Требуется невеста, или О на С 2 (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 48

Меня целуют в самый кончик носа.

— Замечательный я, когда со мной рядом ты, Ленни. С тобой, с моей Светлой, я сам становлюсь немного светлее.

Следующий поцелуй уже не такой невинный, он жаром впитывается в мои губы, кружит голову и заставляет дрожать от предвкушения и восторга. Оставив все разговоры до завтра, мы возвращаемся к более чем приятному занятию.

Я и мой посветлевший Тёмный.

Три года спустя

Эления

Боги, как же мне страшно! Страшно, страшно, страшно! А ещё волнительно до мурашек и до звёздочек перед глазами.

Можно подумать, это меня сегодня в правители выбирают… Хотя за себя я, скорее всего, и то так бы не переживала. А вот за мужа переживаю! С самого утра ношусь по дому, как ненормальная. Да и Гаранор тоже наверняка с ума сходит. Вместе со своей командой, помогавшей ему в этой сумасшедшей гонке за кресло правящего.

Представляю, что с ним сейчас творится. Он ведь так долго к этому шёл, так долго к этому стремился.

Вообще-то мы собирались идти и стремиться ещё два года, но внезапная отставка нынешнего правителя (из-за очень громкого и пикантного скандала, связанного с многочисленными любовницами, как оказалось, не самого добропорядочного семьянина) заставила ускориться.

Поэтому последние два месяца мы мотались по городам Грассоры, давали интервью, общались с избирателями, участвовали в дебатах и не отлипали от страниц с опросами. Особенно я не отлипала. Следила за рейтингами, считала… В дебатах, понятное дело, участвовал только Гаранор, а я так, стояла где-нибудь за кадром и поддерживала его морально. Но без меня, по словам мужа, он бы не пережил всё это по второму кругу.

Не уверена, что это правда, но всё равно приятно.

— Сонора Хорос, ваш чай. — Служанка, Ана, бесшумно входит в гостиную и ставит передо мной поднос с успокаивающим, расслабляющим напитком.

Вот только, боюсь, травяной сбор мне вряд ли поможет успокоиться. Разве что, если добавить в него несколько капель археса. Что я и делаю, отпустив Ану спать.

— Иди отдыхай. Уже поздно.

Служанка кивает и, прижав поднос к груди, тенью растворяется в холле. А я откидываюсь на спинку кресла и, делая глоток за глотком, пью архес, в который добавила несколько капель чая.

Сижу, успокаиваюсь как могу и гипнотизирую взглядом сейт, борясь с желанием снова его схватить.

Какой процент голосов уже подсчитан? Кто лидирует? Что пишут?

Боги, я так скоро совсем с ума сойду!

Окончательные результаты должны объявить в полночь. Это значит, что ждать осталось ещё двадцать две с половиной минуты. Не знаю для кого как, а для меня это время будет тянуться невыносимо медленно, как тянулся весь этот день.

Меня уже и прислуга пыталась успокоить, и даже Лита. Хитрюга предлагала отвлечься и развлечь себя (а заодно и её) чтением сказок, ну или, на худой конец (её были слова), пойти поиграть с братиком. Но братик уже давно сладко сопит в манеже, и Литу я тоже наконец уложила, прочитав ей историю про фею-принцессу.

Интересно, а одна конкретная фея сегодня станет королевой?

Вздрагиваю и оборачиваюсь, когда полумрак гостиной рассеивается от света фар. Подскочив и едва не выплеснув на себя остатки археса, подхожу к окну и вижу выходящего из аэрокара Гаранора.

Недоумевая, почему так рано (он же должен быть в своей предвыборной штаб-квартире), иду в холл и спрашиваю:

— Ты что здесь делаешь?

— Значит, теперь мы так мужа встречаем, — подтрунивает надо мной высший. — А я надеялся на пару поцелуев.

— И почему такой спокойный? — продолжаю забрасывать его вопросами, вместо того чтобы отвлечь и его, и себя парой поцелуев.

— А каким я должен быть? — Гаранор вешает пальто, стягивает с шеи шарф и бросает его на сиденье кушетки.

— Как минимум взволнованным.

Тёмный пожимает плечами:

— Не вижу причин волноваться.

— Говоришь так, будто уже заранее знаешь результаты!

— Не знаю и не хочу знать. — Он улыбается: весело, даже как-то озорно, по-мальчишески. Привлекает меня к себе, зарывается пальцами в мои волосы и шепчет, касаясь губ лёгким поцелуем: — Просто хочу провести этот вечер со своей семьёй. А результаты никуда не денутся. Завтра узнаем.

То есть он предлагает мне успокаиваться архесом до самого завтрака?

Гаранор берёт меня за руку и ведёт наверх. Сначала заглядывает в комнату Литы, осторожно её целует, боясь разбудить, и поправляет одеяльце, сквозь которое пробивается едва уловимое мерцание.

Первые месяцы, когда у фей только начинают расти крылья, они мерцают. Смотрится это, конечно, красиво, но прятать под одеждой это мерцание проблематично. Постепенно, со временем, оно начинает блекнуть, становясь едва заметным.

Лита от своих крылышек в неописуемом восторге и теперь просит обращаться к ней не иначе, как «ваше высочество» или «моя принцесса», сравнивая себя со сказочными феями, о которых я ей читаю каждый вечер.

После успешно проведённой операции в ней не осталось и следа магии Валара. Не задержался он и в наших воспоминаниях. Первое время, когда только началось расследование, я, бывало, спрашивала Гаранора, какая ещё нелицеприятная правда открылась об этом мерзавце. А потом перестала. Вычеркнула его из своей памяти, выбросила, как мусор, из своей жизни. Ну а Марисела, к счастью, о нём и вовсе не помнит.

Теперь она стопроцентная фея. Чудесная, светлая малышка, которая не перестаёт нас радовать и освещать нашу с мужем жизнь. Теперь у Литы есть крылья, но у неё никогда не будет блокаторов. Избавление Светлых от пожизненного контроля — один из основных пунктов предвыборной кампании Гаранора. Не скажу, что элите Грассоры, заядлым консерваторам, эта идея понравилась (их голосов мы вряд ли дождёмся), но средний класс, особенно молодое поколение, и уж тем более все Светлые Грассоры, пусть их и немного, горячо поддерживают Гаранора.

И я очень надеюсь, что их поддержка даст свои плоды сегодня, чтобы в будущем все Светлые, а не только такие счастливцы, как я, забыли о том, что это такое, — не чувствовать собственную магию и свою природу.

Я с блокаторами рассталась уже после нашей свадьбы. Муж этого добился, хоть и не сразу и даже не со второй и не с третьей попытки. Тогда-то он и решил, что Грассора нуждается в переменах, и решил снова баллотироваться в правители.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Притворив дверь в комнату Мариселы, мы тихонечко переходим в соседнюю, где спит в пижамке с синими ошаррятами самый маленький член нашей семьи — Тадео, которому не так давно исполнился годик.

Сокровище сопит в кроватке, сунув в рот свой крошечный пальчик, а мы с Гаранором стоим, склонившись над ним, и понимаем, что нам опять придётся выталкивать друг друга из детской чуть ли не силой, потому что оторвать взгляд от маленького Тео ещё сложнее, чем победить в выборах.

— Сегодня залетало чудовище. Решил заранее меня поздравить, — шёпотом говорит муж. — Как бы паршивец не сглазил.

— Как он там? — Я невольно улыбаюсь. Ксан почему-то не сомневается, кто победит в этих выборах, а я продолжаю впадать в крайности: то тоже слепо верю в победу, то внезапно начинаю переживать и сомневаться. — По-прежнему пытается укротить неукротимую?

Гаранор неопределённо пожимает плечами:

— У них взаимное укрощение, и мне даже страшно представить, к чему приведут их обоюдные провальные попытки это сделать.

— Я бы, наверное, на кого-нибудь поставила, — предлагаю азартно.

— Ставлю на фею. — Гаранор давит в себе смех.

— Ну а я, ради баланса, на твоего брата.

Муж кивает, соглашаясь, после чего хитро заявляет:

— С проигравшей ещё один маленький. Или маленькая.

— А с чего ты решил, что я проиграю?

— Я на это очень надеюсь, потому что тогда мы сможем заняться полезным и приятным делом. — Ладонь мужа ложится мне на талию, опускается ниже и мягко меня поглаживает, заставляя желание скорее узнать результаты раствориться в совершенно другом желании.