Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) - "Vuya" - Страница 19

«Ваше Императорское Высочество» — к наследнику,

«Ваше Высочество» — иным детям императора до получения земель и герцогства.

«Ваша Светлость» — к герцогам.

«Ваше Сиятельство» — к графам.

«Ваше Благородие» — к баронам.

герцоги, графы, бароны - лорды, феодалы, подчиняющиеся в порядке вассалитетов.

========== Время пожинать. ==========

Праздник сбора урожая проходил весело и шумно. Люди начали собираться в поле еще до заката, приносили угощения, расставляя их на специально для этого вытащенные столы, каждая хозяйка делала что-то особенное, дабы в грязь лицом не упасть перед остальными, так что всевозможных пирожков, корзиночек, рогаликов, булочек, пряников, пирогов всего того, что можно было есть не присаживаясь за стол, было в изобилии. Даже у Галиона сдала железная воля, и когда пряников предложили ему он не выдержал и одним угостился. Что уж говорить о местных детях, которые гурьбой бегали между столами. Пытаясь урвать что-нибудь самое сладкое. В ход особенно шли пироги с вишней, как успела заметить Андунэль, и медовые пряники всех форм. Саму принцессу куда больше сладостей привлекали початки вареной и жареной до почти черной корочки кукурузы. А Мэл попробовал столько разнообразных яблочных пирогов, пирожков, булочек с яблоками, запечённых яблок в тесте, что в какой-то момент явно ощутил, что его застежки начинают ему давить.

Сами женщины ходили меж столов и зыркали чьи блюда быстрее опустеют. Тарелки выставлялись самые красивые, специально для того покупаемые, а некоторые даже и заказываемые, такие чтоб ни у одной другой хозяйки такого не было, потому как, ну если среди остальных тарелок твоя показала дно, то ты, конечно, же признавалась лучшей. Мужья их частенько получали подзатыльники за то, что не ели того, что родная жена приготовила, а все заглядывались на соседские кушанья. И потому у многих была привычка не столько к столам, сколько к бочонкам выстраиваться, вино и эль тут были в избытке. И соответственно некоторые быстро так надирались, не особенно наевшись, дабы не разозлить жену, но не особенно ограничивая выпивку дабы уважить друзей. Так что еще до заката находились желающие нестройным голосом петь непристойные песенки, танцевать не пристойные танцы, или спать прямо под столом. Но какое ж гуляние без таковых?

На закате начинались религиозные действия, жрецы Великого начинали свои молитвы. подношения и разбрасывания озимых семян, вроде как первый, ритуальный посев. А люди добывали «живой огонь», чтобы от него зажечь праздничные костры, а еще очаги домов, и хранить его в храме, как бы объединяя этим пламенем каждого живущего в Оплоте и его окрестностях. У эльфийского посланника была тут своя роль, эльфы из года в год огонь добывали самым древнем способом — трением сухого дерева, этот огонь был символом жизни, плодородия, да и здоровья, и его обычно брали для очагов те, кто желал родить ребенка, поправить здоровья, ну и крестьяне, конечно. Параллельно огонь выбивали из камня, этот огонь был символом силы, твердости и прочности его брали в основном солдаты, и очень часто гончары, потому что им нужна была прочность, ну и конечно те, у кого кто-либо в семье умирал, в таком деле твердость и сила нужны. Третий же огонь был символом достатка, богатства, удачи, прибыли и получался он таким сложным методом, как выбивание искр ударами молота о холодный метал на наковальне. Кузнец в Оплоте был более чем уважаемым человеком, и уж в праздник становился и вовсе почитаемым, потому что, если огонь не выбить, всем не видеть прибыли целый год. Вокруг огнедобытчиков люди собирались в хороводы, и медленно начинали ходить по кругу распевая хвалебные песни урожаю, земле и, конечно, Великому.

Менэльтор со своим заданием справился достаточно быстро, он даже слегка притормозил сначала, чтобы дать людям фору. Когда разгорелось его бревно, от этого пламени зажгли факел, передавая по цепочке к одному из огромных сложенных кострищ. Костры запылали один за другим, хорошие и правильные хозяйки начали зазывать своих детей и мужей домой. Ночные гуляния уже были не для них. Это была пора молодежи.

К восходу обоих полных Лун народ уже гулял по полной. В маре Светлое Двулунье как раз и приходило на праздник сбора урожая, в это время на горизонте сияли в самом близком своем положении две луны. Они восходили немного по-разному, и оттого ночь становилась светлее, а чем светлее становилась ночь, тем громче и веселее играла музыка и все задорнее становились песни, скоро уже народ отрывался, пускаясь в диковатый и очень быстрый пляс, парами, по одиночке, огромными хороводами. Девушек кружили так, чтобы их юбки надувались колоколами, и становилось видно ножки под этими вечно длинными юбками, и конечно девушки были не против ножками посверкать, а от того на них были не просто лучшие обувки, но и подолы такие чтобы красиво раскручиваться, где надо повыше, а где нет, так и нет. Парни же блистали физической выносливостью, стараясь не пропускать ни одной плясовой, ни одного хоровода, расстёгивали рубашки на груди, ну если было что демонстрировать, закатывали рукава. От больших костров поджигались меньшие, а через них уже и прыгать было можно, хоть так, хоть под музыку, хоть по одному, хоть парами, если уже успел найти нужные ножки, или присмотрела роскошные руки.

Естественно, Андунэль ужасно любящая танцевать, против такого устоять не могла, она буквально втащила Менэльтора в один их хороводов, правда предварительно получив разрешение на это безобразие у Галиона, в конце концов за безопасность отвечал он. Мэл танцевать тоже любил, и даже мог считаться не плохим танцором, хотя вот так сразу в хороводе запутался, но освоился тоже быстро, а в общем-то не велико умение бежать по кругу поднимая руки. И правильно переставляя ноги. Надо только понимать, что именно за шаг сейчас делает хоровод. В тот момент, когда хоровод разделился и танцующие разбежались в разные стороны, чтобы выстроиться в две стенки, женскую против мужской, Мэла кто-то сильно ухватил подмышки, и из толпы выдернул. Это был сильный, властный рывок, у эльфа не было возможности устоять, и хотя он попытался вывернуться, схвативший его, оказался слишком силен. Кричать в таких обстоятельствах не приходилось. его бы просто не услышали. Все происходило секунды, вот ты стоишь, а вот тебя уже волокут в тень.

Далеко не уволокли. В какой-то момент похититель резко замер и Мэла отпустил, тот от неожиданности чуть не рухнул прямо на землю, но все же удалось подставить руку. Перед глазами поднявшегося Мэла предстала от части забавная картина. К горлу Дэна был приставлен эльфийский кинжал, Кириан стоял за его спиной.

— Я предупреждал тебя, что меня охраняют, — хмыкнул Мэл.

— Виноват, каюсь, — ответил тот, — приветствие вышло неудачным, но может ты попросишь своего охранника…

— Кириан, отпусти его, пожалуйста. Но он вооружен, так что, кто его знает, — улыбался Мэл по-доброму, но взгляд, однако, оставался сосредоточенным. — Держи руки на виду, Дэн.

Кинжал от гордла Дэна Кириан убрал, однако само оружие осталось в руке, а эльф оставался за спиной Мэлова знакомца, ловя и предвосхищая любое его движение.

— Благодарю, — Дэн даже не пытался поправить волосы, или посмотреть назад. Зная, что ему сейчас не простят ни одного лишнего движения, — Рад тебя видеть, Менэльтор. Я вообще-то тебя искал.

— Я тоже рад, — Мэл отвесил поклон головой, — и зачем я тебе понадобился?

— Ну во-первых, хотел вернуть тебе твои склянку и флягу, вещи то не дешевые, чтобы вот так их прикарманить.

— И где они?

— Во внутреннем кармане куртки, я не рискну с твоим надсмотрщиком туда лезть.

— Руки тогда по выше, чтобы Кириан видел — хмыкнул Мэл, и сам подойдя поближе похлопав по карманам Дэна, достал из внутреннего небольшую флягу и свою склянку, где была настойка ивовой коры.

— Эх ты, бросил меня одного. Я с утра проснулся, между прочим, в таком состоянии, думал умираю, а рядом пустота, даже помощи просить не у кого, — вещал промеж тем Дэн.