Дорога мёртвых. Том 2 (СИ) - Фир Мария - Страница 20

— И сколько дней есть на то, чтобы отменить заклятие? — поинтересовался звонкий женский голос. Он звучал откуда-то снаружи, резко и слишком громко.

Призыватель вздрогнул всем телом и протёр глаза. Таверна продолжала мерно гудеть, но на сцене уже никого не было, и от дымного угара остались только тонкие серые струйки, вытекающие из закопчённых кувшинов. Одна из танцовщиц сидела на коленях у богато разодетого купца, другая с хохотом разливала вино компании молодых людей, судя по форме, студентов магической Гильдии.

— Сколько дней, я спрашиваю?! — по столу ударила крепкая рука, унизанная зачарованными кольцами.

— Девять… — сказал Келлард, поднимая голову.

— Кел, когда ты это сделал? Сегодня? Отвечай, пьянь!

Вместо любопытного незнакомца напротив сидела коротко остриженная женщина с татуировкой на щеке. Левый висок её был выбрит наголо, жёсткие остроконечные уши украшали маленькие серьги со сверкающими камнями. Одежду эльфийки составляли кожаные штаны, тёмная шёлковая рубаха и наброшенный на плечи дорожный плащ. В отличие от всех предыдущих лиц, что довелось созерцать Келларду за этот долгий вечер, это лицо было до боли знакомым.

— Сегодня, — покорно кивнул он. — Рин, что ты здесь делаешь?

— Какое счастье, меня узнали наконец! — грубовато рассмеялась волшебница.

Ринарет была одной из призывателей, талантливым мистиком, специалистом по порталам и временным пристанищам в сумраке. О её способностях водить за нос искателей Ордена ходили легенды, как, впрочем, и о несносном характере, которым эльфийка гордилась. Детство Рин провела на улицах, в нищих грязных кварталах Дорифиса — города, что был расположен в нескольких десятках миль восточнее столицы. По слухам, приёмные родители нашли восьмилетнюю эльфийку в сточной канаве, где она умирала от побоев и ран, сама же девушка в зависимости от настроения рассказывала разные истории, и ни одна из них не была правдивой.

— Мы нашли отличное место, где можно обосноваться, — сообщила она, за обе щёки уплетая принесённый ужин и прихлёбывая вино.

— Вы? — задумался Келлард, пытаясь переварить услышанное. — Вы — это кто?

— Гаэлас и я, разумеется! — разозлилась Рин. — Мы надеялись, что ты ждёшь нашего возвращения!

— Жду, — согласился маг. — У меня для Гаэласа есть… новость.

— Правда? — Она склонилась через столик. — Что за новость?

— Я забыл, — признался Келлард и обвёл таверну невидящим взглядом. — А где он? Где Гаэлас?

— Пошёл домой, — с набитым ртом ответила девушка, — в ваше подземелье.

Что-то заставило призывателя с грохотом вскочить со своего места и протестующе замахать руками. При этом он уронил стул и расплескал вино соратницы по Гильдии. Таверна и все её посетители закружились перед глазами, сливаясь в калейдоскоп из огней, лиц, посуды и разномастной одежды.

— Сядь! — скомандовала Рин и силой усадила опасно качающегося мага обратно, одним движением ноги вздёрнув стул на ножки.

— Мне надо идти, сказать Гаэласу что-то важное! — протестующе замычал Келлард.

— Утром скажешь, сейчас ты на ногах не держишься. Ты же не думаешь, что я потащу твою тушу на себе на другой конец Фэита?

Он помотал головой.

— Вот и прекрасно. Я сняла комнату. Сейчас доем и пойдём спать. Не помню, когда спала в настоящей кровати, с одеялами и подушками.

В следующий раз сознание вернулось к Келларду уже в комнате. Он с удивлением рассматривал незнакомую обстановку и никак не мог сообразить, как он здесь оказался, пока настойчивые руки не принялись стаскивать с него балахон. Остаться без одежды в чужом жилище ему не хотелось, потому он покрепче вцепился в ворот мантии, но эльфийка тут же принялась за его сапоги и штаны.

— Веди себя хорошо, магистр Эльсинар, иначе будешь спать на коврике, — сказала девушка.

Когда она подняла на него глаза, он вспомнил, что в таверне его отыскала Ринарет. Она — своя, ей можно доверять. Маг позволил ей расправиться с его одеждой и потянулся за одеялом, чтобы прикрыть наготу. Она поймала его за плечи, не дала упасть, потому как комната тоже решила пуститься в пляс и исподтишка норовила ударить гостя дощатым полом в лицо. Лёжа было намного легче, хотя почему-то казалось, будто кровать качается, как лодка, желая выбросить мага наружу.

Рин посмотрела на него и рассмеялась, она всегда легко меняла настроение — то злилась, то начинала хохотать, это Келлард тоже помнил отчётливо. Сейчас она стояла вполоборота к постели и стягивала с себя рубаху и брюки. Тело её было жилистым, поджарым. В сосках небольшой груди и пупке поблескивали зачарованные безделушки.

— Это больно? — спросил маг, не сводя глаз с украшений на груди, когда Рин блаженно растянулась рядом поверх одеяла.

— Хочешь такие же? — усмехнулась она.

— Нет… — подумав, ответил он.

— Чистая постель. — Потянувшись, она легла на бок и встретилась глазами с Келлардом. — Ты знаешь, я давно разучилась мечтать о чём-то значительном. Вроде собственного дома или прекрасного рыцаря в койке.

— Угу, — чуть улыбнулся он.

— Спи, — сказала Ринарет и забралась под одеяло.

— Все девушки любят прекрасных рыцарей, да? — задумчиво пробормотал маг.

— Твоя Донния любила тебя, например. Добрая душа.

— За что?..

— Откуда мне знать? Я бы такого идиота никогда не выбрала. Как у людей говорят, ни кола, ни двора, да ещё и шкура драная. Про умственные способности вообще промолчу. Всегда удивлялась, как это тени тебя слушаются, но потом поняла как: у них мозгов нет.

— Это точно, — прошептал Келлард.

— Ладно, не слушай меня, я ничем не лучше. Прости.

Она замолчала и закрыла глаза, чувствуя на своём лице его взгляд. Он осторожно придвинулся и обнял её горячей рукой, провёл ладонью по спине и чуть ниже. Рин порывисто вздохнула и прильнула к магу всем телом, нашла губами его пахнущие травяной горечью губы.

— Ты другая…

— Да уж конечно, не изнеженная столичная белоручка, как некоторые!

— Нет, не в этом смысле. Обычно ты злая. Ехидная. Не знаю, как ещё сказать.

Ринарет фыркнула:

— Комплименты у тебя так себе, магистр. Помолчи лучше. Я молча люблю, без всяких сопливых признаний и прочей шелухи.

Он сжал девушку покрепче и запустил пальцы в ёжик тёмных волос на её затылке. От неё пахло чем-то давно позабытым — лесом, костром, дальней дорогой. Трудно было поверить, что они находились в таверне, в самом сердце эльфийской столицы. Где-то далеко-далеко играла музыка, и казалось, что нужно успеть за ней, попасть в такт. И там же, на грани слышимости, жалобно скрипела старая кровать, и Рин, которая обещала любить молча, едва сдерживала крики и до крови царапала его плечи.

Она действительно была другой — непривычно сильной, непокорной, но дар её горел в груди уверенным тёмным пламенем, и не было страшного края, не было в эти мгновения пустоты. Маг долго не выпускал её из рук: ему казалось, что стоит остановиться и разжать хватку, как прыткая любовница выскользнет и убежит прочь. Когда всё наконец закончилось, он всё ещё судорожно прижимал её к себе, тяжело дыша.

— Пусти, жарко! — воскликнула она.

Келлард послушался, и девушка откинулась на подушку, хватая ртом воздух.

— Ты не молчала… — рассеянно заметил он.

— Ты хорош. Я беру свои слова обратно. Давно мне так здорово не было.

— А Гаэлас? — зачем-то спросил призыватель.

Рин расхохоталась и принялась вытирать пот с лица и груди.

— Думала, ты о лучшем друге знаешь всё! Он ведь у нас уже много лет ведёт монашеский образ жизни, с тех самых пор, как любился с той человечкой. Помнишь? Сония её звали, кажется. После неё ни на одну бабу не посмотрел, уж не знаю, чего там особенного между ног у людских девок. А может, забрала она его мужскую силу, ведьма эдакая… от людей не жди добра.

Что-то прочно связанное с Гаэласом вновь попыталось всплыть в памяти Келларда, но так и не смогло пробиться сквозь алкогольный дурман. Девушка устроилась рядом, свернулась в привычный телу клубочек и вскоре задремала. Келлард укрыл её и почувствовал, что бешеное кружение в голове и качка неведомой лодки вдруг прекратились, стало невообразимо тихо и спокойно. В тёмных окнах стояла ночь, без луны и звёзд. Небо было затянуто низкими сизыми облаками. Бережно коснувшись взъерошенных волос Ринарет, маг наконец провалился в глубокий бездонный сон.