Веледар (СИ) - "Bastard92" - Страница 36

— Прости меня, мой ярл, — ответила женщина, одетая в доспехи воина. — Я выпила слишком много вина. А этот человек очень хорошо сражается.

Вадима будто ударили под дых. Он перевел растерянный взгляд на Агвида, но тот был растерян не меньше, а кто-то из его советников даже позволил себе негромко ругнуться. Маина же вручила слуге деревянный меч и вернулась за стол.

— Ну, Ратмир, — отмер, наконец, старый ярл. — Удивил, так удивил. Получается, у тебя даже девки дерутся лучше моих солдат?

— Не обижай своего воина, великий Агвид. Маина лучшая в моих рядах, а он ее все же достал разок.

Вадим мысленно скривился от этих слов, но быстро взял себя в руки. Вернулся за стол, косясь на девушку.

— Где же ты взял такую чудь белоглазую? — не успокаивался Агвид, тоже рассматривая гостью, как товар на рынке рассматривают.

— Где взял, там больше нет, — хохотнул Ратмир. — А вообще занятная история. Она попала рабыней к моему отцу, да упокоит господь его душу, когда ей едва пятнадцать стукнуло. Уже тогда была недурна собой. Белая вся, как снег, глаза хрустальные. Отец решил, что такая диковинка неплохо среди его наложниц смотреться будет. Вот только Маина, как батюшка к ней сунулся, нос ему сломала. Да и стражникам, которые прибежали ее утихомиривать, досталось. Еле скрутили чертовку.

— И что же? — Агвид подался к собеседнику через стол, желая дослушать историю.

— Отец мой мудрым человеком был. Не стал девку ломать. Отправил на обучение ратному делу. Она всю последующую жизнь наравне с мужиками тренировалась, сражалась, тумаки получала. Но такая судьба устроила ее гораздо больше, нежели подстилкой быть…

Маина сидела, как ни в чем не бывало, будто не о ней разговор шел. Прихлебывала из кубка. И рожицу Вадиму скорчила, когда снова его взгляд на себе поймала. А Ратмир продолжил без всякого перехода:

— Собственно, за этим я к тебе и приехал, Агвид.

— Девицей своей похвастаться?

— Нет. Союз с тобой заключить хочу. И в доказательство своих честных намерений предложение тебе сделать.

— Какое?

— Присылай своих воинов в мой приграничный гарнизон. Мои дружинники их обучать будут. А может и сами чему научатся. Маину ты видел, и увиденное тебе понравилось, не отрицай. Я велю, и она лично твоих воинов пестовать станет.

Агвид молчал, сверлил соседа своим стальным взглядом да пальцами по столу постукивал, а Ратмир дальше соловьем заливался:

— Ты же слыхал, как у нас все устроено. Дети еще пешком под стол ходят, а уже сражаться умеют. У тебя большая армия. У меня — искусная. Представь, что будет, если мы объединимся!

— Ничего не будет, — отрезал Агвид, а затем улыбнулся натянуто, одними бледными губами. — Такие вопросы, уважаемый сосед, так просто не решаются. Пусть люди наши пьют, едят и веселятся. А мы пойдем, с глазу на глаз потолкуем.

Ратмир прищурился нехорошо, глотнул из губка, покатал вино во рту, а затем ответил:

— Будь по твоему, Агвид. Пойдем, потолкуем.

Вадим дернулся, было, с лавки вслед за своим ярлом, но тот качнул головой:

— Не надо. Здесь будь.

И ушел прочь из зала, уводя Ратмира за собой.

***

Народ веселился. Музыкантов в зале прибавилось, и гуслям теперь вторили лира да свирель. Лучшая Агвидова баятельница (3) пришла потешить гостей, затянула песнь какую-то, и разговоры в зале постепенно стихли. Почти все мужики были уже изрядно пьяны, а потому нежный девичий голосок, эхом порхающий у высоких сводов, разил их в самое сердце:

… и на третию ночь воин зверя сразил,

И умылся в крови, что как лед холодна.

И мечом он звериное сердце пронзил

Ночью темною, что как молоньица (4) зла…

Вадим вина не пил и песен не слушал. Сидел за столом, как на иголках, нахмурившись, ждал возвращения своего ярла, но тот все не шел. Стражник тешил себя мыслью, что разговор у Агвида с Ратмиром тяжелый да долгий, но это не помогало.

Чтобы отвлечься как-то, он принялся взглядом по залу водить: проверил выправку воинов своих, несущих пост; оглядел советников Агвидовых, которые все, как один, слушали баятельницу, затаив дыхание; пересчитал ступеньки, что к трону Агвидову вели, и свечи, что зажгли слуги, когда за окнами стемнело. Принялся людей считать. И не досчитался… Выпрямился на лавке, стремясь оглядеть весь зал поверх чужих голов, заглянуть во все темные углы. Ошибки не было. И Маины тоже.

Вадим уперся ладонями в стол, встал медленно, решая в уме, как быть. Мало ли, воительница Ратмирова по нужде отошла… Но беспокойство не оставляло его, ворочалось в груди стальным ежом. И он решил, что только дойдет до покоев ярла, только убедится, что все в порядке, и сразу вернется в зал.

Проходя мимо одного из своих стражников, Вадим остановился, спросил тихо, не видал ли тот, как беловолосая женщина выходила. Стражник видал, да толку? Она выскользнула за резные двери и растворилась в темноте коридора.

Баятельница все тянула свою печальную песнь, и мужики внимали:

… девы пламенной длань горячее огня,

И богаты дары, что у зверя в груди.

Дева зеленью глаз лишь коснется тебя,

Твоим именем страшной накличет беды…

Одни утирали скупую мужскую слезу, другие пытались подпевать грубыми, нетрезвыми голосами, и никто из них не обратил внимания на уход Вадима.

Длинные переходы дворца были безлюдны, все слуги суетились сейчас на пиру, и шаги Вадима гулко отдавались от стен. Он старался идти размеренно, но то и дело шаги его ускорялись, срывались на бег. Беспокойство гнало вперед злой плетью между лопаток, а рука сама собой тянулась к мечу на поясе…

Вадим резко остановился, заставляя себя успокоиться. Вдохнул глубоко несколько раз, а затем снова пошел вперед, ступая уже осторожно, почти неслышно. Нечего Агвиду знать, что он ослушался приказа оставаться в зале и шатался теперь здесь, движимый, как истеричная баба, какими-то глупыми предчувствиями.

Он крадучись преодолел последний переход перед покоями правителя, уже слыша невнятные голоса двух ярлов, повернул за угол… И нос к носу столкнулся с Маиной.

— Ты что здесь.., — но кончик кинжала уперся ему в горло, а белые глаза оказались так близко, что можно было бы рассмотреть их до мельчайших волокон в радужке, если бы не темнота.

Прошло несколько долгих секунд, и воительница чуть отстранилась, приложила палец к пухлым губам и кивнула на свой нож. Вопросительно приподняла белесые брови.

Вадим упрямо сжал рот, удерживая в себе рвущиеся наружу ругательства, но кивнул в ответ. С кинжалом у горла не повоюешь.

— Не серчай, стражник. Я все объясню, — шепнула ему женщина, пряча свое оружие в набедренные ножны.

— Уж постарайся, — прошипел Вадим.

— Я сюда пришла втайне от Ратмира. И я не покушаюсь на жизнь твоего ярла. Я просто хочу… услышать кое-что. Про ведьму. Не выдавай меня.

— Белены объелась? — начал, было, Вадим, но осекся. Уставился на Маину так, будто увидел впервые, переспросил: — Ведьму?

— Да. Иди сюда, слушай, — и она панибратски ухватила его за руку, потащила ближе к дверям в Агвидовы покои.

Вадим, конечно, должен был ее остановить, сдать с потрохами ее же ярлу или, на худой конец, отвести обратно в зал. Он должен был хотя бы возмутиться наглым поведением этой девки, но все эти долги перед правителем и самим собой были начерно перечеркнуты именем, которое донеслось до его слуха сквозь двери Агвидовых покоев:

-… Селена.

Стражник замер, как хищник, почуявший угрозу, не в силах совладать с собой, гадая, какого рожна Агвид обсуждает с Ратмиром Селену, если тот союз заключать приехал. А Маина уже приложилась ухом к дубу двери и жестом поманила его ближе. И Вадим пошел, как зачарованный.

— И что она? — донесся до его слуха голос Агвида.

— Да навела знатного шороху в твоем городе. У советника моего зуб в дороге заболел, вот мы и заехали небольшим отрядом, чтоб народ не пугать. Спросили за ведьму, а нам такое поведали.., — Ратмир рассмеялся бархатно и продолжил: — Местную ведунью старухой обратила и колдовского дара лишила.