Русский бунт. Шапка Мономаха (СИ) - Воля Олег - Страница 22

— Да как же я его найду, Гришенька?

— На Маросейке купца Мокшина найди. Он наверняка знает.

Шаги сделались громче, охранник уже вскочил со своего табурета и докладывал в темноту о состоянии пленника. Ростоцкая торопливо собрала грязные тряпки, посуду. В проеме решетки показался звереватого вида главный пугачевский палач по прозвищу Хлопуша. Кинув взгляд на женщину, он спросил часового:

— Досматривал её?

Тот осклабился и ответил:

— А как же. Как всегда. Со всем старанием. И при входе, и при выходе.

И тут же задохнулся от удара в живот. Хлопуша прорычал:

— Идиот. Если ты, кобель шелудивый, не досмотришь и она поможет ему, — Хлопуша ткнул рукой в сторону Орлова, — отправиться на небеса, то ты отправишься следом. Понял?

— Понял, господин. Кроме ложки, ничего при ней нет. А как она ему прислуживает, я смотрю внимательно.

— То-то же.

Хлопуша отодвинул решетку и коротко бросил Настасье:

— Пошла вон.

Женщина испуганной птицей выпорхнула из клетки и поспешила по коридору, в ужасе ожидая стонов и криков Григория.

До выхода из палат Тайного приказа ей пришлось преодолеть ещё несколько караулов. Видимо, из-за присутствия раздраженного начальства к ней никто приставать не стал. Так что она быстро выбралась на свежий воздух и поспешила в свой домик на Арбате.

За время ее вынужденной неволи домик основательно ограбили. Но, слава богу, он хоть не сгорел и никто по нахалке в него не заселился. Ростоцкая обмылась, поела и пошла на Маросейку.

Дом купца Мокшина она отыскала не сразу. Оказался он в конце кривого непроезжего переулка. На ее стук сразу среагировала собака и залилась громким истеричным лаем. Его тут же подхватили собаки в соседних дворах, и вскоре весь переулок потонул в оглушительной собачьей перебранке.

В воротах отворилась калитка и недовольный дворовый, удерживающий пса за ошейник, уставился на женщину.

— Чё надо? — буркнул он.

— Я до купца Мокшина дело имею, — робко проговорила она, опасливо поглядывая на лающую собаку.

Дворовый оглядел Ростоцкую и хмыкнул:

— Как назвать? Что передать?

— Настасья Ростоцкая. Я от Григория Орлова весточку для его брата принесла.

— Нет тут никаких Орловых, — внезапной окрысился дворовый. — Иди отсюдова!

Дверь с грохотом закрылась. Растерянная Ростоцкая постояла еще немного, а потом, сгорбившись, пошла обратно. Но не успела она дойти до выхода из переулка, как её окликнули:

— Эй, ты! Иди сюда.

Калитка ворот снова была открыта, и прежний дворовый, все так же хмуро глядя на нее, делал приглашающий жест. Во дворе она опять была облаяна собакой, но та сидела на привязи и была безопасна.

В доме её провели на второй этаж, где женщина увидела бородатого пузатого купчину, сидящего в роскошном кресле, отчаянно не соответствующем прочей обстановке дома.

Ростоцкой предложили сесть, поднесли чая и начали расспрашивать. За чаем и разговором она рассказала все, что интересовало купца. И о своем рабстве у Орлова в результате проигрыша ее в карты любовником. И о поездке с армией до Мурома. И о том, как ушел на битву Григорий и как вернулся, будучи уже пленником. Когда речь зашла о первой казни в Муроме, Ростоцкая зашлась слезами и рассказ прервался. Ее долго пришлось отпаивать и успокаивать.

Так или иначе, но рассказ тянулся уже второй час, и купец уже начал нетерпеливо ерзать в своем богатом кресле, поглядывая за спину Ростоцкой, на занавешенный вход в другую комнату. В конце концов женщина подошла к словам, которые Григорий велел ей передать для Ивана Орлова.

Тут её снова начали душить слезы, и она не сразу заметила, что поднялась какая-то суета. За окнами снова лаяли собаки.

Вдруг купец вскочил на ноги и кинулся в соседнюю комнату. Послышались тревожные голоса. Кто-то неразборчиво кричал на улице. Что-то тяжело бухало в деревянные ворота.

— Иван Григорьевич! — послышался крик купца. — Скорее через задний двор выходите.

Мимо растерянной Ростоцкой торопливо прошел мужчина, одетый по-купечески. Черты лица его были так схожи с Григорием, что она не могла усомниться, что перед ней старший из братьев Орловых.

— У, курва! Это ты солдат навела, — прокричал Мокшин, пробегая мимо, и со всей силы ударил ее кулаком в лицо.

Женщина полетела вместе со стулом навзничь и от удара затылком потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, дом уже была наводнен пугачевскими солдатами. Они и привели ее в чувство, плеснув воды на голову. Она кое-как поднялась, размазывая кровь по лицу. Голова болела и шумела. К горлу постоянно подкатывала тошнота.

Сквозь шум в ушах и слабость она услышала голос, который заставил ее кожу покрыться мурашками. Во дворе громко командовал человек, которого Ростоцкая ненавидела пуще Пугачева, который приходил к ней в кошмарных снах, поигрывая своим блестящим топором. Это был Василий Пестрово, добровольный палач самозванца.

Выглянув в окно, она с ужасом увидела на земле перед Пестрово связанного Орлова и тело хозяина дома в луже крови.

Глава 5

После непродолжительного разговора с депутацией дворянских пенсионеров я получил долгожданное известие, что к городу подъезжает канцлер со своим правительственным обозом. По первоначальным расчетам, в Москву мы должны были войти почти одновременно, я с войском, а они на гребных судах. Но я не учел сильного падения уровня воды в межень на Москве-реке. И в первый же день своего пребывания в столице, увидев, как реку вброд переезжают конные, понял, что галер с канцлером и его людьми я не дождусь. И узнать, где они застряли и когда прибудут, я мог только разослав гонцов. Вполне в духе средневековья. Для человека, шагнувшего в это время из первого десятилетия двадцать первого века, такая ограниченность в средствах связи была просто мучительна.

В ожидании своих соратников я не торопился устраивать победный пир, на который мне уже несколько раз намекали. Но тем не менее дворец к празднику готовился. В Грановитой палате в традиционном «Красном углу» сделали помост, на который водрузили мой стальной трон. Полы застелили коврами. Кухня получила все потребные запасы и пребывала в готовности.

Никитин и мой камердинер Жан за прошедшие дни проверили прежний персонал дворца и половину повыгоняли. Вакансии они заполнили надежными солдатами из моих полков. Старших поваров менять не стали, но с ними переговорил не только Никитин, но и мои тайники. Так что запуганы повелители поварешек были до икоты. Я во все эти дела не вмешивался. Люди взрослые. Задачу понимают. Ответственность осознают.

Озадачив Жана необходимостью организовать пир за четыре часа, я отправился в сокровищницу, прихватив с собой Новикова и дворцового кастеляна — старичка с изумительным именем Галактион.

Традиционно в Грановитой палате вокруг центрального столпа во время пиршеств всегда сооружался своего рода стенд или буфет, на который выставляли всевозможные ценности из сокровищницы. Как правило, это была посуда. Вот выбором этого драгоценного декора мне и предстояло заняться.

Разумеется, Оружейной палаты ещё не существовало. На ее месте все еще стояли палаты Конюшенного приказа. Сокровища хранились в специальных палатах самого дворца в подклете.

При входе несли пост несколько казаков, вскочивших с лавки при виде меня. Один из них, самый сообразительный, сразу запалил лампу и подсветил старичку кастеляну замочные скважины. Дверь с протяжным скрипом отворилась, и во мраке заблестело золото и серебро. Это блики света упали на сложенные прямо при входе доспехи, шлемы и прочую боевую амуницию. Появилась вторая лампа в руках Никитина, и стало лучше видно.

— Посуда в следующем помещении, а это посольские дары, — прошамкал старичок. — Тут есть и персидские, и османские, и польские, и немецкие. Есть и трофеи разных лет, но больше всего от смутного времени осталось. Государь Петр Алексеевич велел все это выставить в арсенале, но тот все достроить и не могут. То крыша рухнет, то пожар. Так и лежат тут все эти брони.