Нефть до эпохи нефти. История "чёрного золота" до начала XX века (СИ) - Волынец Алексей Николаевич - Страница 13

Маркус Самуэль-младший (1853–1927) уже в достоинстве лорда Британской империи

Индонезийские нефтескважины пытался купить вездесущий Рокфеллер, но голландцы отказали ему, зато быстро нашли общий язык с танкерами Shell. Для Маркуса Самуэля-младшего было выгоднее возить в британскую Индию и Сингапур керосин близкой Индонезии, чем далёкой Российской империи. По мере расширения нефтедобычи в Индонезии танкеры Shell стали возить «голландский» керосин и в Западную Европу.

К началу ХХ века на долю голландской Индонезии приходилось уже 8 % мирового экспорта керосина (на США – 55 %, на Россию – 30 %). Чтобы развивать и защищать от конкурентов такую весомую часть мирового рынка, Маркус Самуэль и голландские нефтяники решили объединиться: 60 % акций досталось голландцам, 40 % – британскому коммерсанту. Так в 1902 году возникла Shell Transport and Royal Dutch Petroleum Company. Через пять лет, по мере слияния голландских и британских активов, она превратилась в успешно существующую и ныне Royal Dutch Shell.

После 1905 года, пользуясь проблемами российских нефтяников из-за революции и русско-японской войны, Royal Dutch Shell почти полностью вытеснила бакинский керосин с рынков в регионе Индийского океана. Однако, Маркус Самуэль-младший не собирался полностью отказываться от «чёрного золота» Российской империи. В 1909 году структуры Royal Dutch Shell пытались купить нефтяной бизнес Александра Манташева, одного из «керосиновых королей» Баку. Но товар Манташева успешно конкурировал с англо-голландским керосином на рынке Египта, и сделка не состоялась.

Зато в 1911 году Royal Dutch Shell через посредников смогла почти полностью выкупить расположенные в Баку и Грозном нефтяные активы банкирского дома Ротшильдов. Цена сделки превысила 35 миллионов царских рублей. Фантастическая по тем временам сумма частично была выплачена акциями Royal Dutch Shell, которая с этого времени стала по-настоящему транснациональной.

Каспийская и грозненская нефть, добавившись к индонезийской, позволили англо-голландской компании накануне Первой мировой войны успешно конкурировать на азиатских рынках с американской Standard Oil Company. Однако, когда после 1917 года советская власть национализировала всю нефть в бывшей Российской империи, председатель правления Royal Dutch Shell Генри Детердинг открыто заявлял, что Ротшильды в той сделке его компанию обманули…

Ценные бумаги нефтяных компаний Российской империи на фондовых биржах век назад

К началу XX столетия нефть ещё не стала «кровью экономики», но уже сделалась заметным явлением на рынках – в том числе на рынке ценных бумаг. До Первой мировой войны русские акции котировались на всех крупнейших фондовых биржах мира. Три ведущие из них – в Париже, Лондоне и Берлине – совершали операции в том числе с ценными бумагами нефтяных компаний Российской империи.

В 1913 году на Парижской бирже котировалось 140 «биржевых ценностей» из России, в том числе акции дюжины отечественных нефтяных фирм. С учётом, что стоимость всех российских «бумаг» на Парижской бирже тогда достигала внушительной суммы в 900 млн руб., общая стоимость всех нефтяных акций из России на французском рынке была скромной – всего 77 млн. Но паи Русского товарищества «Нефть» и акции «Бакинского нефтяного общества» стабильно попадали в число наиболее котируемых. На родине эти фирмы входили в первую пятерку по объёмам нефтедобычи, а «Бакинское нефтяное общество», учреждённое ещё в 1874 году, было старейшим акционерным объединением в российском нефтепроме.

Парижская биржа стала и местом первого скандала с российскими нефтяными акциями, когда банкир Оскар Розенберг в конце 1912 года, пользуясь инсайдерской информацией от короля Черногории, сыграл на понижение котировок ценных бумаг «Бакинского нефтяного общества». Банкир заранее узнал о дате начала войны всех балканских государств против Османской империи, что ставило под вопрос транзит российской нефти через Босфор и Дарданеллы, неизбежно понижая на стоимость акций…

На Лондонской бирже в 1913 году котировались ценные бумаги 55 нефтяных предприятий из России на сумму свыше 149 млн руб. Вообще на данной бирже обращались преимущественно акции золотопромышленных и нефтяных обществ из России, при этом акции нефтяных компаний составляли 60 % от всех капиталов русских «бумаг» в Лондоне. Нефтяной раздел Stock Exchange Official Year Book, ежегодного статистического сборника Лондонской биржи, содержал преимущественно описание русских нефтяных предприятий, на долю которых приходилось около 76 % всех иностранных «нефтяных» акций. Связано это было с тем, что Британская империя, самая огромная и богатая держава на начало XX века, серьёзно отставала по уровню нефтедобычи и зависела от «черного золота» с берегов Каспия.

К 1914 году Берлинская биржа почти не занималась ценными бумагами из России, котируя акции лишь 26 русских промышленных предприятий. На самом деле 22 из них были филиалами крупных немецких корпораций, и лишь с одной действительно «русской» бумагой совершались регулярные сделки на Берлинской бирже – это были акции «Товарищества нефтяного производства братьев Нобель».

Накануне Первой мировой войны биржа в Санкт-Петербурге считалась пятой в мире по количеству ценных бумаг, находившихся в официальной котировке – уступая лишь биржам в Лондоне, Нью-Йорке, Париже и Берлине. Согласно официальной статистике, с 1899 по 1912 год в котировках Санкт-Петербургской биржи появились акции 22 крупных нефтяных фирм, что составило около 10 % от всех новых акций. Вообще «нефтянка» на всех основных биржах Российской империи – существовавших тогда помимо Петербурга в Москве, Варшаве, Риге, Одессе и Харькове – уступала только металлургическим предприятиям, механическим заводам и крупнейшим банкам.

В 1913 году акции «Бакинского нефтяного общества» входили в дюжину ценных бумаг Санкт-Петербургской биржи, официально считавшихся «первоклассными» – сделки с ними совершались непрерывно, а их котировки ежедневно заносились в официальный биржевой бюллетень.

Из 35 ценных бумаг, относившихся на Санкт-Петербургской бирже к почётной «второй категории», пять принадлежали нефтяным компаниям – Русскому товариществу «Нефть», «Товариществу нефтяного производства Лианозова сыновей», «Товариществу нефтяного производства братьев Нобель», Нефтепромышленному обществу «А. И. Манташев и К°», а так же Нефтепромышленному обществу «Каспийское товарищество» братьев Гукасовых. В то время эти фирмы добывали свыше половины всей российской нефти.

1913 год был последним мирным годом Российской империи, но для отечественного нефтяного рынка он начался с волнений и скандалов. С января резко взлетели цены на нефтепродукты, при этом в стране возник дефицит керосина, смазочных масел и мазута, создав серьезные проблемы для транспорта и промышленности. Поэтому в марте 1913 года Государственная Дума посвятила «нефтяному голоду» несколько бурных заседаний и выступлений. В итоге депутаты направили в правительство официальный запрос: «Известно ли министру торговли и промышленности, что деятельность крупных нефтепромышленных фирм дает очевидные и ясные указания на существование противозаконного нефтепромышленного синдиката?»

Запрос отражал небезосновательные подозрения российского общества в существовании «синдиката», то есть ценового сговора крупнейших нефтяных фирм страны. Глава Министерства торговли и промышленности Российской империи Сергей Тимашов отвечал депутатам, что рост цен на нефтепродукты – это общемировое явление, вызванное развитием автомобильной и авиационной промышленности. При этом министр приводил в пример рост цен на нефтепродукты в США.