Luxuria (СИ) - "Narita" - Страница 17

— Си Ю-ян, скажите как вам работается?

— Наверняка очень нервничаете, да? Он же такой красавчик!

— Мужественный и красивый, совсем не похож на наших парней.

— А эта последняя сцена, так мило и романтично!

— Камуи-оппа — замечательный партнер, — Си Ю хмыкнула. — И да, он отлично целуется, но у нас с ним сугубо рабочие отношения.

«Как же», — невесело подумала Мегпоид и покосилась на Си Ю. Сцена с пресловутым поцелуем. Да, это было невинно, однако смущенное выражение лица Си Ю было вовсе не актерской игрой.

Они продолжили обсуждать животрепещущую тему, а Гуми поспешила покинуть сауну. Быстро переоделась в темно-бордовые шорты и безразмерную футболку, которую ей выдали на респешене, и поправив на голове полотенце, вышла в главный зал. От мозаичных стен эхом отскакивали веселые голоса и смех мужчин из съемочной команды.

— Мегуми-ян! — Ан Юн Ги отсалютовал ей банкой с пивом. — Присоединяйся!

Компания одобрительно зашумела, но Гуми вежливо отказалась, сославшись на свой возраст, и поискала глазами фигуру Камуи.

— А он еще в ванной, — менеджер пьяно рассмеялся. — Никогда бы не подумал, что Камуи Гакупо такой стеснительный. Не захотел лезть с нами в одну воду. Или может слишком сильно вжился в свою роль?

Вместо ответа Гуми поблагодарила менеджера за информацию и поспешила в сторону мужской половины. Нет, она вовсе не хотела вторгаться туда, а просто подождать Гакупо на входе.

Девушка опустилась на кафельный пол, притянув колени к груди. Её было стыдно. Пока снимали сцену с поцелуем, девушка успела перерыть половину Интернета и до сих пор не пришла в себя. Военные преступления японских солдат за время оккупации Кореи не поддавались объяснению. Казни, пытки, насилие. Насаждение японского языка и культуры, и запрет всего корейского, включая имена и фамилии. А эти станции «утешения». Странно, что жители этой страны вообще не закидали их с Камуи камнями, стоило им выйти из самолета.

«Какая же я дура!» — девушка опустила голову. Гакупо действительно смотрелся в военной форме так, словно всю жизнь носил черный мундир. Однако большая часть военных преступлений была именно на совести «кэмпейтай» — японской службы сухопутной разведки, более известной как «жандармерия». Но какого же ему играть живое воплощение чудовищных ошибок собственной страны?

На глазах навернулись слезы, и девушка сухо всхлипнула.

— Мегуми? — знакомый голос звучал обеспокоенно. — Что случилось?

Она резко вскинула голову. Камуи был одет в такую же безразмерную одежду, что и она, но на плечах у него лежало полотенце, по которому разметались длинные темные волосы. Без своей визитной карточки он смотрелся необычно, но не менее привлекательно.

— Братец, — девушка поднялась на ноги и неуверенно приблизилась. — Я хотела извиниться.

— За что? — он удивленно наклонил голову, а потом и вовсе потерял дар речи: Гуми всхлипнула и порывисто обняла его.

— За те слова о форме, — пробубнила она, спрятав лицо у него на груди. Носа коснулся легкий запах мыла и какой-то пряности. — Я…я вовсе не имела ввиду, что ты похож на тех военных и…

Горячие ладони опустились на покатые плечи, и Гуми вздрогнула.

— Ничего страшного, Мегуми. Эта фраза меня ничуть не задела.

— Правда? — девушка взглянула на парня и ощутила как щеки наливаются жаром. Камуи улыбался ей совсем как детстве: ласково и по-доброму.

— Да, и к тому же, — Гакупо усмехнулся. — Форма мне и правда идет.

— Ага, — просияла Гуми, но тут его пальцы сильнее сжали её плечи.

— Но есть кое-что, — улыбка исчезла с его лица. — Что меня действительно разозлило.

— И-и что же? — его вкрадчивый тон не предвещал ничего хорошего.

— У тебя много общего с этим менеджером? — голос Камуи упал на пару тонов. — Вы так мило болтали всю дорогу до острова. Неужели с ним интереснее, чем со мной?

— Вовсе нет, — Мегуми мотнула головой. — Просто он единственный, кто говорит по-японски и…

— Но я ведь тоже, — Камуи неотрывно смотрел ей в глаза. — Я говорю по-японски лучше, чем все присутствующие здесь, но ты продолжаешь общаться с ним.

— Я всего лишь пытаюсь со всеми подружится, — Гуми поморщилась. — И не мог бы ты…

— Не надо, — хриплый голос пустил по коже рой мурашек. — Ни с кем дружить. Особенно здесь. Ты ведь уже поняла, что нас используют?

— Братец, мне больно…

Парень отпустил её плечи, но едва Гуми успела перевести дух, как обжигающие ладони коснулись её лица. Пальцы скользнули по нежной коже, отчего она тут же загорелась румянцем. Дыхание перехватило.

— Ч-что ты делаешь?

— Сам не знаю, — прошептал он и наклонился её лицу. Мегуми ощутила его дыхание на своих губах, и тут в отдалении послышались шаркающие шаги. Волшебство лопнуло, как мыльный пузырь, оставив после себя осадок неловкости.

— Камуи-кун! Ну где ты там?! Идемте выпьем и… — Ан Юн Ги обескураженно замер на месте. Невысокая девушка с полотенцем на голове поклонилась ему и стремительно пробежала мимо. В затуманенном алкоголем мозгу мелькнула догадка, но потом Камуи панибратски хлопнул его и по плечу и сказал:

— И много у вас там выпивки?

***

Красивая девушка в цветастом ханбоке величественно шла по коридору старинного поместья, когда услышала тонкий свист и резкие выкрики. Ю Сун замерла на месте, а потом открыла резные ставни. Яркий свет осветил её фигуру, и девушка слегка зажмурилась. А когда открыла глаза, то перед ней открылась впечатляющая картина.

Высокий темноволосый мужчина стоял посреди двора, а землю вокруг него устилал толстый слой соломы. Из земли же торчали длинные шесты — остовы выпотрошенных чучел. На другой половине двора маячили несколько человек, которые со страхом взирали на это побоище. Военный вздохнул и бросил на зевак холодный взгляд. Спустя секунду они поспешили скрыться.

Ю Сун прикрыла глаза, а потом бесстрашно ступила на землю. Сухая галька зашуршала под ногами.

— Вы решили оставить крестьянский скот без кормов в этом году?

Мужчина хмыкнул и вложил сверкающий клинок в ножны. Простая хлопковая рубашка на нем промокла от пота.

— Это всего лишь солома, — он обратил на девушку фиолетовый взор. — Или ты предпочитаешь, чтобы вместо чучел я тренировался на этих самых крестьянах?

— Я бы хотела, чтобы вы вовсе не обнажали клинок в моем доме, — Ю Сун опустила взгляд.

— Я — военный, — просто ответил лейтенант и приподнял подбородок девушки, вынуждая посмотреть на него. — Меч — моя душа.

— Почему же тогда, — Ю Сун поджала губы. — Ты никогда её не обнажаешь?

Мужчина внимательно взглянул на нее, но потом резко повернул голову, словно волк, почуявший кролика.

— Иди в дом.

— Что слу…

— Живо! — рыкнул японец и шагнул к воротам. В следующий миг двор начал заполнятся солдатами в черных мундирах. Девушка поднялась на террасу, но и не думала скрыться за дверьми. В воздухе повисло ощущение опасности.

— Лейтенант! — вперед выступил невысокий господин со знаками отличия.

— Осс! — тот в свою очередь поклонился, переложив меч в правую руку. — Рад приветствовать вас, капитан. Что привело вас в мой дом?

— Прекрати лебезить, — оборвал его старший по званию. — Ты понижен в должности и отправлен под трибунал.

— Дозвольте узнать причину, — лейтенант не изменился в лице, но пальцы левой руки сжались так, что побелели костяшки.

— За убийство своего подчиненного, — громыхнул капитан. — И за симпатии по отношению к этим животным, что живут в этом поместье. В особенности к вон той породистой суке.

С этими словами он ткнул пальцем в сторону Ю Сун, которая испуганно отступила под тень крыши. Лейтенант бросил на нее быстрый взгляд, а потом склонил голову.

— Я приму наказание, но позвольте мне сходить за кителем.

— Отставить! Тебе еще повезло отделаться трибуналом, иначе я бы прирезал тебя прямо тут. Сдай оружие.

— Что будет с обитателями поместья? — военный отступил на шаг.

— Ты все еще беспокоишься о них?! — брызжа слюной, вскричал капитан. — Всех в расход. Женщин на станции, пусть хоть там будет от них польза. Еще вопросы?!