Выбери любимый жанр

«СМЕРШ» ПРОТИВ «БУССАРДА» (Репортаж из архива тайной войны) - Губернаторов Николай Владимирович - Страница 40


Изменить размер шрифта:

40

А вот где он будет наносить эти удары, толком никто не знает и ничего определенного сообщить командованию Абвер не может, потому что у нас нет агентуры в штабах русских.

Да, есть один источник в Москве, в Ставке, но и тот, как нам кажется, работает с нами под контролем русской разведки[62]. Радиоперехват, который снабжал нас обильными разведданными сейчас ограничен только тактическим войсковым масштабом. Да и то мы получаем крохи, так как русские в войсках перестали болтать по радиосвязи и научились строго соблюдать скрытность управления войсками. А их радиосвязь в звене штаб фронта — армия — Ставка хорошо защищена и оказалась для нас непроникаемой.

Короче говоря, первый отдел Абвера во главе с генералом Пиккенброком вместе со своей фронтовой структурой, по заявлению шефа Абвера, адмирала Канариса, оказались не на высоте и не сумели переиграть русских. Ставка и штаб Верховного командования вермахта не имеют четкого плана кампании на лето 1944 года и не знают, где русские нанесут главный удар.

И тем не менее, проанализировав все данные и обстановку на Восточном фронте, Абвер в своем аналитическом докладе пришел к выводу, что русские наиболее вероятно будут наступать летом в Белоруссии — они хотят ворваться в Польшу и оттуда нацелятся на Германию, чтобы закончить войну в Берлине.

Однако штаб и командование, как всегда, пошли на поводу у фюрера, который заявил, что он лучше потеряет белорусские леса, чем румынскую нефть. Поэтому главного удара Красной армии якобы надо ждать на юге, против группы армий «Юг» и «Северная Украина». Для отражения этого удара туда перебрасывается сейчас восемнадцать танковых и гренадерских дивизий вермахта, в то время, как в Белоруссии, в группе армий «Центр», оставляют лишь 9-ю и 4-ю армии пехоты и только одну-единственную танковую дивизию. «Глупое и недальновидное решение, — горестно заметил Шульц и добавил: — Штабные генералы воображают, что русские не заметят такой массовой переброски войск, не поняли еще, что их разведка с помощью партизан и подполья знает все, что делается у нас в тылу». «Учитывая, что силы группы армий Центр ослабляются, Абвер считает, — продолжал Шульц, — и в этом нас поддерживает генерал Модель и его штаб 9-й армии, что эффективным подспорьем войск вермахта может стать расширение диверсионных операций против русских. Цель: уничтожение и запугивание войск противника. Это подтверждает и наш опыт ведения войны. Вот с такой миссией я и прислан к вам…»

После выпитого Шульц отяжелел и отправился отдыхать.

В связи с приездом контроллера, который непременно захочет встретиться с ребятами и будет выяснять их готовность выполнить задание, я решил предупредить За-мотаева и поговорить с ним об усыновлении. Вечером, перед отбоем, я пригласил Ваню прогуляться.

«В школу приехал ответственный офицер Абвера, — начал я разговор. — Будет посещать занятия, беседовать с вами, интересоваться вашим настроением, чтобы сделать вывод, насколько вы готовы к выполнению задания. А затем свое решение доложит начальству Если он решит, что вы готовы и согласны задание выполнить, то, вероятнее всего, всех вас перебросят ближе к фронту, скорее всего в Белоруссию или в Польшу, а оттуда — в тыл Красной армии.

В связи с этим я хотел бы услышать твое мнение: как сейчас настроены ребята? Что будут отвечать этому офицеру на его вопросы о своем намерении выполнять приказ?»

«Юрий Васильевич, почти все ребята будут отвечать одинаково: «Да, мы готовы и согласны выполнить задание». На самом же деле никто из них, точнее, большинство ребят, с которыми я уже говорил, никакого задания немцев выполнять не будут. Но есть и такие — их человек 10–12, — которые хотят вообще отказаться лететь в тыл Красной армии и совершать там диверсии. Правда, эти боятся репрессий, ищут аргументы для отказа. Но, как видите, есть и такие».

«Надеюсь, Ваня, ты понимаешь, что тебе придется аккуратно, без митинга, еще раз поговорить с каждым и сориентировать их, что подготовка здесь, в школе, заканчивается, и немцы, вероятно, перевезут всех ребят в Польшу А что касается тех, кто наотрез хочет отказаться, то посоветуй им требовать от немцев обеспечить их советскими документами, удостоверяющими личность. Если, мол, такими документами нас не снабдите, то мы не полетим. И наче без документа нас на любой станции задержит первый же патруль. Имей в виду, сделать такие документы и снабдить ими ребят немцы не в состоянии. Скажи ребятам, пусть упор делают на это».

«Юрий Васильевич, вы не беспокойтесь, я сделаю все так, как вы советуете. Если надо будет, я вовремя сообщу вам о трудностях. Вы только сами будьте осторожны, без вас нам тяжко придется».

«И еще о чем я хотел с тобой, Ваня, посоветоваться. Ты, наверное, понял, что я ценю и люблю тебя не только как помощника, патриота, но и как сына. Мы с тобой одиноки и волею судьбы встретились в этой мясорубке войны случайно. И я хотел бы с тобой быть вместе, что бы ни случилось. Уберечь, спасти себя и тебя. Этого мы можем добиться, только если будем вдвоем. Поэтому я хотел бы усыновить тебя!»

«А это возможно?» — спросил Ваня.

«Я очень хочу этого и постараюсь добиться, если ты согласен».

«Ну, что ж, для меня это счастье иметь такого отца, хоть и приемного. Об этом можно только мечтать», — от души сказал Ваня.

«Знаешь, я так понимаю жизнь, родить сына или дочь — еще не значит стать отцом. Высшая мера отцовства — это любовь и дружба, которые могут быть только между близкими людьми. Отец в жизни не тот, кто породил тебя, а тот, кто воспитал из тебя достойного человека. Тебе, Ваня, посчастливилось, что ты рано попал к бабушке, а затем — к хорошим воспитателям в детдоме. Значит ты согласен?»

«Конечно, согласен!»

«Тогда я начну оформлять документы…»

На этом мы расстались. Уходил я, как и Ваня, радостный, потому что по опыту знал: каждый мальчишка хочет иметь такого взрослого отца или друга, который не только бы всегда поучал и говорил нет, нельзя, но и почаще говорил — можно! К таким мальчишкам я относил и Ваню.

Через неделю Шульц закончил ревизию школы и сделал заключение, что подростки профессионально готовы к выполнению задания: «Они окрепли физически и психологически, пора их передислоцировать ближе к фронту, в тылы группы армий Центр.

К этому времени я написал пространный и аргументированный рапорт об усыновлении моего помощника Замотаева Ивана Ильича и присвоении ему звания фельдфебеля Русской освободительной армии. Больц поддержал меня и рапорт завизировал. Ознакомившись с рапортом, Шульц заметил:

«Благородно и похвально для кадрового офицера Абвера. Я возьму ваш рапорт с собой в Берлин и буду поддерживать. Уверен, что решение будет положительным. В канцелярии оформят приказом, внесут изменение в ваше личное дело, а выписку из приказа и новые удостоверения вам и Замотаеву почтой вышлют в штаб абверкоманды, в город Конин, туда же вы переедете вместе со школой — там сейчас готовят помещение в одном из польских монастырей».

И вновь передислокация: Бишевсфельд, Польша

В январе ребят со всем их имуществом, с играми и преподавателями перевезли в Польшу, в местечко Бишевсфельд, в 10 километрах от города Конин.

Школа разместилась в добротных помещениях католического монастыря. Место мне показалось привольным — ветвистые липы, запорошенные снегом, — все ближе к Родине утешал я себя.

Первые недели ребята осваивались, обживались, а затем продолжились занятия.

Вскоре из Конина приехал начальник 203-й абверкоманды, подполковник Арнольд с начальником своего штаба. Он привез выписку из приказа об усыновлении Замо-таева, новое удостоверение личности мне с капитанским званием и фельдфебельские погоны Ивану. Арнольд приказал вызвать Замотаева, поздравил его и вручил погоны. Затем расселись за приготовленный Больцем стол и, поднимая бокал, Арнольд предложил тост за усыновление и за начало новой операции. Он сообщил, что через неделю по приказу штаба 9-й армии «Буссард» должен быть готовым забрасывать в тыл Красной армии подростков с диверсионными заданиями.

40
Перейти на страницу:
Мир литературы