Рождественская конфетка (СИ) - Аарон Селия - Страница 10

― Попробуй лишь один кусочек, это все, о чем прошу тебя. ― Я откидываюсь назад, пытаясь предоставить ей достаточное пространство, чтобы она могла принять свое собственное решение. ― Если тебе не понравится, то все нормально. Но мне лишь хотелось, чтобы ты была первой, кто попробует мой новый рецепт и скажет мне, ощущается ли внутри него щепотка особенной Рождественской магии.

― Я… ― Она жует губу.

― Пожалуйста? ― Я смотрю в ее глаза и удерживаю взгляд. ― Только лишь кусочек?

Она смотрит на пирог, словно тот может взорваться.

― Только один кусочек и все?

― Именно так.

Оливия все еще колеблется, но затем делает кое-что, что попросту полностью сносит мне крышу. Она открывается мне.

― Просто я, на самом деле, очень усердно работала, чтобы добиться того, что у меня есть сейчас, ― говорит едва слышно, и затем проходится взглядом по своему точеному телу. ― Я не хочу вновь становиться девчонкой, которая сидела на трибуне и смотрела, как ты бегаешь. Или же девчонкой, которая безумно обожала шоколад. Или девчонкой, которая не встречалась с парнями до того момента, пока не пошла в колледж.

Мое сердце наполняется эмоциями и затем ударяется о ребра, когда я протягиваю руку и беру ее ладонь в свою. Она не отстраняется, и чувствую, будто меня уносит.

― Мне очень нравилась эта девушка. Очень. И до сих пор нравится.

― Ты не имеешь это в виду. ― Она качает головой и опускает взгляд.

― Эй. ― Приподнимаю ее подборок таким образом, чтобы наши глаза встретились. ― Я имею в виду каждое сказанное слово. Ты мне нравилась тогда. И ты мне определенно нравишься сейчас. Ты все та же Олив для меня: милая, застенчивая и невероятно сексуальная.

― Но ты даже толком не знаешь меня. ― Ее брови смыкаются на переносице. ― Не особо, я имею в виду.

― Я знаю тебя достаточно. ― Отодвигаюсь назад. ― А теперь, давай же попробуй его, пока он не остыл.

Крошечная улыбочка растягивается на ее красивых губах.

― А ты властный.

И ты даже не представляешь насколько.

Она делает глубокий вздох и прижимает свою ложку к корочке пирога, затем опускает ее в яблочно-карамельную начинку.

Я мысленно скрещиваю пальцы на удачу, когда она поднимает ложку и легко дует на горячие яблоки. Мои мысли уносятся прочь к тому моменту, когда увидел ее впервые после возвращения в город. Мой риэлтор привел меня к зданию обувного магазина Салливана, чтобы осмотреть его. Кстати, который так же находится напротив ее студии. Он сказал мне, что я мог бы превратить его в магазин сладостей. После того, как прошелся по обветшалому первому этажу и осмотрел заваленный мусором второй, я вычеркнул здание из моего списка. Вот так, но только до того момента, пока не увидел Оливию на противоположной стороне улицы. Она стояла перед центральным окном и переводила праздничные самоклеящиеся картинки на стекло. Ее волосы были распущены и ниспадали по плечам, когда подпевала в такт песне, которую не мог разобрать. Когда я увидел ее в тот день, то наконец осознал, что счастье все-таки существует. Сказал риэлтору, что месторасположение магазина идеальное, и решил приступить к ухаживаниям за Олив.

Теперь, когда она неуверенно помещает в рот первый кусочек пирога, задерживаю дыхание. Девушка, вероятно, даже не представляет, что значит для меня, но я намерен показать ей, если она только позволит мне сделать это.

Оргазм во рту. Ротгазм?

Я не знаю, как это назвать, но понимаю, на что это похоже. На небеса.

— О, боже мой! — Облизываю ложку, полностью отдаваясь наслаждению на языке.

— Да? — Хэнк смотрит на мой рот, и понимаю, что есть что-то безумно сексуальное в том, как он наблюдает за тем, как я наслаждаюсь этим десертом.

— Да. — Откусываю еще кусочек и практически стону от терпкости яблок, сладости карамели и хрустящей корочки.

Наши взгляды встречаются, и что-то в воздухе или внутри меня, воспламеняется. Хэнк вскакивает со стула и в мгновение ока сдергивает меня с моего места. На этот раз, когда наши губы встречаются, нет места сомнениям. Я обвиваю руками его шею, и он притягивает меня ближе, прижимая к себе, когда наши дыхания переплетаются.

Он руками скользит по моим изгибам, наконец остановившись на моей заднице, и поднимает меня, усаживая на прилавок. Я не могу насытиться его поцелуем и обвиваю ногами его талию, притягивая ближе. Это временное помешательство, но я не могу остановиться.

Мужчина накручивает мой конский хвостик на кулак и оттягивает голову назад, проводя губами по моему горлу. Я задыхаюсь, когда Хэнк покусывает кожу на моей шее и рукой обхватывает мою грудь. Когда проводит большим пальцем по соску, я вздрагиваю от пронзившего меня возбуждения.

Он снова завладевает моим ртом, лаская ладонями мою грудь.

— Черт, ты само совершенство. — Хэнк щиплет меня за сосок, я выгибаю спину, и его эрекция прижимается к моему бедру.

— Хэнк, — я хватаю его за талию, — мы не можем… — Мой протест перерастает в стон, который он ловит ртом.

Мужчина отступает на дюйм и хватает за край моей футболки.

Я поднимаю руки, и он раздевает меня до спортивного лифчика, мои затвердевшие соски торчат под тканью.

Опустив голову к моей правой груди, он прикусывает плоть сквозь ткань.

— Боже. — Хватаюсь за его плечи, пока он опускает чашку и втягивает ареолу в рот. Щелкает языком по кончику, и приятное напряжение рикошетом проходит сквозь меня.

— Давай снимем это. — Хэнк выпрямляется и хватает за нижний край моего лифчика, прежде чем сдернуть его через голову. Замирает, уставившись на мою грудь. — Даже лучше, чем я себе представлял. — Затем ныряет вниз — посасывая, облизывая и кусая, пока я запускаю пальцы в его волосы.

Моя киска пульсирует, без сомнения, довольная этими новыми событиями, учитывая мой длительный засушливый период. Но это слишком рано.

— Мы должны остановиться, Хэнк. — Мой протест звучит хрипло и слабо.

Он хватает меня за руку и прижимает мою ладонь к своей эрекции. Я прикусываю губу.

— Кого ты пытаешься убедить? — Он гладит моей ладонью по своей твердости, и я отчаянно хочу большего.

Мужчина подталкивает меня лечь на столешницу. Я прижимаюсь обнаженной кожей спины к холодному мрамору, и соски напрягаются еще сильнее. Хэнк поворачивается спиной, и ко мне понемногу возвращается рассудок.

— Просто мы совсем не знаем друг друга, и у меня это было так давно и… — Мой протест замирает в горле, когда он оборачивается.

В его руках лопатка, покрытая теплой карамелью. Нависая надо мной, он капает сладостью мне на сосок. Я хнычу и стону, когда Хэнк наклоняется и слизывает карамель дочиста. Иисус.

Парень проделывает тоже самое с другим соском, затем проводит пальцем по липкой сладости и проводит им по моим губам.

— Открой, — хриплым голосом просит он.

Я подчиняюсь, и он прижимает палец к моему языку. М-м-м. Закрываю глаза и сосу, слизывая карамель, всю до последней капли.

Хэнк стонет и вытаскивает палец, затем целует меня, разделяя вкус сладости. Тянусь руками к его рубашке и начинаю бороться с пуговицами. Он нетерпеливо дергает ткань и пуговицы разлетаются в разные стороны, звеня по кафельному полу. Его твердая грудь касается моей, и по моим венам пробегает трепет от прикосновения кожи к коже.

Скользя вниз по моему телу, он зацепляет пальцами пояс моих штанов, рывком стягивает их вниз вместе с трусиками. Моя задница все еще лежит на мраморной столешнице, а ноги свисают с края. Хэнк наклоняется и проводит языком по моей киске. Дрожу и хватаю его за волосы. Он не останавливается, стягивает мои штаны и трусики еще ниже, чтобы шире развести бедра.

— Хэнк, пожалуйста… — О чем я его прошу? Все мысли вылетают из головы, когда он прижимается ртом к клитору и щелкает по нему языком.

— Ты слаще любой сладости в этом магазине. — Прижимает ладони к моим бедрам, раздвигая их ещё сильнее, а затем зарывается лицом в мою киску.