любовницы, не говорю о мощных плечах, обтянутых тонкой водолазкой…

Не говорю, но очень хочется, потому что Вовочка-старший — а я с первого мгновения была уверена, что это именно он — был замечательно красив.

До самого конца лекции я чувствовала на себе его тяжёлый взгляд. В нормальной ситуации внимание со стороны симпатичного мужика, несомненно, вызвало бы прилив внутренних сил и ощущение полёта. Потому что, когда ты чувствуешь чужой восторг, когда ты кому-то нравишься, это… бодрит, если коротко. Взгляд моего гостя заставлял меня внутренне сжиматься, краснеть, бледнеть (тоже внутренне, к счастью) и чувствовать себя беззащитно обнажённой. Именно так. Как в одном из моих кошмаров, где я оказывалась голой в магазине, а мой преследователь… Нет!

Впервые в жизни я еле удерживалась от того, чтобы не смотреть поминутно на часы в ожидании звонка. Когда же он, наконец, прозвенел, сообщая о том, что мой рабочий день окончен, не смогла сдержать облегчённого выдоха, что, к моей досаде, не ускользнуло от внимания мужчины.

Студенты покидали аудиторию медленно. Студентки ещё медленнее. Все сразу вдруг превратились в неторопливых июльских улиток, которые, словно грибы, появлялись после дождя в Бусином цветочном саду. На Вовочку И. же вообще напал столбняк: он как поднялся из-за своей парты, так и замер с открытым ртом.

— За дверью меня подождёшь, — обронил мужчина, наклоняя голову в сторону своего младшего брата.

— Ян… — а вот перепуганный взгляд, который бросил в мою сторону студент, мне совсем не понравился. Он что, в самом деле боится, что мне причинят вред?

— За дверью! — отрывисто повторил демон, а после того, как Вовочка с несчастным видом исчез в коридоре, повернулся ко мне.

— Ну? — изогнул бровь и постучал ладонью по стулу рядом с собой, словно предлагал мне туда переместиться. Не словно. Не предлагал. Приказывал.

— Во-первых, здравствуйте, — я поднялась, оправила юбку и шагнула в противоположную сторону, к доске. Детский поступок, знаю. С другой стороны, учитывая тот факт, что мне вообще хотелось сбежать или, на крайний случай, провести беседу в присутствии Чапая, может, и не такой уж детский.

Демон понимающе улыбнулся, откинулся на спинку стула и лениво протянул:

— Всё интереснее и интереснее…

— Это уж кому как, — раздражённо ответила я. — Мне, например, совсем скучно. Потому что я ожидала серьёзного разговора, а вынуждена мириться с какими-то царскими замашками и хамством. Вы, простите, кто такой вообще?

— Я? — мужчина растерялся. — А ты не знаешь?

— А должна? Ну, кроме того, что вы, скорее всего, старший брат того двоечника, который так опрометчиво поклялся именем своего рода.

Улыбка слетела с красивого лица моментально, а взгляд стал ещё холоднее и острее.

— Ты, конечно, откажешься эту клятву принять, — безапелляционно заявил мужчина и хлопнул ладонью по столу, будто точку поставил. Или восклицательный знак.

— И не подумаю! — я опёрлась о «парту самоубийц» двумя руками, слегка наклонившись вперёд, и повторила:

— Нет! Я её приму. Уже приняла. Ваш Вовочка, — тут демон странно вздрогнул и поражённо уставился на меня, — либо будет учиться, либо вылетит из техникума, как пробка. Это вам ясно?

— Ясно, — он кивнул, хотя мне показалось, что это слово не относилось к тому, о чём я только что говорила.

— Если хотите, можете жаловаться руководству, но я буду стоять на своём. Я понимаю, что он технарь, что навыки сценариста ему в профессиональной деятельности, скорее всего, не понадобятся, но послушайте…

Мужчина снял очки, и я застыла на полуслове, забыв, о чём хотела сказать.

В его глазах, как я и предполагала, плескалась тьма: ночное небо, встретившись с сонным морем, сплелись в тесных объятиях. И нельзя было понять, где начинается одно и заканчивается другое, лишь едва заметные зелёные блики на гребнях высоких волн позволяли отграничить стихию воды от стихии воздуха.

Нестерпимо захотелось на море, и в тот же миг моих ног коснулась ласковая тёплая волна. Руки сами собой поднялись, чтобы расстегнуть воротничок на блузке. Снять тесную одежду, окунуться в прохладную воду. Сейчас же! Я почувствовала, как трепещут мои ноздри, втягивая солёный, с лёгким привкусом хвои и йода, запах моря, прохладный ветерок коснулся разгорячённых щёк, и я услышала:

— Очень хорошая, послушная Машенька…

И тут же исчезло море и воздух, а от пляжа не осталось и следа. Была только я, бездумно расстёгивающая блузку посреди пустой аудитории, да возбуждённый мужчина напротив.

Ах, Вовочка! Ах, паразит! Значит, имена в их роду — родовая тайна… А я-то тоже хороша! Нет бы сразу догадаться, когда он братца Яном обозвал!

— Ну, снимай уже блузку. Жарко же, пойдём купаться. А хотя нет. Оставь так.

Он нетерпеливо отодвинул стул, почти полностью выехав в проход, и произнёс глухим от напряжения голосом:

— Сейчас ты подойдёшь, встанешь передо мной на колени и скажешь: «Мой господин, позвольте доставить вам удовольствие!» А потом…

Он довольно ухмыльнулся, а я моргнула. Права всё-таки Буся, когда говорит, что у демонов ни стыда, ни совести нет. Хоть бы дверь закрыл, подлец такой!

Гнев удушающей волной поднялся откуда-то из самого центра моей груди и булькнул на подходе к горлу. Мария Ивановна Лиходеева медленно опустила голову и спрятала глаза за пушистой завесой ресниц, а когда снова посмотрела на улыбающегося демона, это была уже не она, то есть не я, а кто-то совсем другой. Кто-то дикий и бесстрашный, кто-то, кому я так редко давала волю, кто-то, кого я прятала за семью печатями с тех пор, как пришло время считать себя взрослой. Внучка ведьмы Василисы. Единственная дочь боевого демона Иво. Тоже немножко я, но уже совсем-совсем другая. Голова бедовая. Машка-бесёнок. Машка-егоза. Мегера. Но чаще, просто Лихо. Именно так прозвали меня мальчишки Лук, мои бессменные товарищи по играм, соучастники во всех детских шалостях и приключениях. Лихо. Наверное, подхватили от матерей, которые не раз поминали меня недобрым словом, а может, просто бесхитростно сократили фамилию…