Знамение. Вторжение (СИ) - Ильясов Тимур - Страница 21

В оцепенении я безучастно наблюдаю за действиями супруги, которая, продышавшись и выпустив из диафрагмы воздух, теперь безжалостно вдавливает в живот железную перекладину, заставляя его через силу проскальзывать миллиметр за миллиметром в нужном направлении.

Из искривленного рта женщины вырывается животный крик, от которого мне становится не по себе, и на долю секунды я сам начинаю жалеть о том, что убедил супругу на подобные действия, которые ставят под угрозу нерожденного ребенка, а также, вероятнее всего, и здоровье самой супруги.

Тем временем, перекладина впивается в живот на несколько ужасающих, невообразимых сантиметров! И застревает почти посередине, вздыбив плоть по обеим сторонам от железки. Однако и этого оказывается недостаточным.

— Помоги!!! — задыхаясь от прилагаемых усилий и боли, не раскрывая глаз, сдавленно шепчет супруга.

Тогда я, выдохнув, снова крепко упираюсь в бедро супруги, и всем весом своего почти стокилограммового тела, одним махом продавливаю истошно орущую жену на противоположную сторону от ворот. Оказавшись на обратной стороне, она переворачивается на спину, хватается за них живота и принимается лихорадочно осматривать его, обливаясь слезами и горько постанывая, окруженная обступившими ее девочками, которые также в голос рыдают и повизгивают от ужаса.

Как бы то ни было, самое трудное осталось позади. И я все же верю, что с супругой все в порядке. Ребенок цел и беременность пройдет без осложнений. Так быть просто должно! Ведь до сих пор мы умудрялись успешно выживать. И нам везло! Мы провели месяцы в квартире, окруженные адским апокалипсисом. Перенесли пожар, выкуренные из нашего крохотного убежища. Чудом выскользнули из западни, преодолев множество препятствий в нашпигованном тварями многоквартирном доме. А после, смогли переждать опасность в магазине и почти добраться до яхт-клуба, куда нас призвал вышедший на радиосвязь чудаковатый мужик. Долгая и трудная дорога теперь почти преодолена, и провидение попросту обязано поддержать нас и сейчас. Хотя, нужно признаться, вилами на воде писано, что добравшись до яхт-клуба нас ждет ожидаемое спасение.

Как бы то ни было, мы сможем разобраться с нашими переживаниями и повздыхать о случившемся позже. А сейчас дело остается за последним пунктом. За тем, смогу ли я сам перебраться на противоположную сторону от треклятых железных ворот.

Как мне помниться, существует правило, что если в щель проходит голова, то пройдет и вся остальная часть тела. Не уверен, что это правило сработает и для меня. Голова у меня широкая и круглая. Однако благодаря многолетним занятиям в тренажерном зале, я умудрился раскачать широкие плечи и выпуклый зад, сохранив при этом увесистое пузо, которое упрямо не желало уменьшаться в размерах даже после аскетизма и злоключений последних месяцев. Однако, если беременная на пятом месяце супруга смогла протиснуться в узкий проход, преодолев порог боли и позыв материнского инстинкта, то и я смогу отжать нужное количество сантиметров от мышц и жира, покрывающих моё бренное тело.

Так что я протискиваю в щель голову, поворачивая её разными сторонами, чтобы найти самое выгодное положение. Однако не достигаю нужных результатов. Железные перекладины впивается мне то в уши, то в затылок или лоб, и не позволяют проскользнуть вперед. Бормоча под нос матерные ругательства, я поддаю давление и, подгоняемый трусливым пощипыванием на кончиках пальцев ног, которые первыми должны пересечься с несущейся на меня ордой, превозмогаю сопротивление тела и с яростным трудом протискиваю голову сквозь щель. При этом, как мне кажется, судя по режущей боли, расцарапав в мясо уши.

К этому времени ко мне подбегает пришедшая в себя супруга, которая хватает меня за плечи и принимается тянуть на себя, помогая справиться с задачей. Мой торс и живот проходят с усилием, но почти как по «маслу», также и зад, за которого я переживал больше всего, но который проскочил препятствие почти не коснувшись перекладин. И, наконец, с ощущением внезапного прилива сил от успешно выполненной задачи, я полностью оказываюсь в безопасности, сажусь на спасенную задницу и ошарашенно смотрю сквозь вертикальные железки ворот в сторону набегающей орды.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Передний ряд тварей, состоящий из трех крупных мутантов, возглавляемый «обращенной» продавщицей из магазина, первыми кидаются на ворота, заставив их задрожать и заскрипеть от обрушившегося натиска. Они яростно ломятся напролом, обрушивая удары по воротам, которые однако удерживаются на месте. Их нижние лапы пытаются зацепиться за опору между вертикальными перекладинами ворот, чтобы перепрыгнуть препятствие. Но у них ничего не выходит. И им приходится лишь злобно клацать челюстями деформированных морд, просунутых между железками, и бессильно загребать лапами.

К первому флангу тварей наваливается следующий, из десятка других, которые впечатываются в передних, заставляя ворота дрожать и скрипеть еще сильнее, намертво зажав «продавщицу» и ее «спутников», которые сползают на землю, но продолжают обезумевши скрипеть кривыми глотками и дергать лапами, терзая перекладины ворот.

— Бежим! Бежим! Бежим!!! — кричу я своим и поднимаюсь на ноги, понимая, что створки ворот не смогут долго сдерживать натиск, и рано или поздно обрушатся под весом орды, или же вновь подоспевающие ряды попросту используют передних, для того, чтобы по их спинам перебраться через препятствие.

Схватив на руки дурниной ревущую младшую дочь, я выбегаю на открытое асфальтированное пространство, окружённое плотными рядами гаражей, и пускаюсь в бег по направлению к капитанскому домику, который виднеется в метрах двухстах от нас, стоит лишь преодолеть короткую дорожку, упирающуюся в длинный бетонный пирс, возле которого пришвартована белоснежная яхта-катамаран…

За мной следуют родные. Супруга, не отрывая рук от низа живота, часто семенит ногами, забыв свою куртку в пыли перед воротами. Старшая дочь, икая от затихающих спазмов рыданий и вытерев с лица кровь, также не отстает. Младшая же неистово вырывается из моих рук и тянется к матери, оглашая округу высокими и протяжными визгами.

— Мамааааа!!! — кричит она, размазывая текущие из носа сопли, перемешанные со слезами и дорожной пылью. Я же, тесно сжав зубы, удерживаю её в объятиях, и продолжаю бежать вперед, слыша как позади нас трещат и звенят штурмуемые тварями ворота.

Кажется, целая вечность утекла с того дня, когда я в последний раз был в этом месте. Однако, на самом деле, прошло лишь около года с лишним. Все та же г-образная огороженная и довольно ухоженная территория, окруженная плотным кольцом гаражей, в каждом из которых, как я помню, хранятся лодки и другие приспособления для морского отдыха.

Все гаражи — наглухо закрыты и нигде, на удивление, не виднеются признаки запустения и разразившейся трагедии. На самой середине территории, возле кромки моря, на буксирных тросах стоит огромный старый и полуразвалившийся баркас, зияющий пустыми черными иллюминаторами, пробежав мимо которых, мой желудок трусливо сжимается, ожидая, что из чрева мертвого корабля на меня кинутся затаившиеся в темноте мутанты.

Также, оглянув беглым взглядом дальнюю окраину яхт-клуба, я замечаю сторожку охранника и центральные ворота, развороченные врезавшимся в него автомобилем. Проход в яхт-клуб с той стороны никак не защищен, и если бы тупые твари знали об этом, то уже давно бы обошли территорию с противоположного входа и добрались бы до нас.

И, наконец, показывается капитанский домик. Именно такой, каким я его помню. Одноэтажное, крашеное белой, кое-где облупившейся краской, будто приплюснутое к земле высокой синей крышей, здание. Те же решетки на двух окнах, которые удивили меня когда-то похожестью с решетками, установленными в нашей квартире. И крепкая железная дверь между ними. И, как и в прошлый раз, дернув рукой за ажурную ручку, я понимаю, что дверь закрыта.