Отбор с осложнениями (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 36

Он вбежал в комнаты и, забравшись в душ, долго стоял под холодной водой.

Еще немного, и девушки разоблачили бы его прямо в купальне. Кем бы он стал тогда?! Посмешищем? Ястреб в платье... Что может быть хуже?! Его чести и достоинству пришел бы конец!!! Конец карьере, позор на весь род!

— Спасибо, Ам-малия, дальше я с...ма, — услышал он и повернул вентиль, выключая воду.

— Уверена? Ты выглядишь очень... утомленной.

— Порядок, — ответила Эмма, — все как видишь.

— Да, вижу. Что ж, тогда всего доброго.

— Итбе, — донеслось до Вейрона нечто невразумительное.

Какое-то время он так и стоял, прислушиваясь, но больше Эмма не подавала признаков присутствия в комнате. Торопясь одеться, Вейрон потянул цветохрон слишком сильно, и прикрывающая лицо ткань, и так держащаяся на соплях, оторвалась вовсе. Кляня генерала, короля и всех невест заодно, Вейрон осторожно выглянул из ванной комнаты, придерживая цветохрон, и убедился в собственных догадках: Эмма не ушла далеко. Расположившись в кресле, она запрокинула голову в сторону и, приоткрыв ротик, сладко спала.

— Ей и впрямь хватило пары бокалов, — пробормотал Вейрон.

Быстро преодолев гостиную, он запер дверь на засов и вернулся за менталисткой. Взяв ее на руки, отнёс на кровать в ее спальню, снял обувь и задумчиво уставился на кривую шнуровку платья. Кто-то явно помог опоенной им девушке одеться. Похоже, это была Амалия, и она же проводила ее до покоев.

Что это? Акт благородства или попытка втереться в доверие?

Вейрон потянулся к шнуровке, чтобы ослабить ее, но тут его руку накрыла ее ладошка.

Сердце остановилось.

Он медленно повернул голову и встретится с заинтересованным взглядом Эммы.

Вейрон открыл рот, подбирая слова и не находя их, осознавая, что его лицо открыто, а цветохрон болтается у щеки, как отдернутая шторка. Как объяснить Эмме?! Что сказать?! Делать предложение прямо сейчас?!

— Я сплю, — шепнула Эмма раньше него. — А ты?

— И я, — ляпнул он, по-прежнему не понимая, что делать.

Она тихо хихикнула.

— Ты Дорн? — Ее ладонь соскользнула с его руки и коснулась щеки. — Колючий. Но все рв... вра... равно кварсивый.

Она путалась, заикалась, а с губ не сходила улыбка.

— Ты здесь, чтобы пцеловать меня, — не спросила, скорее приказала она. А после приподнялась, опираясь на локти и потянулась к нему.

Вейрон не стал возражать.

Он запустил руку в ее волосы, притянув к себе, и поцеловал.

Губы Эммы оказались мягкими и нежными, как он себе и представлял. Сочные, манящие, раскрытые ему навстречу… Вот только стоило ему попытаться углубить поцелуй, как тело Эммы обмякло. Она сладко вздохнула прямо ему в рот и пробормотала с закрытыми глазами:

— Я думала, ты можешь лучше…

После чего уснула.

Дыхание ее стало размеренным, а на губах расцвела счастливая улыбка. Вейрон какое-то время грустно смотрел на свою менталистку, затем осторожно накрыл одеялом, подоткнув со всех сторон прямо как заботливая бабушка, и сел рядом, задумавшись.

Что он делает?

Этот фарс с отбором заходит слишком далеко. И очевидно, что он не продвинулся в расследовании. Хотя… менталистка Амалии очень его насторожила. Сегодня она пыталась воздействовать на него грубым внушением, заставляя поверить в собственную никчемность и отправиться домой. Кто знает, с кем еще она успела вот так «поговорить по душам»?

Тому, что он не нашел ничего в раздевалках купален, было очевидное объяснение — Плетка у кого-то другого. А именно — у красхитанцев. Ему необходимо отправиться на свидание с рыжим, и чем скорее — тем лучше. Поговорить с Мордишем, расспросить его о родине Бригитты...

Оставив менталистку спать в ее комнате, Вейрон вернулся в свою спальню и надел другой цветохрон, целый. Подойдя к окну, выглянул наружу. Небо было чистое и ясное, денек вышел очень погожим. Однако в королевских садах было пусто: невесты с менталистками все еще оставались в купальнях.

— Прекрасная! Я тут!

Не веря своим глазам, Вейрон узрел рыжего красхитанца под окном. Легок на помине! Тот галантно преклонил колено и протянул вверх руку с зажатой в ней розой пунцово-алого цвета.

Быстро попятившись, Вейрон спрятался за штору.

— Бригитта! Снизойди же ко мне! Одари своим пылким взглядом.

Мордиш откашлялся и вдруг завыл неожиданно тоненьким голосом:

Грох его побери! Если он сейчас же не заткнется, то репутация леди Дракхайн окажется под угрозой. На его вопли наверняка сбежится охрана.

— Молю о встрече! — орал Мордиш дурным голосом. — Погибаю!

— Да чтоб ты и впрямь сдох, — выругался Вейрон и, выглянув из окна, помахал поклоннику пальчиками. Эмма бы гордилась «ученицей».

Мордиш театрально схватился за сердце.

— Сейчас спущусь, — просипел Вейрон. Откашлявшись в кулак добавил: — Ожидайте!

Пометавшись по комнате, он заглянул к менталистке — та по-прежнему спала. Впрочем, в теперешнем состоянии она не могла бы посоветовать ему ничего путного. Да и вспомнив ее обещание организовать романтичный флер, Вейрон твердо решил, что лучше обойтись без нее.

Выглянув из комнаты, он увидел охранников у лестницы, вдали послышались женские голоса, среди которых он разобрал густой голос Раумы. Быстро закрыв дверь, Вейрон задумался. Скорее всего, невесты идут его бить. Завершать начатое. Можно, конечно, забаррикадироваться в спальне. Но надо что-то делать с Мордишем, который вот-вот снова начнет петь ему романтичные песни под окном. Скоро симпатии посла красхитанцев станут очевидны всем.

Король велел Вейрону держаться от политики подальше. Вилли тоже не будет в восторге, что его невеста встречается с другим. Что же делать? Обложили со всех сторон!

Не давая себе времени на раздумья, Вейрон вернулся в спальню, перекинул ноги через подоконник и нащупал карниз. Мордиш внизу ахнул. Донован забирается сюда ловко, как кошка, используя все эти лепнины и неровности в кладке, но он и легче раза в два. Оценив спуск, Вейрон удовлетворенно кивнул: кладка выщербленная от времени, между этажами вереница горгулий. На скалы Зубастого Плеса взбираться было куда сложнее.

Спускаясь и обдирая пальцы о шершавую стенку, Вейрон представлял, какие советы давала бы ему Эмма: быть нежной, игривой, кокетливой… Пугливая лань, легкий мотылек... Поскрежетав зубами, Вейрон схватился за голову горгульи, напомнившей Мордиша плотоядной ухмылкой. Ему надо узнать, что рыжий делал на севере королевства. Когда, где, с какими силами — даже по косвенным признакам можно понять цель.

Он повис на вытянутых руках и почувствовал прикосновение к бедрам. Тут же спрыгнув, повернулся к Мордишу и… сдержался! Не ударил в восторженную морду рыжего, а приставил указательный палец к его носу и приказал:

— Не смей! Трогать! Никогда!

— Понял, понял, — тот поднял ладони, словно защищаясь, и виновато улыбнулся. — Леди Дракхайн, я восхищен вашей смелостью. И вы такая ловкая.

— Как горная коза? — вспомнил Вейрон сомнительный комплимент, что передала ему Эмма.

— Даже лучше.

— Так где ты видел горных коз? — спросил Вейрон, игнорируя предложенную ему руку и шагая к королевскому саду. 

Они гуляли по извилистым дорожкам королевского сада, и, судя по запыхавшемуся красхитанцу, Вейрон взял хороший темп. Однако Мордиш улучил момент и увлек его в беседку, увитую розами. Там было тихо и уединенно, местечко почти не просматривалось со стороны. Широкие и удобные скамейки, расположенные в тени, так и манили присесть, разомлев после солнцепека… Вейрон оценил маневр. Диспозицию рыжий выбрал удачно.