Попала, или Жена для тирана - 2 (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 39

Пожелав себе удачи, я коснулась темы, которую до сих пор с подачи Велебора считала запретной. Но раз уж я вроде как против него бунтую, то почему бы не подготовить для накаи благоприятную почву.

Услышав мой вопрос о Спящих, Редфрит нахмурился:

— Не припомню. Расскажешь?

Я ненадолго задумалась, воскрешая в памяти все, что узнала от Арайны.

— Это древние духи. Очень древние и могущественные. Дикие считают, что один из них пробудился и несет в себе опасность для ни много ни мало целого мира.

— По-моему, госпожа Вертано, вы чересчур осведомлены о накаи для той, кто никогда с ними не встречался.

Король не сумел отказать себе в удовольствии снова меня уколоть, но я сделала вид, что не обратила на его замечание внимания и тихо добавила:

— Это потому они убивали.

Я заглянула ему в глаза и пожалела, что вообще это произнесла. Мгновение, и Редфрита точно подменили. С губ исчезла расслабленная улыбка, черты лица заострились, а глаза, несколько мгновений назад безмятежно синие, вдруг потемнели, как потемнело небо над Хельвивой.

— Это ему, Спящему, они приносили жертвы?

Ну вот, он меня даже толком не выслушал, а уже успел сделать выводы.

— Нет, — поспешила ответить. Вдохнув поглубже, на выдохе продолжила: — Его нужно усыпить, пока он не стал слишком сильным. А для этого нужна телесная оболочка, в которую накаи пытаются загнать духа. Они уверены, что юные девушки подходят лучше остальных. По какой-то причине тела мужчин духа не интересуют.

— Ну так почему же Дикие не кладут на алтарь своих? — Редфрит мрачно усмехнулся. — Почему страдают люди?

Вот мы и подошли к тому, о чем мне совершенно не хочется говорить.

— Они… они считают людей виновных в пробуждении духа.

Я даже зажмурилась, понимая, что следующие мои слова ему еще больше не понравятся. Каково Редфриту будет узнать, что во всех несчастьях следует винить отца и мать? А вдруг не поверит? Вдруг еще больше разозлится? Решит, что накаи мне просто голову задурили, а я, наивная душа, сразу поверила.

Что, если я сделала только хуже, заговорив о духе? Может, стоило доверить это дело профессионалам — самим Диким? Они лучше знают, что из себя представляет Спящий, а мой рассказ больше похож на страшилку, которыми пугают перед сном непослушных детей.

— Они всегда и во всем винили людей.

— И люди делают то же самое, разве нет?

Редфрит не ответил. Остановившись, повернулся ко мне, заглянул в глаза. Я тоже молчала. Все искала в себе силы наконец дорезать правду-матку, но язык будто прилип к небу и больше не слушался. Никак не получалось рассказать ему о родителях.

Грянул гром. Крупные капли посыпались с неба, разбиваясь о гравий, о мрамор фонтанов, напитывая землю.

— Нам стоит вернуться. — Я оглянулась на темную, бесформенную в набежавших сумерках громаду дворца.

— И долго ты собираешься выдавать себя за другую? Даниэла… — Редфрит взял меня за руку. Заключив в свои ладони, поднес к губам, согревая кончики пальцев дыханием и поцелуем.

С неба лились реки дождя, но ни он, ни я не обращали на это внимания. Одежда быстро промокла, но я не чувствовала холода. Наоборот, с каждым прикосновением горячих губ внутри меня как будто разгоралось пламя.

Такое не только согреет, но и обжечь может запросто.

— У тебя есть жена, — тихо напомнила я.

Мгновение спустя гром грянул с новой силой, свинцовое небо расколола яркая вспышка и… дрогнула земля. Сильно, яростно. Казалось, вот сейчас она разверзнется, разрываемая глубокими трещинами.

Поднявшийся ветер рвал листву с деревьев, уничтожал клумбы, заставлял воду в фонтанах покрываться рябью. Новый толчок, еще более мощный, и я громко выкрикнула, пытаясь заглушить очередной раскат грома:

— Что это?!

— Скорее во дворец! — Редфрит схватил меня за руку и потянул за собой.

Путаясь в юбках, я бежала по аллее, то и дело спотыкаясь, — земля дрожала не переставая.

Вскрикнула, застыла, когда в шаге от нас рухнула тяжелая ветка. Приземлись она чуть левее, и каждый из нас в лучшем случае отделался бы сильным сотрясением. В худшем — я бы все-таки ушла из этого мира, пусть и не так, как планировала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Видя, что никак не могу прийти в себя, Редфрит подхватил меня на руки и помчался ко дворцу. Все, что случилось дальше, напоминало дурной сон. От непрекращающихся толчков многие окна подернулись трещинами, с пьедесталов послетали вазы, а с доспехов в Рыцарской галерее попадали шлемы.

Всполошенные придворные метались по залам, своими криками и визгом привнося еще большую панику и неразбериху. На нас никто не обращал внимания и, наверное, к счастью.

— Позаботься о ней, — велел Редфрит Руте и передал ей меня из рук в руки.

Велев стражнику быть рядом на случай, если тот нам понадобится, бросил на меня последний взгляд, а спустя мгновение короля рядом уже не было.

И вот тут я вспомнила, что насквозь промокла. Что мне холодно и очень страшно. И кажется, я уже близка к тому, чтобы, взяв пример с придворных, тоже удариться в панику.

— Это конец света? Это наверняка конец света, — испуганно бормотала Рута, мечась по комнате. — Мы все умрем. Мы все умрем…

Я сидела возле зажженного камина, тщетно пытаясь согреться, и гладила Миура. Перевертыш был напуган не меньше нас, дрожал у меня в руках и тихо пищал всякий раз, когда мебель в спальне начинала ходить ходуном и в рамах дребезжали стекла, в любой момент готовые разлететься осколками.

— Наверное, лучше выйти из дворца, — немного придя в себя, сказала я и вздрогнула от очередного толчка.

— Эти стены и не такое выдерживали, — ободряюще заявила служанка, и непонятно, кого пыталась приободрить: себя или меня. — Скоро все закончится. Все должно закончиться…

К счастью, Рута оказалась права. Спустя несколько минут, невыносимо долгих и в принципе невыносимых, гром стих и небо посветлело. Перестал выть ветер, грозовые тучи постепенно расползались, позволяя солнцу осветить парк. Некогда совершенный, а теперь напоминавшей поле битвы.

— Ну вот, все позади. — Служанка нервно улыбнулась. Дрожащими пальцами разгладив несуществующие складки на фартуке, предложила: — Может, попросить у мэтра Вруктилса, нашего лекаря, для вас чего-нибудь успокоительного?

— Боюсь, к лекарю сейчас выстроится целая очередь из просящих, — заметила я, но отказываться не стала. Сердце продолжало стучать как ненормальное и успокаиваться без посторонней помощи явно не собиралась. — И для себя тогда тоже возьми.

Кивнув, Рута отправилась к моему старому знакомцу мэтру Фруктису. Вспомнив, что надо бы переодеться, я оставила перевертыша на коврике возле камина и стала расстегивать крючки корсажа, торопясь снять с себя мокрое платье.

Хорошо хоть не успела добраться до нижнего белья — в комнату без стука и предупреждения ворвался мой незабвенный «жених».

— Ты как? В порядке?

Не знаю, где Велебора застала непогода, но выглядел посол слегка потрепанным. Тоже весь мокрый, всклоченный, да еще и поцарапанный: руки и лицо были в ссадинах.

— Уж точно лучше тебя.

Беспокойство в глазах северянина приятно удивило. Последнее время он вел себя не самым лучшим образом, а сейчас скользил по мне взволнованным взглядом. Видимо, тоже искал царапины.

— Садись скорее сюда. — Я кивнула на кровать. Накинув халат и, на ходу завязывая пояс, достала из сундука свою личную аптечку со всем необходимым.

Я ее собрала, как только приехала в Хельвиву. Никогда ведь не знаешь, что в жизни пригодится.

Ярый устроился на кровати, я присела рядом и принялась обрабатывать ссадины.

— Я возвращался во дворец, когда все началось. Меня буквально вышибло из седла, швырнуло на крыльцо дома. Мне еще повезло, что легко отделался. Мог бы размозжить себе голову.

— Рада, что все обошлось. — Я коротко улыбнулась. Закончив с одной рукой, взялась за другую: закатав порванный рукав, приложила к самой глубокой ссадине компресс с обеззараживающим средством.