Знамение. Вторжение (СИ) - Ильясов Тимур - Страница 31

Осмелев, предположив, что мужик вряд ли оставил каюту со спрятанной в ней тварью незапертой, я подхожу к двери вплотную. И замечаю на ней небольшую, неуклюже выцарапанную на пластиковой панели надпись.

«ПАША»

— Паша? — недоуменно спрашиваю я себя, пытаясь понять смысл написанного, а потом ощущая, как смутная догадка начитает пробиваться из недр моего сознания, связывая воедино происшествия, случившиеся более года назад, вчерашний радио — разговор с хозяином яхты, а также эту неказистую надпись, состоящую из четырех букв.

— Сучий потрох! Тут твой племянник что ли? Тот паршивец, что гонял меня прошлым летом на синей пришибленной Ладе Приоре? — в недоумении бормочу я себе под нос, обращаясь к погибшему. — Ты вроде говорил, что он «бегает по округе укушенный» и что «хотел его подстрелить, да рука не поднялась»? Как это понимать, «уважаемый»?!!

А мертвый мужик будто отзывается на эти вопросы, облачая свои ответы в мои собственные мысли. Кажется, теперь я понимаю, почему мужик поступил столь странным образом, призвав нас к себе на яхту, а потом попытался избавиться от моих «женщин». Они, в его понимании, были лишними ртами. При том, что имеющиеся продуктовые запасы он потратил, чтобы кормить «обращенного» племянника, которого он не решился бросить, и которого, видимо, устроил в этой самой каюте.

— Зачем тебе нужен был я? — задаю я еще один вопрос, и получаю ответ, что он устал от одиночества, и посчитал, что наличие второго мужика в его компании повысит шансы на выживание, тогда как беременная женщина с двумя малыми детьми, напротив, лишь отнимет ресурсы, не добавляя полезные «бонусы» к общему делу.

— Чудик, долбанный… Неужели ты думал, что я спокойно оставлю родных погибать на суше, а потом мы с тобой, будто пара влюбленных педерастов, поплывем на яхте «навстречу закату»? — снова обращаюсь я к погибшему, недоумевая о спорной логике его поступков.

Впрочем, теперь я не чувствую к нему ненависти. А даже понимаю и оправдываю его. Обыкновенного мужика, чудом выжившего после разразившегося апокалипсиса, который заперся в убежище и постепенно съехал «с катушек» от одиночества и отчаянья. Очевидно, что он бухал «по — черному», тем самым усугубив свое положение. И, в итоге, потеряв нужную адекватность суждений, каким-то образом запер «обращенного» племянника в одной из кают яхты, а также втянул нас в свои манипуляции.

— Черт с тобой, мужик, бог тебе судья…, - выдыхаю я, и очень осторожно, не издавая шума, прикасаюсь рукой к ручке и поддаю ее вниз, чтобы попытаться слегка приоткрыть дверь каюты…

Ручка свободно поворачивается. Испугавшись слишком быстрому развитию событий и собственной самонадеянности, я на цыпочках отхожу назад. Пробираюсь через основную каюту обратно на палубу, и возвращаю на свет ранее найденную под сидушкой щетку с обломанной пополам рукояткой, которую решаю использовать в качестве оружия.

Сжимая в правой руке свой неказистый меч, я возвращаюсь к четвертой каюте. Вновь опускаю ручку вниз. При этом, в голову лезут воспоминания о недавних событиях, когда орда тварей разнесла прочную металлическую дверь, установленную в нашей квартире. И, тем самым, делаю вывод, что мне не стоит рассчитывать на то, что хлипкая пластиковая переборка, выполняющая больше декоративную, чем защитную функцию, сможет, в случае чего, справиться с натиском зверя.

Также, перед тем как приступить к более решительным действиям, я приставляю ухо к поверхности двери, прислушиваясь к шумам в каюте. И не улавливаю ни единого подозрительного звука, который бы выделялся на фоне монотонных всплесков волн, разбивающихся о борта лодки.

Когда дверная ручка доходит до крайнего нижнего положения, я опять делаю паузу, испытывая сомнения относительно того, правильно ли поступаю, суясь «на рожон». И, может быть, стоит оставить каюту в покое и придумать более безопасный способ ее осмотра. Однако, поразмыслив, я прихожу к выводу, что о возможной проблеме мне нужно знать здесь и сейчас. Если мутант действительно присутствует на борту, то мне необходимо предпринять срочные действия по его нейтрализации. В противном случае я поставлю себя и семью под угрозу, если существо внезапно выберется из каюты и нападет на нас в то время, когда я к этому не буду готов.

Так что, собравшись с духом, я выдыхаю и принимаюсь тянуть перегородку на себя. Которая не реагирует и, несмотря на мои усилия, остается на месте, не поддавшись даже на миллиметр. Я тяну снова, усилив давление. Но дверь по-прежнему не поддается.

В недоумении я смотрю на железную ручку, обращая внимание на замочную скважину, расположенную под ней, предполагая, что дверь закрыта на замок. Нужного ключа, конечно же, у меня нет. Вероятнее всего, он находится на дне моря, вместе с бывшим хозяином яхты. А, может быть, он спрятан в одной из многочисленных полочек и шкафчиков, оборудованных на лодке.

Размышляя о дальнейшем плане действий, прикидывая в уме, где можно попытаться найти нужную отмычку, я продолжаю удерживать дверную ручку и тянуть перегородку на себя.

И тут! С обратной от двери стороны доносится неожиданный резкий стук, от которого вздрагивает пластиковое перекрытие перегородки. Будто ужаленный, я отдергиваю руку от ручки и трусливо пячусь назад, ожидая что в любой момент перегородка будет снесена и из каюты на меня выскочит разъярённое голодное существо.

Когда я отхожу от двери на пару метров, то резкий и настойчивый стук повторяется, а я лишь растерянно стою и смотрю на дребезжащую под ударом дверь, растерянный и испуганный, малодушно жалея о том, что решился потревожить нечто, скрывающееся в четвертой каюте.

— Черт его дери! Что же делать?!! Что делать?!! — лепечу я себе под нос, сбрасывая с лица опостылевшую маску, борясь с паническим импульсом немедленно бежать, хватать родных за шкирку и прыгать за борт, только лишь бы спастись от скрытой за дверью опасности.

— Спокойно… Дыши ровно и не мандражируй… Это же Пашка… Просто Пашка. Он тут один… Чего ты разнервничался, будто первый раз замужем… Не первая тварь у тебя на пути, и, видимо, не последняя…, - успокаиваю я себя, сокрушаясь на коварную судьбу, которая вывела меня на еще один крутой поворот, снова подкинув испытание. Как будто этих испытаний у меня было недостаточно. Будто я уже не заслужил право на передышку, находясь на гребаной яхте в километрах от ближайшего берега.

— Ну ничего… Ничего… Я справлюсь…, - внушаю себя я, сжимая мокрыми от пота пальцами идиотскую пластмассовую палку с пушистой щеткой на нижнем конце, которая похожа на взъерошенную мокрую кошку.

Я стою и жду. Однако ударов больше не следует. Будто нечто, находящееся на противоположной стороне от перегородки, было возмущено моим приближением, а теперь успокоилось, убедившись, что я отошел от каюты подальше.

Простояв в проходе еще некоторое время и размышляя над сложившимся положением, не найдя подходящего решения из возникшего затруднения, я решаюсь вернуться в основную каюту.

Вид мирно спящих на диване, беззащитных в случае нападения на них родных, приводит меня в смятение. Однако я успокаиваю себя тем, что если к этому времени нечто, находящееся в четвертой каюте, не прорвалось наружу, то, вероятно, так будет и впредь. А значит, у меня есть время, чтобы основательно обдумать, каким образом заглянуть в четвертую каюту, определить степень скрывающейся в ней опасности и придумать способ защиты от неё.

Выбравшись на свежий воздух палубы, я ловлю разгоряченным лицом, покрывшимся липкой испариной, порывы морского бриза, позволяя высушить выступившую влагу и придать сознанию дополнительную бодрость, чтобы заставить сознание мыслить ясно и продуктивно.

Нацепив на себя снятую ранее футболку и по-прежнему не имея представления как следует поступить далее, я принимаюсь бесцельно бродить по яхте, переходя с борта на борт, осматривая детали лодки, оглядываясь наверх, в сторону устремленной в небо мачты, ожидая пока мозг переварит полученную задачу и выдаст нужное решение.