Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 25

Она попробует вытащить пулю, а потом поспит.

Военно-полевая хирургия в экстремальных условиях.

Это - о ней.

Яна приготовила операционное поле.

Кае-как распихала сестру... чтобы влить в нее бутылку крепкого вина.

- Аннетт?

- Пей, давай!

- Это...

- Пей!

Нини давилась и кашляла, но выпила и отключилась. Яне того и надо было.

Опий? То есть лауданум? Что-то Яну сомнения давили... и страшновато. Лучше она потом на ком другом поэкспериментирует. Кого не жалко.

Не на родной сестре....

Оххххх.....

Память Анны, видимо! Родная сестра?

Да Яна отродясь никого, кроме отца и Гошки в родных не числила! А вот Анна...

Слабый отец, авторитарная мать, и сестры. Которые находились под тем же прессом, что и она. И с которыми Анна сильно дружила.

Которых любила...

Ладно. О любви потом, потом... Яна стиснула зубы.

Солнце едва ползло по небосводу. Кажется, сегодня ему тоже хотелось спать.

Яна срезала с девчонки бинты и принялась промывать рану. Спиртным, конечно.

Эх, сюда бы хоть что из аптечки!

Двухстороннее зеркало, крючок...

Ничего нет!

Хоть пинцет нашелся, и то слава Богу.

Яна вытащила кусочки одежды, и кое-как, матерясь, подцепила пулю.

Девчонка даже сквозь сон дергалась.

Еще бы... а пуля, с-собака, скользкая! А пинцет, с-собака, неудобный...

Подцеплять пришлось еще три раза.

Справилась.

И рану промыла еще несколько раз, и повязку наложила. Но умоталась - собакой!

Так, что закончив все процедуры, Яна плюхнулась рядом с сестричкой на сиденье машины, и уснула. И плевать, что солнце на небе...

СПАТЬ!!!

Убью, если кто разбудит!

И пустой угрозой это не было.

Усталость там, озверелость, неудобства - пистолет удобно пригрелся под правой рукой девушки. Сначала стреляем, а уж потом разговаривать будем.

Сон...

Во сне Яна видела жизнь Анны.

Не отрывками, урывками и огрызками, как раньше. Она видела всю картину, и была та печальна.

Аделина Шеллес-Альденская и Петер Воронов породили на свет пятерых дочерей.

Пятерых.

Анна - старшая, потом Мария, или Мими, Лидия - Диди, Александра - Эсси и Зинаида - Нини, для домашних.

Анна и Лидия копии отца.

Мария, Александра и Зинаида - матери. Очаровашки. Было на что повестись Петеру. Белокурые волосы, с каким-то инфернальным серебристым отливом, серебристые глаза, словно ртуть... добавьте точеный профиль и хрупкую фигурку.

Мало?

Ах да, еще титул и приданое. И мужчин можно бы штабелями складывать.

Да и у Анны с Лидией внешность была не так, чтобы плохой. Лично к своей Яна претензий никогда не имела, а ведь копии, господа, копии!

Каштановые волосы красивого оттенка, карие глаза, ближе к шоколадному тону, этакий горький шоколад, улыбка - и Яна неотразима. А румяные щеки не нуждаются в косметике.

Рядом с Аделиной ее фигура кажется слишком грубой?

Ну, так посмотри на остальных!

Ты нормальная живая женщина, а не эльф! Толку-то в той хрупкости? У тебя все пропорционально, есть грудь, есть попа, есть талия... да-да, и искать их не приходится, все четко обозначено.

Чуть больше огня в глазах, чуть больше самоуверенности - и Анна была бы неотразима.

Но...

Аделина Шеллес-Альденская...

Ей бы мужиком родиться. Вот уж у кого яиц на целое гнездо хватало! Петер рядом с ней терялся, тушевался и выглядел законченным подкаблучником. Ему бы с таким талантом в лавке работать, так нет! На трон пристроили!

Жена быстро уселась на спинку трона, поставила свой каблучок на макушку мужа, и больше он оттуда так и не вылез.

А семья...

Аделины и на семью хватило! С избытком...

Постоянно повторяемое: «дочь моя, вам, конечно, не повезло с внешностью...» могло загнать в депрессию и кого поумнее Анны.

И внешностью.

И умом, и обаянием, и ловкостью, и грациозностью... Аделина не давала девчонкам спуску, умело воспитывая в них все возможные комплексы и добавляя парочку неизвестных даже психологам. Еще бы!

Она, такая очаровательная - и рядом девушки. Мало того, что три из них не хуже матери, так ведь моложе! А разве такое может быть?

Дочери - у молодой и очаровательной Аделины? Которую в юности звали «Ледяной фиалкой»?

Невыносимо!

Просто - невыносимо!!!

Вот и прессовала маменька дочек до такой степени, что те сами себя не помнили. Разве что строем не ходили. Но сидели тихо, лишний раз никуда не вылезали, и от мужчин шарахались.

Да, тяжелый случай...

Анна помнила, как за ней попытался ухаживать кузен Мишель. Ага...

Да девчонка так растерялась (ЗА НЕЙ!? УХАЖИВАЮТ!!!?) что даже мяукнуть не могла. Стояла колодой, глазами хлопала, какой там слово сказать? Не упасть бы! А там и маменька почуяла неладное. И налетела бодрым крокодилом.

Кузену чуть уши не отгрызли, Анну пилили вдоль и поперек....

Яна, которая видела это во сне, только тихо шипела.

Ее б туда!

Мигом бы проверили, идет ли к нежному образу Аделины сломанный нос!

Дура, дважды и трижды дура! У тебя девки на выданье, их еще с пяти лет сговаривать надо бы! Мужиков-то титулованных на всех не хватает! А ты что?

Занята? Эго чешешь?

Вот и чеши отсюдова!

Хотя... ладно! Не так уж много было желающих породниться. Аделина и ее семейка... сыновей-то у девчонок не будет! Или помрут в младенчестве....

Оригиналов, типа Петера, еще поискать надо - и то днем с фонарем. Вторые-третьи сыновья, а какие они бывают? Ох, не всегда умные...

Русские сказки слышали?

Старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак. Это ж не просто так! Первенцу всегда больше внимания и заботы достается, а к младшему ребенку отношение больше утилитарное. Спокойное даже...

По-разному бывает, но часто такое случается.

На лето Анну вообще сослали в деревню. Ну, это так называлось... миленький дворец на взморье, в глуши, в Эрляндии, вдали от света и балов... там как раз жила мать Петера, вдовствующая императрица Мария. Жила очень скромно и уединенно, потому как впала в глубокий старческий маразм. Поэтому двора при ней не было, только несколько придворных дам и лекари. До Анны никому дела не было.

Тишина, тоска, скука...

Оттого Аделина дочь в Эрляндию и отправила.

Не умеешь себя в строгости держать?

Сиди, пока не научишься!

Маменька так и приговорила.

И - зря.

Там-то Анна свою любовь и встретила.

Молодой поручик, высокий блондин, голубые глаза, умение говорить комплименты и великолепно танцевать - что еще нужно для счастья?

Тор Алексеев. Илья Иванович.

Илюшенька...

Дальше - по классике о поручике Ржевском и Наташе Ростовой.

Мадам, разрешите поцеловать вашу ручку... ах, это уже не ручка? Пардон, промахнулся. Исправлюсь.

Так душевно исправился, что к концу лета Анна поняла - она в тягости. И едва не взвыла.

А что делать-то?

Рожать, вестимо...

И тут у поручика поперла карьера. С помощью Анны, конечно, там слово, здесь письмо - и вот мужчина уже не поручик, а штабс-капитан. И капитана вскорости обещали.

Алексеев резко пошел в рост. И беременная великая княжна...

М-да.

Рост?

Разве что под землю. И расти будет трава. Из него.

Молодые люди крепко задумались. Отказываться от княжны мужчина не хотел, но... что с ним сделает Петер? Да и Аделина не останется в стороне...

Сожрут!

Они-то хотели сначала дорастить Илью хотя бы до штабъ-офицеров, хотя бы до майора, лучше до подполковника, а как тут?

Ребенка обратно не запихнешь. Он наружу вылезет.

А еще Анну могли со дня на день призвать обратно во дворец. И вскорости раскрыть. Ладно - первые пара месяцев. Там могут и не заметить ничего.

А месяца с третьего становится уже опасно.

Срочно надо было выкинуть что-то, чтобы Анну оставили в Эрляндии. И влюбленные придумали элементарную схему.