Дорога мёртвых. Том 2 (СИ) - Фир Мария - Страница 17

«Что с моим даром?» — обеспокоенно подумала Лиза.

— Ты сидишь здесь, — колдун обвёл рукой скромное жилище девушки. — Никуда не выходишь, никуда не лезешь, демоны тебя раздери! Еда в корзинке, вода в кувшине. Да?

— Мне страшно, — призналась она.

В жестах и голосе Келларда было что-то тревожное. Под плащом на поясе Лиза увидела ножны с кинжалом и несколько сияющих в полумраке голубоватых флакончиков.

— Лизабет, — сказал маг и тяжело вздохнул, — тебе придётся побыть одной. Я тебе не нянька, в конце концов!

— Можно мне с тобой? Пожалуйста?

Смысл произнесённых на языке людей слов был очевиден. Колдун еле сдержался, чтобы не оттолкнуть девушку, которая вздумала цепляться за его руки.

— Нет. Это слишком опасно, а ты едва стоишь на ногах!

— У меня даже нет никакого оружия, ничего, чтобы защититься! — в отчаянии крикнула Лиза, указав на посох и кинжал призывателя.

Неожиданно тот ткнул пальцем ей в грудь и отчётливо, почти по слогам сказал:

— Вспомни, чему учил тебя магистр Тэрон. Он ведь преподавал магическую защиту, не так ли?

— Я ничего не понимаю!

— Ты хочешь занять место Тэрона, а сама боишься провести несколько часов в одиночестве? — ехидно спросил маг. — Боюсь, у тебя нет никаких шансов.

На миг Лизе показалось, что сквозь старую, истёршуюся от времени иллюзию она увидела истинное лицо этого эльфа. Решительное, волевое лицо повелителя теней. Глаза его сверкнули азартом битвы, пальцы уверенно сплели в воздухе сложную формулу заклинания, тонкие губы растянулись в восторженной улыбке, а затем на его зов явилось чернильно-лиловое пульсирующее существо с пучком длинных щупалец. Повинуясь указу мага, тень заняла своё место у входа в покои Гаэласа. Девушка проводила невиданное чудовище изумлённым взглядом и невольно задалась вопросом: оно предназначено, чтобы защитить её от кого-то, или же, напротив, должно предотвратить её возможный побег наружу?

— Келлард…

— Ну? — нетерпеливо обернулся маг. — Что ещё?

— Что с моим даром? — прошептала Лиза, глядя на свои ладони.

Неужели дело в сломанной кости — или, быть может, миралитовые наручники не просто блокируют магию, но и забирают её навсегда? Она попробовала сконцентрироваться и призвать небольшой шарик призрачного света или маленькие язычки пламени. На третьей попытке ей удалось произвести на свет крошечную искру — и всё.

— У меня тоже так было, — сказал маг, сдвинув брови, — тренируйся. Но осторожно.

— Осторожно? — переспросила Лиза, услышав знакомое слово.

— Да. Я дам тебе кое-что для тренировки. У меня есть для тебя… э-э-э… учебное пособие. Материал. Реквизит. Хоть что-то ты можешь понять?

Она помотала головой и улыбнулась. Ни одного знакомого слова, кроме «да». Нет, ей вовсе не примерещились живые искры в глазах Келларда. Теперь она точно знала, что когда-то этот эльф не просто был увлечённым своим делом волшебником, но и обучал других заклинаниям и науке призыва теней. И когда он перед уходом заглянул к ней и сунул в руки увесистый свёрток, Лиза готова была обнять ворчливого мага и от всей души пожелать ему поскорее вернуться. Она знала, что такой порыв он вряд ли оценит, поэтому ограничилась простым «спасибо». Тяжёлые ворота подземелья с грохотом закрылись за призывателем, и девушка осталась в катакомбах Храма совсем одна, если не считать призванной тени.

Она убрала с прикроватного столика чашку и тарелку, начисто вытерла гладкую поверхность и аккуратно положила в центр заветный реквизит, бережно обёрнутый в несколько слоёв плотной ткани. Лиза ожидала увидеть там какой-нибудь зачарованный предмет, который помог бы ей пробудить задремавший дар. Возможно, перчатки, волшебный пояс или тетрадь с магическими рунами.

На последнем слое промасленной тряпки она уже поняла, как наивно было ожидать чуда. Посреди стола в её комнате лежала, источая невероятный аромат, огромная дохлая крыса.

— Ну привет, — сказала ей Лиза, нервно хихикнув. — Начнём нашу тренировку.

Донния ничего не чувствовала. Уже второй час вокруг неё суетились две проворные эльфийки с цепкими руками — портниха и её помощница. Они беспрестанно заворачивали девушку в отрезы дорогих тканей, сияющих серебряными вышивками и драгоценными бусинами, заставляли её примерять тесные лифы и жёсткие корсеты, прикладывали к лицу и волосам полоски кружева и вуали. Ей больше не было больно: с утра мать растёрла всё её тело мазью, от которой кожа словно покрылась ледяной коркой и загрубела, а после заставила выпить две рюмки жгучей ивовой настойки. Уродливые чёрные полосы, оставленные плетью, даже не побледнели, но лихорадка отпустила, а душа перестала рваться в клочки и уснула где-то возле притихшего сердца.

— Кто же вас так разукрасил, милая госпожа? — быстрым шёпотом спросила младшая швея, когда Верховная жрица отошла чуть дальше и отодвинула тяжёлую штору, чтобы посмотреть во двор.

— Не твоего ума дело! — оборвала её старшая, ловко втыкая булавки в будущее свадебное платье.

— Сестра Донния давно уже не послушница, чтобы можно было так с нею обращаться. К тому же она невеста! Что скажет благородный рыцарь, когда придёт пора раздеваться? — взволнованно щебетала молодая эльфийка, прикалывая к подолу кружево.

Они говорили так, будто Донния не стояла здесь же, обёрнутая в шуршащие шелка, будто вместо неё на примерку привели немую рабыню или поднятого из могилы мертвеца.

— Ещё одно слово о моей дочери — и вы обе будете наказаны куда суровее, — бросила через плечо госпожа Аланна. — Занимайтесь своим делом, если не хотите остаться без пальцев и болтливых язычков!

Портнихи переглянулись и продолжили работу, недовольно хмурясь. Прошёл, наверное, целый час, пока дело пошло на лад и все мелкие детали будущего наряда были подобраны и согласованы со строгой Верховной жрицей и её полусонной дочерью. Иногда Донния поднимала глаза и рассеянно смотрела в громадное напольное зеркало в узорчатой раме, но и в эти мгновения её больше занимали крохотные трещинки и пылинки на поверхности стекла, а вовсе не собственное отражение.

Она хотела бы опомниться, проснуться, сорвать с себя ненавистные лоскуты, вновь броситься на воинов-храмовников, что стояли по ту сторону дверей и охраняли её покои. Накричать на мать, которой неведомым образом удавалось сохранять самообладание в то время, как она, Донния, задыхаясь и захлёбываясь слезами, рассказывала о судьбе послушниц Храма. На мать, которая, дав согласие на брак младшей дочери и Первого рыцаря, разбила сердце и старшей — той, что тайком вздыхала по Талемару. С того дня, как было оглашено решение короля, сёстры почти не разговаривали.

— Я хочу выйти в сад, — бесцветно сказала Донния и пошатнулась. — Здесь душно.

Пышные шелка, заколотые на её талии, шлейфом спускались на ковёр. Длинные рукава держались на одних лишь тонких булавках. Светлые локоны были наспех подколоты шпильками в растрёпанный пучок. Верховная жрица придирчиво осмотрела дочь и сдержанно кивнула портнихам.

— Добавьте к этому накидку на плечи на случай ветра и не забудьте прикрыть лицо вуалью, как я просила.

— Как скажете, госпожа Аланна, — поклонилась главная портниха и в мгновение ока избавила уставшую Доннию от вороха золотистых и белых юбок.

Когда тугие ленты корсета ослабили, девушка едва удержалась на ногах.

— Хорошо, ты можешь выйти на воздух. Охрана будет тебя сопровождать, — смягчилась Верховная жрица.

— Я хочу погулять одна, — прошептала Донния.

— Это исключено, — отрезала мать. — Ты слышала, о чём говорит весь город? Адепты Новой Луны нападают на жриц Храма, и ни одного из них до сих пор не удалось поймать.

— Мама, я уже несколько раз объяснила тебе, кто на самом деле меня ранил…

Аланна приблизилась к дочери и покачала головой.

— Тебе никто не поверит, дорогая. Никто и никогда.

— Но ты, ты ведь мне веришь? — выдохнула Донния с надеждой.

Верховная жрица погладила её по щеке, на которой остался лишь едва различимый светлый шрам, и слегка улыбнулась.