Князь Вяземский. Дилогия (СИ) - "Мархуз" - Страница 23

— Ты мне сказки не рассказывай о земляном масле, — охолонил его Михайла, — сначала изучи крекинг углеводородов, потом приходи, когда керосин получишь.

Бедолага купец заткнулся, услышав незнакомые, но явно умные слова и притих. В принципе, его интересовали северные крупные соболя и, само собой, супердёготь. В Индии, Персии и Турции тоже урожай с полей вывозят на телегах, а не по воздуху, без трения. Ну, а предложение привозить "жидкую нафту для ламп" повисло в воздухе. Во-первых, поставки персидского эрзац-керосина воняли бы по всей Волге, а потом и по всему Подмосковью, во-вторых, сия полезняка была чересчур дорогой, а в-третьих Вебер уже разработал спиртовую лампу и вовсю боролся с алкогольными сайдэффектами сгорания. Да и конопляное масло пока было доступно и недорого.

Декабрь, всё-таки, самый торгово-закупочный сезон на Москве и Ларион умудрился приобрести немало бочек масла для светильников. Если бы удалось заказать стеклянные колбы — вообще проблемы с освещением не стало бы. Ну, а в архангельских землях в достатке спермацета и воска для бездымных свечей. Всё равно местные поморы истинную цену им не знают и наверняка согласятся меняться на еду и цельнокованные инструменты для различных работ.

Это, те же португальцы, вынуждены были закупать свердорогие товары, плывя в Африку в совсем средние века. Ну не повезёшь же всякое фуфло неизвестно куда и неизвестно кому? Рейс не окупится, вместе с рисками штормов и потерей ориентации! Вот и затаривались дорогущими, прекрасно прокованными топорами, которые даже в Европе были чуть ли не на вес золота, а также заказывали безумно ценные венецианские зеркала и просили их разрезать на небольшие куски, чтобы в бурю не побились в трюме. Кроме того, возили стеклянные бусы, цена на которые порой приближалась к цене самоцветов (слишком сложны в изготовлении). А дикари расплачивались мусором из джунглей: мускатными орешками и плодами, перьями из задниц всяких разноцветных птиц. Невелика проблема сбегать в джунгли и понабрать того и другого, можно и под деревьями собирать. В крайнем случае, на мускатное дерево нужно залезть, а птиц посшибать стрелами — там, где они кучкуются. Это в Европах птички, в основном, мелкие и бледные с невыразительным оперением, а в Африках любая птица большая и яркая по своей природе! И кто кого дурил, спрашивается? Тем более, что в Землях Каменных Топоров и Ножей, металлические ништяки сразу переводили владельцев в разряд олигархов. Да за цельнокованный топор можно было выменять у соседей сразу и коз, и девственниц. Главное — тайну торговли с белыми чайниками не выдавать!

А уж бледнолицые лохи пусть плывут домой и дурят своих собратьев, получая несусветные цены за содержимое африканской помойки. Каждый рад своему промыслу, коли тот приносит прибыль. Ничего личного, всего лишь бизнес!…

Договоренности с Саргисом включили в себя выдачу ему двух бочек дёгтя, в качестве образцов товаров. Цены загнули неимоверные, соболей наобещали, но на потом. Впрочем и от него требовалось лишь размещение заказов в Индии и Дамаске на различные вооружения, броню и бытовые инструменты. Купец, конечно, удивился, что столь богатые люди хотят какую-то обыденность вместо изысканных товаров или парфюмов. Неправильные покупатели попались, но с суперсмазки уже не слезешь — слишком качественная. Да и поставлять туда-сюда удобно: Москва-Тверь-Волга-Астрахан-Персия и обратно. Заодно подарили двухгаллонный бочонок шампуня, короб мятного мыла и бурдюк "жидкого аспирина" для проведения полевых испытаний в Персии. Испанцо-португальцам прикатили две большие бочки с отваром ивняка, тоже на пробу. Пора уже было выяснить, насколько он хорош — может лишь для русских такое лекарство полезно, а для немцев…

Получив последние инструкции, душ Сантуш и Абрантуш с обозом и охраной отправились восвояси, так как в такие же "свояси" собрался целый меховой караван. Импортные купцы, не будь дураки, ежегодно везли меха в Европу совместно. Дороги на Руси достаточно длинные, любые вереницы саней вмещаются, а с охраной попроще — никакие тати близко не подойдут. Лучше дождутся тех, кто выгадывает цены до конца зимы, а потом передвигается самолично.

Разогнав излишки иноземцев по направлению заморских сусеков и собрав своих анти-татей в кучу, Вяземский обьявил юлианские празднества открытыми. Царский поезд уехал в Преображенское, где ритуально проводили Рождество и встречали Новый год, поэтому можно было оттянуться по-свойски, благо герр Вайзер уже завёз всё необходимое пойло. Прикольно, но ему и в голову не приходило, что бренд "Бадвайзер", когда-нибудь станет общемировым и общечеловеческим. Причём за марку будут спорить Чехия и Штаты, напрочь забыв самого изобретателя сорта. Подумаешь, пивовар с Кукуя!

Мышецкий, привезя с Кузьмой "наследство" одной из крупных Дмитровских ватаг, уехал с пленными в Москву, праздновать вместе с роднёй и вернулся лишь к последней декаде января. Предстояла достаточно сложная охота на Яхроме. Зимние купцы прорывались к Волге и обратно и наиболее неудачливых регулярно грабили. Большие боссы самого Дмитрова закрывали на это глаза, открывая пошире карманы, да и опасаться им было нечего — все потенциальные видоки уничтожались напрочь. Тати не жалели ни возниц, ни баб, ни детей. Возвернувшийся из Преображенского Иоанн, неожиданно упёрся и пожелал принять участие вместе с кремлёвскими стрельцами и стольниками. Никаких доводов он не желал слушать, хотя и пообещал в бой не вступать, а наблюдать издалека. Голицын сразу осознал различие между буколикой и реалиями жизни и, сцепив зубы, занялся экипировкой. Успокаивало лишь то, что отряд возмездия насчитывал сотню уже опытных боевиков. Уезжали налегке, выпустив вперёд Егоркиных "леших" в белых маскхалатах с чёрными разводами.

Местоположение основной банды было вычислено заранее, но брать её пришлось прямо на купцах. Попытка проявления гуманности и сохранения хоть кого-то из обоза привела к потерям. Даже у Вяземского погибло трое дружинников. Кровавое месиво, пороховая гарь и личное наблюдение того, как вырезают из трупов ценные наконечники, что-то изменили в царевиче. Книжки и моленья сменились осознанием правды боя.

— Извини, Иоанн Алексеевич, другой войны у меня для тебя нет, — пояснил Михайла, — грязь, срань, дрянь вместо романтики.

— Ничего, Миша, то мне полезно. Знать не так просто добро себя проявить может, — отозвался притихший отрок.

Караван увели прямо в Дмитров, где перед воеводой поставили вопрос ребром: или его арестуют, или он сдаст покровителей разбойников. Присутствие реальных людей из Кремля сразу помогло сделать однозначный выбор. Местный стрелецкий сотник, губной дьяк и четыре купца были арестованы, а их добро и крепостные описаны. Вяземский, как всегда, забрал свою долю, отказавшись в этот раз не только от крепостных, но и от денег. Своих было изрядно, а летом ещё приход валюты намечался!

Трактоочистителей встречали всей деревней плюс новыми гостями, среди которых стоял худощавый долговязый восьмилетний мальчишка. Он восторженно смотрел на конных витязей из сказок в чёрной броне, синих плащах и с мечами за спиной. Но ещё больше ему понравились стрельцы с их мушкетами, в красочных кафтанах. Уж очень хотелось самому иметь таких же, чтобы каждый день видеть и слышать, как они залпом стреляют и пахнет пороховым дымом. Ах, если бы ещё у них были пушки! Ну что может быть лучше настоящей войны, когда наши побеждают ненаших и захватывают крепости. Впрочем, лучше сейчас было дождаться, когда освободится старший брат Ваня и снова покажет картинки в своей книге, где плавучие деревянные крепости с парусами гордо плыли по волнам в заморские страны.

Наталья Кирилловна отправила сына под надзором брата и "дядьки" с охраной в Беспутку, когда расторопная молва об очередной победе вяземцев добралась до Преображенского. Уж очень настойчиво Петруша приставал и просил отпустить к старшему братцу — книгу посмотреть да боевые истории послушать. Хорошо, что обоз двигался медленно и малолетнего царевича успели собрать и приставить достойную охрану.