Революция муравьев - Вербер Бернар - Страница 33

Давид не дал разговору обостриться.

– Можно попробовать какой-нибудь старенький блюз. Блюзы – это нечто среднее между классической музыкой и прогрессивным роком. А ты импровизируй со словами как угодно. И напрягать связки тебе не придется. Пой вполголоса.

Кроме Зое, настроенной скептически, все остальные согласились.

Цзи-вонг кивнул на микрофон, стоявший посреди комнатенки.

– Не волнуйся, – сказала Франсина. – У нас у всех тоже классическое образование. Я пять лет училась играть на фортепиано, но мой педагог был традиционалист до мозга костей, и мне быстро захотелось переключиться на джаз, а потом на рок, лишь бы ему насолить.

Все распределились по своим местам. Поль подошел к микшерному пульту и отрегулировал потенциометры.

Цзи-вонг стал отбивать тактовый размер в две четверти. Зое монотонно и нетерпеливо нажимала на басовые струны. Нарцисс взял привычные блюзовые аккорды: ми-8, ля-4, снова ми-4, си-2, ля-2, ми-2. Давид подхватил их арпеджио на электроарфе, а Франсина на синтезаторе. Мелодичный рисунок обозначился довольно четко. Недоставало только голоса.

Жюли неспешно завладела микрофоном. На мгновение ей показалось, будто время остановилось, потом губы ее разжались, челюсти разомкнулись, рот открылся – и она с головой бросилась в блюзовый омут.

Подхватив ритм блюза, она стала напевать слова, которые первыми приходили ей в голову:

– Зеленая мышка бежала по травке…

Сначала ее собственный голос показался ей как будто блеклым; на втором куплете связки, разогревшись, дали больше мощи. Жюли перепела по очереди все музыкальные инструменты, так что Поль даже не прикоснулся ни к одному бегунку на микшерном пульте. Уже не было слышно ни гитары, ни арфы, ни синтезатора – в каморке звучал только голос Жюли под фоновый аккомпанемент ударных Цзи-вонга.

– Ни дать ни взять улитка вышла из нее-йо-о-о-о-о.

Она закрыла глаза и еще раз выдала чистейшую длинную ноту:

– Йо-о-о-о-о.

Поль пытался убрать усилитель, потому как усиливать звук больше не было никакой надобности. Голос рвался из поля допуска микрофона.

Жюли остановилась.

– Зал здесь слишком маленький. И микрофон мне не нужен.

Она взяла ноту, и стены действительно задрожали. Цзи-вонг с Давидом были потрясены, Франсина сфальшивила, Поль, как зачарованный, воззрился на зашкалившие стрелки пульта. Голос Жюли заполнил все пространство и, разлившись по зальчику, проник в уши присутствующих, подобно ручейкам свежей воды.

Наступила долгая тишина. Франсина наконец оторвалась от клавиш и первая захлопала в ладоши – ее примеру тут же последовали и все остальные из семерки Гномов.

– Конечно, это не похоже на то, что мы обычно играем, но любопытно, – впервые с серьезным видом заметил Нарцисс.

– Ты отлично выдержала вступительный экзамен, – объявил Давид. – Если хочешь, оставайся, можешь присоединиться к группе.

До сих пор Жюли преуспевала только на занятиях с педагогом. И ей очень захотелось попробовать себя в группе.

Они снова приступили к репетиции и все вместе исполнили целиком всю композицию «The Great Gig In The Sky» группы «Pink Floyd». Голос Жюли взмывал до самых верхних пределов и опускался до самых нижних, выписывая восхитительные вокальные узоры.

«Здравствуйте, голосовые связочки!» – приветствовала их она про себя.

Семеро Гномов спросили, как она научилась так мастерски владеть голосом.

– Дело техники. Нужно много упражняться. У меня был замечательный педагог по вокалу. Он-то и научил меня управлять громкостью звучания. Он закрывал меня в темной комнате, и я должна была определить размеры помещения, а потом и полный его объем, извлекая звуки в полной темноте и стараясь приглушить звук до того, как он достигнет стены и та начнет дрожать. А еще он учил меня петь с опущенной головой и под водой.

Жюли рассказала, как Янкелевич, ее учитель, иногда заставлял учеников петь хором, стараясь слиться в «эгрегор», то есть таким образом, чтобы все в конце концов вышли точно на одну ноту, как если бы пел один человек.

Жюли предложила Семерым Гномам попробовать сделать нечто подобное. Она взяла определенную ноту – остальные худо-бедно попытались последовать ее примеру. Вышло не очень убедительно.

– Во всяком случае, добро пожаловать в нашу компанию, так мы решили, – повторил Цзи-вонг. – Если согласна, давай петь вместе, хотя бы время от времени.

– Дело в том, что…

– Хватит ломаться, – шепнула ей на ухо Зое. – В конце концов, это уже не смешно.

– Ну что ж… я согласна.

– Молодчина! – воскликнул Давид.

Все кинулись ее поздравлять, и каждый член группы представился ей по отдельности.

– Чернявый здоровяк с раскосыми глазами за ударными – это Цзи-вонг. На жаргоне Семи Гномов это Профи. Он у нас Учитель. И держит удар даже в самых трудных ситуациях. В случае чего обращайся к нему за советом.

– А ты, стало быть, главный?

– Здесь нет главных! – воскликнул Давид. – У нас демократическое самоуправление.

– А что такое «демократическое самоуправление»?

– Это значит, что каждый делает то, что ему нравится, если это не мешает остальным.

Жюли отошла от микрофона и села на маленький табурет.

– И как, получается?

– Нас объединяет музыка. Когда мы играем все вместе, приходится настраиваться на одну волну. По-моему, секрет нашей дружбы в том, что мы настоящая рок-группа.

– К тому же нас не так много. Всемером жить по законам демократического самоуправления не так уж трудно, – заметила Зое.

– А это Зое, она играет на басу и ворчит себе потихоньку. Так что она у нас Ворчунья…

Заслышав свою кличку, пухленькая коротковолосая девица состроила рожицу.

– Зое сперва поворчит, а после говорит, – пояснил Цзи-вонг.

Давид продолжал:

– За микшерным пультом сидит Поль, он же Простак. И при этом толстяк. Боится дать маху – и дает. Все, что с виду кажется съедобным и оказывается у него под рукой, он тянет в рот, потому как ему непременно надо все попробовать на вкус. Он считает, что окружающий мир лучше познается через язык.

Вышеупомянутый Поль насупился.

– Леопольд, флейтист, – наш Скромняга. По слухам, он доводится внуком вождю индейцев навахо, хотя, судя по его светлым волосам и голубым глазам, это весьма сомнительно.

Лео старался сохранять бесстрастную мину, свойственную его пращурам.

– Больше всего на свете его интересуют дома. Как только у него выпадает свободная минута, он рисует свое идеальное жилище.

Знакомство продолжалось.

– Франсина, орган, наша Соня. Она только и знает, что клевать носом. А еще она любит играть в компьютерные игры, и оттого что все время пялится в экран, у нее всегда красные глаза.

Юная, не очень коротко стриженная блондинка закурила самокрутку с марихуаной и выпустила длинную спираль синеватого дыма.

– На электрогитаре играет Нарцисс, наш Весельчак. С виду большая умница, но скоро ты поймешь: у него всегда найдется словечко, чтобы рассмешить или остудить любую компанию. Он зубоскалит по всякому поводу. Как видишь, он весь из себя приличный и всегда одет с иголочки. Сказать по правде, он сам себя обшивает.

Женоподобный паренек подмигнул Жюли и добавил:

– Ну и, наконец, на электроарфе у нас Давид. Он всегда как на иголках – может, потому что у него болят кости. Его постоянно что-то беспокоит, он превратился чуть ли не в параноика, впрочем, вполне сносного.

– Теперь понятно, почему вас так прозвали – Семь Гномов, – бросила Жюли.

– «Гном» происходит от греческого gnômê, что значит «знание», – подхватил Давид. – Каждый из нас занимается своим делом, и вместе мы прекрасно дополняем друг друга. А ты кто у нас такая?

Жюли замялась:

– Я… а я Белоснежка, само собой.

– Для Белоснежки ты слишком темненькая, – заметил Нарцисс, показывая на черное облачение девушки.

– У меня траур, – объяснила Жюли. – У меня недавно умер отец – несчастный случай. Он был начальником юридической службы лесного ведомства.