Мутное дело (СИ) - Арсёнов Илья Александрович "Сирус" - Страница 6

Добравшись до своего дома, вор бегом вбежал по лестнице на восьмой этаж — в свою маленькую студию-мансарду. Владелец брал за неё почти золотой в месяц, включая коммунальные платежи, что превышало аналогичные предложения в этом районе процентов на пятнадцать, но младшая сестра обожала эту квартиру за отдельный широкий балкон с потрясающим видом на титанические шпили Императорского Дворца. Ничто не загораживало благородный вид, и за радость маленькой принцессы вор прощал владельцу избыточную жадность.

Кроха Нитания часто лежала на шезлонге тёплыми ночами и смотрела на город. Особенно она любила моменты, когда начинались крупные празднества: в эти ночи императорские шпили раскрашивались красочными цветами, во все стороны летели фейерверки из загадочных фигур, а маги-иллюзионисты устраивали потрясающее шоу в небе столицы. В эти моменты сестра позволяла себе мечтать вслух о том, что когда-нибудь они вместе с братом смогут оказаться в том мире роскоши и удовольствий, в мире, где нет бедности, нищеты и горя. Доран в ответ на это лишь молча гладил её по голове. Работа вора-эксперта показала ему изнанку аристократического мира: всё как везде. Алчность и зависть, злоба и ревность, эгоизм и похоть. И чем выше, тем больше.

Сестра, несмотря на почти двадцатилетний возраст, выглядела лет на четырнадцать. Виной тому родовое проклятье на крови, но Доран никогда не рассказывал об этом сестре. Та плохо помнила своё детство до шести лет, те времена, когда они ещё относились к дворянству и жили в достатке в родовом поместье, с любящими родителями…

Как-то неожиданно накатились грустные воспоминания, поэтому немного поколебавшись, вор откупорил бутылочку красного вина и, прихватив бокал, вышел на балкон. Летний зной почти сошёл на нет, уходящее солнце окрашивало шпили дворца и башни архимагов. Доран плеснул себе вина и упал на шезлонг.

Юноша редко вспоминал родителей. Слишком уж эти воспоминания грустны и непонятны. Неясно за что с их родом так поступили? Явно тут не обошлось без родни, вот только с какой стороны? Человеческой по линии матери или эльфийской по линии отца? Дюжину лет назад Доран ещё пытался докопаться до правды, но пронесло, отзывчивые люди доходчиво объяснили, что лучше не стоит, а то и себя сгубишь, да и сестра долго не проживёт. Вор с радостью бы забыл о своём прошлом, но демоново проклятье на сестре буквально по капле вытягивало из неё жизнь, только зелье Лаларуса постепенно излечивало её измученные духовные тела. Зелье Лалуруса — почти сотня полновесных золотых, причина: редкие, дорогие ингредиенты и алхимик рангом не ниже магистра.

Нитания нуждалась в этом эликсире не реже раза в год, причём под конец года к ней приходила глухая мучительная боль. Кроха никогда не жаловалась, но вор об этом знал и пытался добыть средства как можно быстрее, чтобы дать ей лечебный эликсир. Возможно, если бы не это, то Доран никогда бы не встал на стезю воровства.

Юноша отпил вина и грустно улыбнулся своим воспоминаниям. Бытовая пыль и магическая грязь плохо действовали на сестру, поэтому её пришлось отправить жить в небольшой городок в дне пути на запад. И как это бывает — как только квартиру покидает женщина, из квартиры мистическим образом исчезает еда. Пошебуршав на кухне, вор нашёл кусок твёрдого овечьего сыра, но после некоторых колебаний отправил его в мусор. Твердый сорт сыра уже «вызрел» до крепости камня. Маги-целители в столице слишком дороги, чтобы так глупо рисковать своими зубами.

— Что ж. Прогуляюсь до кабана.

«Дикий кабан», таверна и продуктовый магазинчик в одном помещении, располагался буквально в трёхстах метрах. Но Доран решил прогуляться окружным путем — мимо одного примечательного фонтанчика. Правда, примечателен он был только для вора.

Дойдя до старого, потрёпанного временем сооружения, юноша присел на краешек гранитного бассейна и оглянулся. Никто не смотрел. Небрежное движение кистью, и пальцы ощупывают привычную пустоту незаметной щели в кладке. Хотя стоп. Что-то есть. Значит, есть потенциальное дело.

Настроение вора резко пошло вверх: он уже больше месяца сидел без заказа, и отсутствие стабильного финансового потока его нервировало. И всё же этот день Доран решил ограничиться запланированной прогулкой до таверны и покупкой сыра, не срываясь в ночь для встречи с информатором.

Плешивый Блакос был отвратительно, уродливо стар: стар внешне, а не по возрасту. В мире магии и практически безграничных возможностей даже у самых низших классов есть возможность прикоснуться к чарующей магии.

Но старый Блакос принципиально не тратил деньги на эту внешнюю мишуру, хоть и являлся весьма состоятельным «нищим». Конечно, состояние он заработал никак не своей основной «специальностью», а с помощью старой доброй агентской схемы посредника. Здесь навёл справки и передал заинтересованным, тут немного намекнул, дал пару наводок, ну и так далее. В общем, медяшка к медяшке и небольшой узелок из платиновых монет в одном схроне ждал Блакоса.

Доран редко контактировал с Плешивым: тот давал денежные, но исключительно сложные заказы. Часто избыточно рискованные для Дорана, но надо отдать ему должное — Блакос всегда предупреждал о риске, не скрывая деталей. Что являлось причиной такой открытости, вор не знал, может, Блакос был принципиально честным (на этой мысли вор улыбнулся, честный нищий-наводчик), а возможно, Плешивый делал это в память о старине Джи. Связывала их какая-то давняя история, но наставник никогда о ней не распространялся.

Вор взгрустнул. Уже почти три года минуло с той поры, но в сердце так и зияла пустота пропажи самого близкого, помимо сестры, человека в этом мире грязи и подлости.

Более дюжины лет назад старый вор-наставник наткнулся на улице на шестнадцатилетнего подростка и шестилетнюю девочку. Продрогшие, голодные, вырванные из своего мира потеряшки не понимали, что им делать. Также не понимал и старик: почему он к ним подошел, забрал к себе, накормил и оставил подле себя. Из старшего в последствии получился отличный ученик, не стыдно будет перед сумеречной Фреей. Хотя старый Джи так и не успел рассказать об этом своему почти что сыну.

— Есть заказ. Предельно простой. Залезть в офисное здание без охраны и почти без сигналок, пошуровать в кабинете и незаметно уйти.

— Сколько? — по-деловому спросил Доран, не вдаваясь в подробности. Пока всё звучало как стандартный заказ на какую-то коллекционную безделушку. Часто среди такого попадались хорошие, непыльные заказы.

— Пятьдесят.

— За такие гроши мог бы и не гнать никого за мной, — ползолотого не те деньги, ради которых стоило идти на дело.

— Пятьдесят золотых, — уточнил Плешивый.

— Кхм, — вор сконцентрировался, — больно много для такого простого заказа.

— Политика, — Блакос скривился. Никто не любил связываться с подобными делами. Несмотря на ощутимые деньги. Никогда не знаешь, когда перейдешь дорогу одной из Канцелярий, а значит никакая защита Гильдии тебе не поможет. В последние пару десятков лет теневые гильдии растеряли своё влияние в Северной и Южной Империях, сюда пришли выблядки Тёмного Герцога. Да сгорит его семя в Бездне! При воспоминании об этом живом кошмаре теневых гильдий Плешивый поморщился. Каких-то тридцать лет назад… вот это была жизнь. А теперь чуть дёрнешься — имперцы, не туда залезешь — уроды герцога. А что хуже — большой вопрос.

— Какая политика? — уточнил вор.

— А какая бывает политика, Пацан? — вор поморщился. Он тщательно скрывал свои эльфийские корни, даже не мог объяснить почему, но скрывал. Собственно, ради этого ему и сестре за хорошие деньги подрезали уши и научили маскировать ауру. Но телосложение так легко не скроешь, поэтому среди воровской братии его прозвали Пацаном за молодое лицо и тщедушное тело. Доран не любил это прозвище, себя он именовал не иначе как Арконский Вор, но сообщество считало по-другому. Если разумно подумать, то Пацан — не самое худшее прозвище, могли бы и Тощаком каким-нибудь обозвать. — Не морщись, для меня ты ещё долго будешь пацаном. А политика всегда грязная. Грязная и кровавая.