Лейла (ЛП) - Гувер Колин - Страница 52

Уиллоу молчит все это время. Только слушает, что немудрено, потому что мужчина говорит без умолку, нагружая мою голову большим количеством информации, чем я способен постичь.

— Мы называем их странниками, — говорит он. — Они подобны душам, у которых больше нет тела, но они не вполне мертвы, поэтому их сложно считать привычными призраками. Крайне редко случается, чтобы сложились подходящие для такого явления обстоятельства, но и неслыханным случившееся тоже назвать нельзя. Две души одновременно покидают два тела в одном и том же пространстве. Лишь одно из тел возвращают к жизни. В это тело вторгается не та душа, а верная душа застревает в пространстве, потому что ей некуда податься.

Уиллоу опускает руки на стол. Она впервые заговаривает, с любопытством склонив голову набок.

— Если это правда… и я Лейла… то как и почему я оказалась заточена в этом доме?

— Когда душа покидает тело, но отказывается уйти в мир иной, она, как правило, оказывается в месте, которое что-то значило для нее при жизни. Для Сейбл это место ничего не значит. Но многое значит для вас. Поэтому ваша душа, оказавшись вытесненной из тела, вернулась сюда, ведь вы знали, что только здесь Лидс сможет вас найти.

Он считает, что душа Лейлы была вытеснена? Слишком уж простое слово для такого значительного события. Но сколь бы просто или значительно это ни было, еще никогда я не желал поверить во что-то так сильно, вместе с тем надеясь, что это неправда.

— Вы ошибаетесь, — твердо заявляю я. — Я бы понял, если бы Лейла не была Лейлой.

— Вы и поняли, — категорично отвечает он. — Потому вы и начали утрачивать любовь к Лейле после операции. Потому что она не была Лейлой, в которую вы влюбились при встрече.

Я встаю из-за стола. Шагаю через кухню, жаждая что-нибудь треснуть. Швырнуть. С меня уже хватит. Не хватало еще, чтобы кто-то заявился сюда и окончательно заморочил мне голову.

— Бред какой-то, — бормочу я. — Какова вероятность, что души могут поменяться местами? — Сам не знаю, кому я задаю вопрос: Уиллоу, мужчине или себе.

— Еще и не такое бывает. Вы сами сказали, что не верили в призраков, пока не вернулись сюда, но взгляните на себя теперь, — говорит он.

— Одно дело призраки. Но это? Как сюжет какого-то фильма.

— Лидс, — зовет Уиллоу. Ее голос звучит спокойно. Тихо.

Я оборачиваюсь и смотрю на нее.

Смотрю по-настоящему.

Отчасти мне хочется поверить этому парню, потому что в таком случае становится понятным мое необъяснимое влечение к Уиллоу. Даже в те моменты, когда я думал, что она может быть Сейбл.

А еще тогда становится понятно, почему Лейла казалась совершенно другим человеком после аварии.

Но если он прав, и Уиллоу — это Лейла, значит…

Я мотаю головой.

Это означает, что Лейла мертва.

Это означает, что Лейла заточена в этом доме в полном одиночестве.

У меня подкашиваются колени, и я хватаюсь за стол. Пытаюсь придумать, как бы опровергнуть его теорию. Теперь я уже сам не знаю, какую из версий мне бы хотелось считать правдивой.

— Мне нужно больше доказательств, — заявляю ему я.

Мужчина жестом указывает на мой стул, и, подойдя к своему месту, я сажусь обратно. Делаю глоток воды, чувствуя, как пульс бьется в горле.

— Вам известна степень потери памяти Лейлы после аварии? — спрашивает он.

Я пытаюсь вспомнить, что могу, но и вспоминать особо нечего. Ей не нравится говорить о событиях той ночи, а я стараюсь не говорить о прошлом слишком много, потому что не хочу напоминать ей о потере памяти. Я качаю головой.

— Я не расспрашивал ее об этом, потому что мне не по себе. Но я замечал, что она забыла кое-что. Например, когда я упомянул название гостиницы по пути сюда, она будто бы не помнила об этом месте, пока я ей не напомнил.

— Если душа Сейбл овладела телом Лейлы, ей было бы непросто сразу же получить доступ к ее воспоминаниям, потому что ей они не принадлежат. Они там, в ее сознании, но к ним сложно подобраться, когда дух не переживал событий, запечатленных в воспоминаниях.

— Но разве Лейла не знала бы, что она Сейбл? — спрашивает Уиллоу. — Воспоминания Сейбл тоже там, у нее в голове. Очнувшись после операции, она бы поняла, что оказалась не в том теле, так ведь?

— Необязательно, — возражает он. — Как вы и сказали, когда были в ее голове, ее воспоминания беспорядочны. Причиной может быть то, что умирая, человек не уносит с собой все черты своей личности.

Я наблюдаю, как Уиллоу обдумывает его слова. Выглядит она такой же озадаченной и недоверчивой, каким чувствую себя я.

— Вероятно, что, очнувшись после операции, она ощутила себя не на своем месте. В замешательстве. Возможно, ей даже было не по себе смотреть в зеркало, потому что она могла не отождествлять себя с человеком в отражении. Все это замешательство, которое списали на амнезию, вероятно и питало ее тревогу и панические атаки. — Мужчина с минуту задумчиво постукивает пальцами по столу. Я пристально смотрю на его пальцы в ожидании, когда он предоставит больше доказательств. Прекратив движения руки, он встречается взглядом с Уиллоу. — Были ли другие воспоминания, которые Лейле было сложно вспомнить, помимо названия гостиницы?

Я вспоминаю все, что могло бы стать подсказкой. Все, что было утрачено в памяти Лейлы за последние шесть месяцев и списано мной на амнезию. Останавливаюсь на недавних событиях, которые свежи в моей памяти.

Я поворачиваюсь и смотрю на Уиллоу.

— Какое самое смертоносное время дня?

— Одиннадцать утра, — тотчас отвечает она.

Ее ответ заставляет меня замереть.

Когда я заговорил об этом на прошлой неделе, Лейла вела себя так, будто понятия не имеет, о чем я говорю. Но Уиллоу могла подслушать наш разговор на кухне, поэтому это мало что доказывает.

— Черт. — Я зажмуриваюсь, пытаюсь придумать что-то еще, что в последнее время ускользнуло из памяти Лейлы. Что-то, чего Уиллоу не могла слышать.

Я вспоминаю разговор, который состоялся между нами в Большом Зале на той неделе. Я упомянул книгу, которую читал, но Лейла не знала, о чем я говорю. Тогда я просто сменил тему и не сказал ей названия книги, так что Уиллоу не должна его знать.

— Какую… какую книгу я читал вечером, когда должен был уехать в…

Уиллоу перебивает меня:

— «Признания опасного человека». Книга о ведущем телешоу, который утверждал, что был киллером. — На прошлой неделе Лейла ничего из этого вспомнить не смогла. — Ты сказал мне, что читаешь электронные книги, потому что бумажные занимают слишком много места в багаже.

Я тотчас поворачиваюсь посмотреть на Уиллоу.

Все кусочки головоломки словно начинают вставать на свои места, и я не понимаю, то ли мне хочется броситься на пол от боли, то ли заключить ее в объятья. Но, прежде чем я поступлю так или иначе… у меня остался последний вопрос.

— Если ты Лейла… ты знаешь ответ. — Мой голос полон страха. Надежды. — Каким было твое первое впечатление обо мне?

Она судорожно вздыхает.

— Ты выглядел так, будто тебе нечего терять.

Я не могу пошевелиться. Это слишком.

— Твою мать.

Она наклоняется и прижимает ладонь ко лбу.

— Лидс. Эти воспоминания о том, как вы с Лейлой познакомились здесь. Поцелуй в бассейне, песня, которую ты ей пел… это я? Это мои воспоминания?

Я не могу произнести ни слова. Лишь смотрю, как она пытается принять то же, что пытаюсь принять я.

Вспоминаю последние несколько месяцев своей жизни и не проходящее ощущение, что Лейла очень сильно изменилась. После операции она будто стала другим человеком.

Действительно стала.

Она была совершенно другим человеком. Ее личность полностью изменилась, как и мои чувства к ней. И теперь, вспоминая прошлое, я замечаю сходства между Лейлой, очнувшейся после операции, и Сейбл, с которой я встречался. Сейбл страдала от булимии. Лейла после операции помешалась на своем весе. Сейбл была одержима соцсетями и… мной. Лейла стала одержима продвижением моего аккаунта. Сейбл страдала от нескольких психических расстройств, и с течением времени после операции стало казаться, что и Лейла начала страдать от тех же самых расстройств. И я был уверен, что Лейла разбила то зеркало в день нашего приезда. Я не понимал, зачем, но знал, что это сделала она.