Неожиданная Россия (СИ) - Волынец Алексей Николаевич - Страница 18

Так в Москве появился итальянский «денежник», монетный мастер Джакопо из Милана, прозванный у нас Яков Фрязин. Русские летописи знают о нём немного – монетное дело всегда было покрыто завесой секретности. Но итальянские архивы сохранили отрывки из переписки «Якова Фрязина» с миланским герцогом Франческо Сфорца, которому из Москвы прислали три новых золотых монеты русского государства.

В письме, отправленном из Милана в Москву в январе 1463 года, «денежник» Джакопо почтительно именуется «carissimo Jacobo, Monetano monete auri et argenti totius regni Illustrissimi domini Albi Imperatoris» – «дражайшим Якопо, чеканщиком золотой и серебряной монеты всего царства славнейшего господина Белого Императора».

Первые русские деньги из золота были не столько средством платежа, сколько «визитными карточками» зарождавшейся на востоке Европы новой империи. Своих источников золота на Руси тогда не было, и эти монеты, отчеканенные малой партией, до наших времён не сохранились.

Зато в нумизматической коллекции Эрмитажа берегут пару золотых монет князя Ивана III, сына Василия Тёмного – это единственные дошедшие до нас золотые деньги России той эпохи. Делал их уже другой мастер-«денежник», но тоже итальянец – Джан Батиста делла Вольпе, или как называли его москвичи пять веков назад «Иван Лисицын».

Так называемый «Корабельник», золотая монета Ивана III, созданная итальянским «денежником» Джан Батиста делла Вольпе

Эти монеты с надписью «Великий князь всея Руси» отмечены маленькой, почти незаметной буквой i – знак мастера «Ивана Лисицына» или «Ивана Фрязина», как его именуют русские летописи. Московский летописный свод конца XV века не раз упоминает про этого итальянца: «…стоял о том Фрязин наш Иоанн денежник…», «Фрязин же наш денежник не велел о том бити челом великому князю…»

Так мастера из Италии оказались у истоков финансовой системы нашей страны. Но «денежник» Джан делла Вольпе, он же Иван Лисицын или Иван Фрязин, не ограничивался только монетами, был он и дипломатом, организуя свадьбу московского князя с византийской принцессой Софьей Палеолог. А в записи за 1469 год московская летопись рассказывает, как на Русь «придоша фрязин именем Карло, Ивану Фрязину московскому денежнику брат, да старшего их брата сын Антон».

Антон, племянник московского «денежника» Джана делла Вольпе, учился в Италии на архитектора и тоже надолго задержался в нашей стране. Если результаты труда дяди можно увидеть в Эрмитаже в виде двух крохотных кружочков золота, то итальянское наследие Антона доступно любому, кто окажется на главной набережной Москвы-реки – именно он построил Тайницкую башню, первую из башен всем нам хорошо знакомого Кремля.

Миниатюра из «Царь-книги», летописного свода Ивана Грозного, изображает племянника Джан делла Вольпе, Антона Фрязина, строящего Тайницкую башню Кремля: «Заложил Антон Фрязин стрельницу вверх по Москве где стояла Свибловская стрельница, а под нею был устроен тайник…»

Монгольское нашествие на Русь и по прошествии восьми столетий является одним из ключевых событий отечественной истории. Со времён хана Батыя и вплоть до эпохи Петра I наша страна жила под влиянием Золотой Орды – сначала её власти, потом её традиции. Московские князья впервые породнились с потомками Чингисхана ещё в 1317 году.

Как правнук Чингисхана стал православным святым

Первым из «чингисидов» на Русь ещё в конце XIII века переселился Даир Кайдагул, правнук создателя монгольской империи. В 1253 году архиепископ Ростовский Кирилл был вызван к хану Берке, правителю Золотой Орды, чтобы вылечить его заболевшего сына – читатель без труда узнает тут первоисточник кинофильма «Орда», вышедшего на наши экраны пять лет назад.

Один из «ордынских царевичей» по имени Даир Кайдагул, заинтересовался рассказами архиепископа Кирилла о чудесах, свершавшихся у мощей святого Леонтия Ростовского. «Царевич» отправился в Ростов и навсегда поселился в этом русском городе. Здесь правнук Чингисхана принял крещение, став из Даира Петром, женился на русской боярыне, а после смерти супруги принял монашеский постриг, основав на берегу озера Неро православный монастырь. Так монгольский завоеватель стал «Петром Ордынским», спустя два века причисленным к лику святых.

Не были редкостью и браки русских князей с монгольскими ханшами. Ровно 700 лет назад, в 1317 году Великий князь Московский и Владимирский Юрий Данилович – внук Александра Невского и старший брат Ивана Калиты – женился на сестре золотоордынского хана Узбека, правнучке хана Батыя. В Москве «ордынская царевна» приняла православие и имя Агафья. Знаменитая «Шапка Мономаха» – в реальности это свадебный подарок московскому князю и Агафье от золотоордынского хана.

Чингисова легитимность

Простиравшаяся некогда от Вьетнама до Венгрии империя потомков Чингисхана была крупнейшим и могущественнейшим государством Средневековья. Поэтому даже после её распада, на протяжении веков потомки великого завоевателя являлись единственными «легитимными» правителями Евразии. Так знаменитый Тамерлан, даже покорив всю центральную Азию, не будучи по крови «чингисидом», официально считался все лишь эмиром (военным министром) при нескольких, сменявших друг друга потомках Чингиса, числившихся верховными ханами.

Даже Иван Грозный, став первым русским царём, считал равными себе «татарских царевичей». Достаточно вспомнить историю Симеона Бекбулатовича (до крещения – хана Саин-Булата), которого Грозный «посадил царем на Москве». И хотя это была всего лишь политическая комбинация, но в качестве легитимного «заместителя» монарха на Руси тогда мог быть воспринят исключительно потомок Чингисхана.

Когда прервалась династия Рюриковичей, то Борис Годунов, претендуя на русский престол, вынужден был придумывать себе происхождение «от татарского князя Чета», якобы потомка Чингисхана. При этом став царём, Годунов ревностно следил за настоящими «чингисидами» и даже запрещал жениться детям Симеона Бекбулатовича, чтобы не образовалась более легитимная династия.

Чингисова сабля на русской службе

Многие потомки Чингисхана переселились на Русь ещё задолго до свержения Ига, когда в Золотой Орде начались внутренние междоусобицы. «Статус любого Чингисида в то время был значительно выше Рюриковичей. – рассказывает доктор исторических наук Андрей Беляков, – Каждый из царевичей по своему положению находился выше великого князя. Ситуация меняется, когда в Москве начали осознавать свою силу…»

Андрей Беляев, автор докторской диссертации «Чингисиды в Московском государстве XV–XVII веков», подсчитал, что на Руси в ту эпохи жили как минимум 223 потомка Чингисхана – «ордынские», «казанские», «астраханские», «сибирские» и прочие «царевичи». Со временем они из почти равных превратились всего лишь в привилегированных слуг российского монарха, хотя официальные документы ещё долго подчёркивали «братство» Рюриковичей и Чингисидов.

Москва активно использовала имидж потомков «потрясателя вселенной», как непобедимых воинов. «Царевичи» из рода Чингисхана часто становились полководцами или номинальными предводителями московских войск. «А со царем и великим князем да царь Семион, да царевич Ибак, да царевич Тахтамыш, царевич Бекбулат, царевич Кайбула, мырзы нагайские, Тахтар мурза с товарищи…» – так описывает русский документ XVI века крупнейшую операцию Ливонской войны, выступление Ивана Грозного в 1563 году в поход на Полоцк.

Когда в 1613 году Россия попыталась вернуть Смоленск, потерянный в годы Смуты, то в русском войске сражались с поляками шесть «сибирских царевичей» – прямых потомков хана Кучума, чингисида, который за четверть века до того сумел победить Ермака. Когда же в 1618 году под стены Москвы явилось большое польское войска, то при защите русской столицы особенно отличился «касимовский царь Арслан», внук Кучума.