Охота на ведьму (СИ) - Хант Диана - Страница 52

После чего покинула аудиторию с гордо поднятой головой, успев перед следующей парой ещё и в буфет заскочить.

На выходе из буфета я столкнулась нос к носу с Индирой.

И — точно могу сказать — впервые видела ректорессу в такой ярости.

Хуже всего, что Индира ни слова мне не сказала — совершенно! Окинула таким взглядом поверх магических линз, что сквозь землю провалиться захотелось. И прошла мимо, даже не поздоровавшись.

Уж лучше бы наорала, честное слово, загрузила несусветной мутью, повесила на шею орду первокурсников… Только не этот отстранённый и высокомерный холод!

Потому что это чревато серьёзными последствиями…

Ведьмам вредно давить в себе эмоции. Для окружающих причём вредно. Потому что, когда подавленное прорывается наружу… тут никому не позавидуешь и особенно тому несчастному, кто умудрился ведьму разозлить.

Какую казнь Индира для меня придумает — даже представить боюсь. И очень надеюсь, что одной только ограничится.

А всё из-за кого? Правильно. Из-за настигшего меня возмездия за грехи всего нашего рода…человеческого, так как слишком несправедливо было бы наказывать так человека за одни только его грехи! Ралфи, чтоб эту свиноту терранавтскую гидра в гоне похитила!

Можно подумать, это я во вчерашней фотосессии виновата!

Нет, я, конечно, ответственна за внеочередные визитаторские водные процедуры, ну и за то, что ребятам сообщила о месте этих самых процедур, не спорю…

Но можно подумать, высший ведьмак и псионик не смог бы при всём желании от русалок отбиться!

Так ведь ещё и позировал на фотках вовсю, пижон террасуотский!

Касперский, кстати, показал ночью эти самые злополучные фотки, сразу как вернулась в кампус. Ну, фотки как фотки. Ничего особенного или экстраординарного. Подумаешь, русалки…

Но Индиру, которую, похоже, с нашим визитатором связывает нечто большее, чем общая Родина и шляпочное знакомство, решила всех собак на меня повесить.

— Слушай, а ты так и не выяснил, кем Индира с Ралфи друг другу приходятся? — спросила я Каспера. — Родственники? Бывшие любовники? Друзья?

— Знаешь, только что сам об этом думал, — отозвался котецкий. — Всё, что мог, перерыл. Чисто вроде.

— Фигово, — тоскливо протянула я. — Значит, что-то серьёзное. Раз даже в сети инфы нет.

— Не кисни, Ритка, — поддержал британец. — Ну, подумаешь…

— Подумаешь не подумаешь, — перебила я. — А вот понять, чего ж ректоресса так на меня взъелась-то не помешало бы… — сокрушённо вздохнув, я проводила взглядом удаляющийся по коридору синий, вытянутый в струну силуэт с идеальной гулей на макушке.

— Знаешь, я думаю, дело не в их связи, какой бы она ни была, — задумчиво ответил Каспер. — Скажи, тебе понравилось бы, если б на тебя надавили? Причём хорошо так надавили, основательно и результативно?

— Ты это к чему?

— А к тому, что Индира взъелась по большей части оттого, что Ралфи тебя отстоял. Я их разговор отчасти только слышал, заслонились глушилкой практически сразу, только вот Индира рвала и метала, а визитатор наш невозмутимо заявил, что ты ни при чём.

— Даже так?

— Сам в шоке.

— Ну, так это, блин, плохо! — в сердцах воскликнула я.

— Тебя, Ритка, не поймёшь, — проворчал Каспер. — Он же тебя спас. Снова, между прочим.

От правоты Касперского и очередного благородства Ралфи лучше не стало. Даже наоборот.

— Спас он, как же! Да как ты не понимаешь: нельзя Индире рот затыкать, просто нельзя! Она ж ужас до чего злопамятная. Сейчас меня пронесло. Но вот Ралфи свалит в свой Террасуот распрекрасный, а я здесь останусь. Вот тогда Индира и отыграется!

— Об этом я не подумал, — сокрушённо пробормотал котецкий.

Я только рукой махнула, так расстроилась.

В тягостном молчании мы потопали на следующую пару, ею оказалась артефакторика.

Затем было зельеварение и практикум по магической зоологии, на котором я более-менее отвлеклась. Брызгать на фыркающих гремлинов серебряной водицей, а потом в считанные мгновения успевать не дать им превратиться в монстров с пастью, полной острых, как бритвы, клыков, которые, если промедлишь хотя бы секунду, сомкнутся на твоём горле, — это, в общем-то, занимательно. Умиротворяет, я бы сказала.

Молчание Ралфи — а от ведьмака с утра не было ни одного сообщения — вопреки здравому смыслу напрягало и нервировало. Каспер по моей неоднократно повторяющейся просьбе, которую каждый раз встречал гаденьким хихиканьем, несколько раз бегал за ведьмаком шпионить и каждый раз по возвращении только лапами разводил. Ведьмак сидел за компом, вёл переговоры по закрытым каналам связи, даже в лаборатории хозяйничал как у себя дома. И ни намёком не давал понять, что за сюрприз у него припасён для меня на сегодня.

После долгой дискуссии, когда мы с Касперским перебрали все известные нам методы дедукции и более-менее правдоподобные гипотезы касательно странного поведения Ралфи, пришли к неутешительному выводу: его визитаторство обиделось и ждёт, когда я сама притопаю, с извинениями.

От такого вывода настроение испортилось окончательно.

Я даже к Индире пробиться пыталась, ну, объясниться по-человечески, покаяться, в конце концов, посыпать голову пеплом и проползти троекратно на четвереньках вокруг её стола (это Каспер придумал, я так-то против, конечно), — ну разве я совершила какое-то преступление?

Увы, попытки не увенчались успехом.

Наташа безапелляционно заявила, что ректоресса не принимает и принимать не будет, буквально «пока рак на горе не свистнет после дождичка в четверг», и от себя, по-дружески посоветовала мне «испариться, а лучше устроить ритуальное самосожжение во внутреннем дворе». С трансляцией по всем полуночным каналам связи.

— А почему во внутреннем? — оторопело спросила я.

— А чтобы дым к Индире в окно не залетел, — хмыкнула Наташа, почёсывая Касперского за ушком — тот ради меня готов был на самые страшные жертвы. — А то ведь загонит тебя с помощью некромантских чар в банку, будешь джинном.

Идти с челобитной к Ралфи тем не менее не улыбалось. Мало он мне крови попортил?

Поэтому я оттягивала «момент икс» как могла.

Сперва долго сидела в лаборатории, затем обошла теплицы, потом раздобыла в пекарне свежих булок и, мужественно расправившись с тремя, с остальными тринадцатью пошла проведать Лерку.

Гидра встретила меня восторженным гудением, а ещё помимо гидры в водном ангаре обнаружилась моя головная боль. Она же Ралфи.

Ведьмак сидел на коряге дугой и задумчиво почёсывал Лерку «за ушком».

Стоило его увидеть — сегодня на нём был глубокого шоколадного оттенка пиджак с джинсами и ярко-оранжевой майкой, которая очень шла к каштановым с рыжизной, зачёсанным назад волосам, как злость на ведьмака самым волшебным и предательским образом испарилась, а на её месте заворочалось нечто, отдалённо похожее на совесть.

Вот он повернулся, и от взгляда его карих глаз меня словно молния прошила! Всю! От макушки до пят буквально! Щёки запылали, словно кто-то углей за них насовал, а ресницы затрепетали легче крыльев бабочки. А-а-а!!!

Совесть же решила вдруг умолкнуть, а её место заняла удушливая волна, отдающаяся жарким подёргиванием внизу. Тьма!!!

Я словно снова наяву ощутила руки этого крышесносного во всех отношениях индивида, с этим его ведьмачьим прищуром и совершенно умопомрачительной щетиной, на своей талии, а горячие и властные губы — на своих вмиг запылавших губах…

Внезапно поняла, что вся моя злость — не более чем попытка забыть это самое, случившееся, после которого, казалось, никогда ему в глаза не посмотрю!

— Привет, Рита, — поздоровался ведьмак как ни в чём не бывало.

— И вы здравствуйте, если не шутите, — вырвалось у меня.

— Совершенно не шучу, — заявил ведьмак, и внутри всё тревожно сжалось. Вот сейчас, сейчас он потребует извинений, объяснений, сожалений и раскаяний…