Отличница для профессора (СИ) - Ветрова Татьяна - Страница 4

Егор

Сегодняшняя пара длится чертовски долго и невероятно скучно. А все из-за того, что в журнале напротив фамилии Беляевой стоит “Н”, блять. Ее просто нет.

Видите ли, семейные обстоятельства, с которыми, кроме нее, никто не справится.

Понимаю. Принимаю.

Звонок звенит неожиданно, заставляя студентов заголосить в один голос и зашуметь учебными принадлежностями. Сука, как же хочется рявкнуть, чтобы они были тише. Да нельзя.

— Егор Константинович? — звучит писклявый голос брюнетки с твердой четверочкой, которую она каждый раз выставляет напоказ.

— Слушаю, — произношу безразлично, продолжая складывать в стопку листы с тестами.

— Когда я могу пересдать тест? — Мне кажется, или декольте стало откровенней?

— В среду. — Спокойно отвожу взгляд, понимая, что все это ерунда, недостойна моего внимания. — В 14.00. Будет переписывать группа К—24, Вы можете присоединиться к ним.

— А может, все-таки тет-а-тет? — Склонившись над столом и проводя кончиками пальцев по галстуку, томно шепчет в губы студентка. Как ее там? Абрамова или Абрасимова. Неважно!

— Что Вы себе позволяете? — рявкаю, резко отбрасывая ее руку в сторону и вставая с места.

Сумасшедший дом какой-то. Не иначе. Я многое пойму от студенток, желающих получить зачет, но раздвинуть ноги перед преподавателем? Извините, но это верх морали.

— Простите, но что в этом такого? — мямлит, смотря на меня из-под опущенных ресниц.

Действительно, а что в этом такого?

— Вы серьезно? — шиплю, сверля ее разгневанным взглядом и сжимая кулаки от злости.

— Абсолютно! — Гордо задрав подбородок, продолжает: — Студентке Беляевой, значит, можно так зачеты получать, а мне нет? Чем я хуже этой замухрышки?

Абрамова или Абрасимова стоит, покрывшись краской и пыхтит как ежик. По тому взгляду, каким она пылает в меня, можно точно сказать — она уверена в своих доводах.

— Все не так, как вам кажется, — пытаюсь сменить тему, да вот только…

— Я видела, как она покидала аудиторию вся растрепанная, а через несколько минут и вы вышли.

Смотрю на нее, прищурив взгляд, и не понимаю, кто ее укусил. Неадекватное поведение для представительницы прекрасного пола на лицо, мать его.

Да только мне что со всем этим дерьмом теперь делать? Я прекрасно осознаю, что это мой косяк. По всем фронтам мы в заднице. Однозначно.

Молчу.

— Интересно, а что скажет ваша жена, узнав, что вы спите со студенткой? — Здесь бы впору рассмеяться, да только перед глазами всплывает картинка разъяренной фурии с секатором в руках. Э, нет. Жена меня точно прибьет.

— Думаю, будет правильно, если жена об этом не узнает, — смотрю на студентку, намекая, что зачет получит без проблем. Даже ножки не придется раздвигать.

— Все тесты, зачет и экзамен! — сложив руки на груди, строго заявляет.

— Договоримся, — соглашаюсь, протягивая руку для зачетки.

Егор

— Егор Константинович? — окликает ректор, в пустом от студентов коридоре.

Десять минут назад началась пара, а мне до тошноты не хочется на ней находиться. А все из-за настроения, которое с раннего утра желает лучшего. У Сережки зуб разболелся, ходил и хныкал все утро. Пришлось срочно звонить на работу и отпрашиваться с первой пары. Конечно, его бы могла отвести к детскому стоматологу жена, но он боится. Потому что Юля плачет сама, когда видит детские слезы. В общем, пришлось отправить ее по своим делам, а самому заняться сыном.

— Я Вас слушаю, — нехотя останавливаюсь, предчувствуя что-то нехорошее.

Седовласый мужчина с пивным пузом и маленькими хитрыми глазенками не сулит ничего хорошего. С первого дня поставил галочку: держаться от него подальше. Он слишком хитер для простого ректора. Одна тачка чего стоит.

— Я вот что подумал. — Улыбается слащавой улыбкой, а мое подсознание так и орет: «Беги, Егорушка, беги!». — Может, Вы останетесь с нами? Студенты Вас любят, уважают. Да и Вы, кажется, нашли с ними общий язык. — Он продолжает заливать все прелести преподавательской жизни, в то время как мой взгляд цепляется за Беляеву.

Бледная, словно моль, она выбегает из аудитории и, никого не замечая на своем пути, несется в сторону студенческого туалета, прикрыв рукой рот. Паника, внезапно нахлынувшая на меня с головы до ног, так и норовит погнаться за ней. Прижать к себе, успокоить и понять, что случилось. И судя по ее испуганному взгляду — ничего хорошего.

Делаю шаг в сторону, как слышу холодное:

— Постойте, профессор. — Цепкий взгляд черных глаз выглядит устрашающе. — Пройдемте в аудиторию и узнаем у студентов, что все-таки случилось.

Молча следую за ректором, в то время как паника внутри не прекращается. Она растет с каждым шагом, который дается все сложнее и сложнее. Чувствует пятая точка, что проблемы только начинаются.

— Да говорю вам, от профессора залетела. — Смеясь, кто-то орет с задних парт, когда мы входим в шумную аудиторию.

— А ты прямо свечку держал? Ну, чтобы именно от него? — Нагло вставляет свои пять копеек то ли Абрасимова, то ли Абрамова. Да какая разница? Все равно трындец.

— Нет, но видел их вместе, — овершенно не замечая злого ректора, весело продолжает студент: — Вчера вместе приехали.

— Я тоже их видела, а еще… — замолкает на полуслове брюнетка, увидев меня в компании ректора. — Простите.

Мгновение и в аудитории повисает гробовая тишина. Все студенты понимают, что сболтнули лишнего. Ну а я? Я рад, черт возьми.

— Поподробнее можно? — холодно, словно айсберг, раздается голос ректора, заставляя всех студентов сделать чертовски умные лица.

Трындец, блять. Цирк на выезде вызывали?!

— Так это… Беляева беременна, — произносит балагур группы, причем так, будто это маленькая тайна давно всем известна. Кроме меня, конечно же.

Взираю на него удивленным взглядом, он же в ответ виновато пожимает плечами. Мол, извини, но как бы ты сам виноват.

— Это я понял. Меня интересует профессор, — сложив руки на груди, грозно взирает ректор.

И кто бы мог подумать, что студенты такие сообразительные бывают? Все студенты переводят на меня сочувствующие взгляды. А Абрасимова или Абрамова так, вообще, пальцем тычет. Фиаско, мать его. От злости сжимаю кулаки и смотрю в окно, где на деревьях появляются первые почки. Скоро будет лето, тепло. Можно будет поехать в отпуск с семьей.

Я, любимая жена, сын и… Как ты могла, Беляева?!

— Вы спите со студенткой? — рявкает ректор, заставляя невольно содрогнуться.

Слышал про него я немало, наверное, поэтому не очень и хочу прогибаться и петь под его дудку. Ему палец в рот не клади — по локоть откусит. И не подавится ведь, зараза.

Медленно, мысленно взвешивая свое решение, перевожу на него вполне спокойный взгляд. Мне абсолютно плевать на его разгневанную рожу, я не виноват. Абсолютно.

— Да. — Подтверждаю и так всем известные слухи и умиляюсь, наблюдая, как у ректора разве что пар из ушей не валит от злости.

— Вы уволены! — заявление, не подлежащие оспариванию.

Плевать.

— Хорошо. Пройдемте, — указываю рукой на дверь, понимая, что студентам не стоит знать многое. — Все не так, как кажется.

Эпилог

Домой несусь словно окрыленный. Новость, что я снова стану отцом, пожалуй, напрочь перекрывает скандал, который закатил ректор. Оказывается, что мой лучший друг забыл сообщить ему один очень пикантный секретик. Ну или специально умолчал. Черт его знает. Это информация уже не столь важна, хотя лицо ректора я надолго запомню. Злое, с красными пятнами и удивленными глазами.

По дороге домой я заезжаю в цветочный магазин и покупаю белые розы, ее любимые. Ну а сыну везу огромную железную дорогу, которую мы еще неделю назад заказали в онлайн-магазине. Сегодня как раз доставили. Очень вовремя.