Охотники и чудовища - Чернованова Валерия М. - Страница 64

— Как он в таком состоянии вообще сможет сражаться? — Одель прижала руки к лицу и тоненько всхлипнула, всем своим видом показывая, что уже готова хлопнуться в обморок, а потому Фрисо, который тоже успел засветиться в холле, в случае чего должен быть наготове, чтобы подхватить внезапно ослабевшую леди.

— А еще он куда-то сегодня торопился. — На вершине лестницы показалась бледная, как Кентервильское привидение, Паулина. Вцепившись в перила пальцами, она стала медленно спускаться, окидывая нас сверху вниз по-королевски надменным взглядом. — И ты одета, как в дорогу, Филиппа. Ничего не хочешь нам объяснить?

«Можно я ее укушу?» — подумали мы с Морсом одновременно и понимающе переглянулись, испытывая к леди Паучихе совершенно одинаковые чувства.

— Тебе — точно нет.

Де Морсан некрасиво скривилась.

— Вы куда-то собирались вместе? — подобно стервятникам накинулись на меня невесты.

— Нет, — процедила я, тихо зверея.

Нет бы переживать за Мэдока, а они тут от ревности все дружно зеленеют. Вон даже у Польки на лице прибавилось красок — оно пошло пятнами.

— На тебе твое любимое бархатное платье. Ты его дома никогда не надеваешь. Только на прогулки, — заметила не в меру проницательная Винсенсия.

— И украшения, — мрачно вставила Марлен, зацепившись взглядом за одну-единственную цепочку, которую я надела, — подарок Мэдока.

— Ты с ним на свидание собиралась? — передумав падать в обморок, с обидой в голосе поинтересовалась Одель.

— Не знаю, как вы, а я пойду к себе переживать за его всемогущество. Хотите и дальше заниматься ерундой — пожалуйста, но уже без меня. Леди, хорошего вам дня.

А лучше нехорошего. Как у меня.

На обед я не пошла. Сидела, словно деревянная кукла, возле окна и все ждала его возвращения. Прошло уже несколько часов, а Мэдок все не появлялся. Это сколько же можно в храме очищаться? Надеюсь, Рейкерд не отступится от клятвы, и Доун сейчас тоже в божественном огне полоскается. Иначе это будет не бой, а бойня с единственно возможным исходом — смертью или безумием де Горта.

— Может, принести вам обед в комнату? — постучавшись, заботливо поинтересовалась Илсе.

В ответ я слабо улыбнулась и сказала:

— Что-то нет аппетита.

Служанка удивленно захлопала глазами. Чтобы у меня и не было аппетита? Такого прежде со мной не случалось. Но есть действительно не хотелось. Внутри как будто застрял большой горький ком, который с каждой минутой ожидания все увеличивался в размерах. Того и гляди лопну от волнения.

— Как вам будет угодно. — Илсе бесшумно прикрыла за собой дверь, и в спальне снова воцарилась тишина.

Правда, вскоре ее нарушил очередной стук в дверь, и на пороге показалась Одель с подносом в руках.

— Можно к тебе?

Я неопределенно пожала плечами, не горя желанием с ней общаться, но и выпроваживать за дверь тоже не стала.

— Подумала, компания тебе не помешает. Да и мне, если честно, тоже надо бы отвлечься. — Одель прошла в комнату, поставила на столик передо мной поднос с чашками и вазочкой с печеньем и устроилась в соседнем кресле. — Винсенсия сразу после обеда как ни в чем не бывало улеглась спать, Паулине все еще плохо, а Марлен, как обычно, не расположена болтать. Она мне даже не стала открывать. — Девушка обиженно поджала пухлые губки и, пробормотав, что немного сладкого нам сейчас однозначно пойдет на пользу, потянулась за печеньем, сделанным в форме сердечка.

С трудом оторвав взгляд от окна, за которым в серых сумерках суетились снежинки, я без особого энтузиазма взяла печенюшку.

— Я попросила заварить нам что-нибудь успокаивающее, потому что вся уже испереживалась. Жду, жду, а он все не возвращается.

— То же самое. — Я грустно усмехнулась и сделала пару глотков.

Печенье было еще теплым, а чай ароматным, с капелькой меда — все, как мне нравится. Жаль, насладиться угощениями у меня так и не получилось, да и разговор с Одель не сложился. Она все что-то говорила, а я слушала ее вполуха, не способная сосредоточиться на голосе наины и уж тем более вникнуть в смысл ее слов.

— Вижу, и ты тоже сегодня не расположена к общению. — Отправив в рот последний кусочек печенья, Одель тяжело вздохнула, допила чай и поднялась. — Ну что ж, пойду и я, наверное, немного вздремну. Или хотя бы попытаюсь. Вдруг, когда проснусь, Мэдок уже вернется и расскажет нам, как так вышло, что ему приказали пройти через очистительное пламя.

Но вернулся хальдаг не в том состоянии, чтобы о чем-то рассказывать. От обычно твердой походки Стального не осталось и следа, да и сам Мэдок сейчас больше напоминал тень самого себя.

Наины было бросились к нему во главе с заметно подобревшей Паулиной, но герцог остановил их усталым жестом и бросил дворецкому таким голосом, что у меня болезненно сжалось сердце:

— Не трогать меня и никого ко мне не впускать до самого утра.

Невесты тут же застыли как вкопанные, а я и не пыталась к нему приблизиться. Понимала, что он сейчас едва в состоянии ворочать языком, не то что отвечать на наши вопросы. Придется мучиться до самого утра и гадать, был ли с ним в храме Доун.

Окинув невест невидящим взглядом, Мэдок отправился наверх. Нас дворецкий пригласил в столовую ужинать, хоть меня по-прежнему не тянуло на вкусности. Не было аппетита, настроения, да и последние капли оптимизма, кажется, выветрились из моего организма.

Наспех поев, я пошла к себе. Была мыслишка вместо второго подняться на третий этаж, но я справилась с этим порывом, несколько раз себе повторив, что де Горту сейчас нужен исцеляющий сон, а не разговоры со мной. К тому же у его двери наверняка бдит Фрисо.

Илсе, как обычно, помогла мне приготовиться ко сну. Облачившись в ночную сорочку, я забралась под одеяло, попрощалась со служанкой и почувствовала, как у меня… чешется зад. Не весь, а только та его половинка, на которой красовалась метка моего Истинного.

Уф, как же сильно-то зудит! Чувство такое, будто меня разом укусило несколько комаров. Я уже собиралась перебраться поближе к камину и выяснить, что не так с моим мягким местом, когда зуд неожиданно прошел, будто его и не было. А вскоре я уже спала крепким, глубоким сном, не мучимая страхами и тревогой за свою жизнь и жизнь Стального.

Никогда на душе еще не было так спокойно.

Выспалась я отменно. Ни одно тревожное сновидение не прокралось в мое сознание, ни одна беспокойная мысль, от которой я бы подскочила на кровати и потом еще долго не могла уснуть, не просочилась мне в разум. Хотя все последние ночи я почти не спала. То и дело просыпалась, не переставая ворочалась с боку на бок.

И вот откуда ни возьмись появилась новая Лиза. Полный штиль, абсолютное принятие ситуации и даже какой-то отупляющий пофигизм.

В общем, чувствовала я себя замечательно. Ни страха за свою жизнь, ни волнения за Мэдока. Ничего. Настроение тоже было вполне себе неплохим. Я даже порадовалась непривычно яркому солнышку и отметила, как сегодня необычайно красиво под его лучами искрится снег. Мягкий, пушистый, такой манящий — он как будто приглашал выйти на улицу и прогуляться по выбеленным им старым улочкам.

Пока Илсе колдовала над моими волосами, я негромко напевала совершенно мне незнакомый, но очень веселый мотивчик.

— Вижу, у вас сегодня хорошее настроение, — улыбнулась девушка, только почему-то как-то натянуто, напряженно или даже нервно.

— А с чего бы ему быть плохим?

— И правильно, — кивнула камеристка. — Так и нужно, верить в лучшее: в победу его всемогущества.

Ах, она об этом…

— Как он там, кстати? — спросила я несколько рассеянно, отвлекшись на рассматривание сапфировых и бриллиантовых серег.

— Мне бы и самой хотелось знать, моя леди. Но господин еще не выходил из своих покоев и никого к себе не звал.

Какие же серьги мне все-таки выбрать… Первые подойдут под цвет платья, специально пошитого для сегодняшнего мероприятия, да и мои глаза с ними будут казаться ярче. Но бриллианты во все времена и во всех мирах остаются бриллиантами — лучшими друзьями наин, нэймесс и попаданок.