Отбор с осложнениями (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 33

— Рисовать? Может быть, в тебе скрытый талант? Попробуем?

— Боюсь, этот талант тоже прошел мимо.

— Тогда… может ты красиво прочтешь поэму?

— Это можно.

— Что-то вдохновенное, про королевство, про твою любовь к родине.

— Солнце заходит, и в сердце щемИт,

Сколько потеряно душ!

Раненых был превышен лимит,

И каждый достойный муж...

— Что это?!

— Вспомнилось вдруг…

— Нет-нет, Бригитта! Никакого больше Плеса и войны! Ни слова о раненых и лишениях. Мы с тобой женщины, и нас это не касается. Мужчинам нужны хрупкие нежные создания, рядом с которыми они почувствуют себя важными, понимаешь? Защитниками! Будешь танцевать! Вставай!

— Сейчас?!

— А когда? Давай-ка, подвигайся. Хочу посмотреть, что ты умеешь. Импровизируй! Будь ланью, грациозной и пугливой!

Эмма раскинула руки и посмотрела на Вейрона, в его голове тут же зазвучала прекрасная мелодия, тоскливая и трогательная.

— Что ты делаешь? Зачем ты раскачиваешься?

— Пытаюсь быть грациозной.

— Ох, святая Муза, за что мне это! — Эмма подошла к Вейрону и взяла его за руки, потянув на себя: — Давай-ка, три шага на меня. Ма-аленьких, красивых. Теперь в сторону и поведи кистью, будто невзначай. Вот так…

Вейрон замер изваянием:

— Прости, боюсь из этого ничего не выйдет.

Она открыла рот, явно собираясь возразить, но промолчала. Кивнув, вернулась за стол, плечи ее поникли.

— Что же нам делать? — прошептала, снова уставившись перед собой.

— Для начала поешь, — Вейрон погладил ее по голове, провел ладонью по длинной красивой шее. — Мы обязательно придумаем, как быть.

Эмма тихонько вздохнула и, обернувшись, благодарно ему улыбнулась:

— Ты права, Бригитта, спасибо. Это ведь я должна поддерживать тебя, а не наоборот. Мне так недостает опыта, и я подвожу тебя. Вот Ирэна…

— В возрасте Ирэны, ты всех конкуренток за пояс заткнешь, — Вейрон подмигнул ей, — даже без шулерства и подкупа. А теперь ешь, а я пока подумаю, чем могу удивить принца и его советников.

Однако, сколько бы он не напрягал мозги, на ум ничего не приходило. Вейрон уже собирался признаться Эмме в провале, когда в комнату ворвалась отсрочка в виде Терезы.

 — Завтракаете? — спросила она, вытирая руки о передник. — А у меня новости!

— Творческий конкурс отменили? — с надеждой спросила Эмма.

— Что? Нет, конечно. Он состоится завтра. — Тереза вздохнула и присела на кресло, с интересом уставившись на Вейрона: — А ты что покажешь?

— Сюрприз, — ответил он сквозь зубы.

— Надеюсь! Ты уж не подведи, Бригитта, — Тереза постучала по своим бокам, — а то у меня ни медяка лишнего. Очень нужна твоя победа.

— Мне казалось, во дворце отлично платят, — удивилась Эмма.

— Неплохо, — повела плечами Тереза, — но и работы непочатый край, еще и не свое делать частенько приходится. Вот сегодня, например, ни с того, ни с сего всех собрали и отправили в купальни. Отмываем все с рассвета, драим, чтоб уважаемые невесты смогли расслабиться и отдохнуть перед последним испытанием первого тура. Будто вы сильно утомились.

Тереза хохотнула, а Вейрон едва не подавился куском отбивной.

— Что за купальни? — спросил он, прижав руку к бюстгальтеру, набитому носками.

— Отличное место, — ответила Тереза. — Больше всего мне нравится комната с купелями и горячими камнями. Я и сама там провела бы время, но что-то король не спешит меня пригласить. Зато менталисткам сегодня тоже откроют двери — сопровождать невест! Вас будут растирать маслами и солями, парить, мыть и массировать… Мечта!

Эмма восторженно ахнула:

— Как чудесно! Но в честь чего такая щедрость?

— Да, в честь чего?! — вторил ей Вейрон, которого бросило в жар от одной только мысли: он, в королевских купальнях, в окружении всех этих девиц… Полуголых, блестящих от масла...

— Ума не приложу, — развела руками Тереза. — Просто его величество так решил. Ох, чуть не забыла! Бригитта, тебе же письмо передали.

Она поднялась, сунула руку в карман и, вынув мятый желтый конверт, вручила его подошедшему Вейрону.

— Важное наверное, — добавила Тереза, — ишь, как запечатано хорошо.

— От кого оно? — Эмма промокнула губы салфеткой и поднялась из-за стола. — Кто-то из близких пишет? Мама?

— Да, — ответил Вейрон. Сломав магическую печать, он вынул из конверта небольшой лист бумаги и вчитался в ровный мелкий почерк:

«Я получил твое сообщение и разделяю беспокойство. Поговорил с К., все уладил. Не упусти шанс сегодня. И. P.S. Не благодари»

Стоило ему дочитать послание, как строчки вспыхнули и растаяли, как не бывало, а Вейрон понял, кто виновен в идее короля о купальнях.

— Что пишет мама? — поинтересовалась Эмма.

— Пожелала удачи и просила не упустить свой шанс, — пробормотал Вейрон, сминая письмо и пряча его в в карман.

— Замечательная мама! — Эмма сложила ладоши и радостно улыбнулась. — Значит, она не осудит, если ты снимешь цветохрон ради победы!

— Я не сниму его, — мигом отреагировал Вейрон.

— Но…

— Никак.

— В купальнях ужасно жарко, — удивленно проговорила Тереза. — Ты просто не выдержишь в этом!

— Я не сахарная.

— Но Бригитта, милая... — Эмма протянула руки к Вейрону, и он отшатнулся.

— Не уговаривай! Я не разденусь при посторонних! И точка.

— Однако! — Тереза уперла руки в бока. — И чем ты собираешься заниматься там? Сидеть на горячих камнях в этом балахоне и таять? Девицы тебя засмеют!

— Пусть так. Я не из робкого десятка.

— Что ж, — Эмма опустилась в кресло и грустно вздохнула, — как скажешь… Когда нам нужно быть готовыми?

— Через четверть часа, — припечатала Тереза. — Вас пригласят.

Она быстро засобиралась и, пожелав удачи в третьем конкурсе, ушла. А вот Эмма осталась и теперь страдальчески смотрела на Вейрона.

— Пожалуйста, Бригитта, — взмолилась она, — подумай. Что такого если ты снимешь хотя бы ткань с головы. У тебя потрясающе красивые глаза, я уверена, что и остальное…

— Пожалуй, подожду приглашения в своей комнате, — ответил Вейрон, не желая тратить силы на бессмысленный спор.

Благо, служанка пришла за ними даже раньше обещанного. Эмма грустила и часто вздыхала, от чего Вейрон ощущал стойкое чувство вины, но уступить не мог. В первую очередь надо разоблачить похитителей артефактов, а уж потом он придумает, как рассказать о своем маскараде. Так он размышлял на протяжении всей дороги в купальни, подбадривая себя и прикидывая, что делать дальше.

Однако все его мысли выветрились, стоило служанке стукнуть полукруглой ручкой с головой льва по массивной деревянной двери. В следующий момент все вокруг заволокло паром, а в ушах раздался звонкий визг Милаши:

— Страшно-то как! Еще давай!

— М...может не пойдем? — предложил Вейрон, посмотрев на Эмму. — Мне что-то нехорошо.

— А ты сними цветохрон, — с самым невинным лицом ответила она, — и сразу станет легче, вот увидишь.

— Входите! Кто там такой робкий! — на этот раз с ними заговорила рыжая девица, Паола Нэш, чье досье он как раз изучал последним.

Агенты генерала не смогли найти на нее компромат, а вот в бумагах Ирэны значилось, что у Паолы, возможно, есть страсть к азартным играм. Лисьи глазки, игривая улыбка, рыженькая не могла считаться блестящей красавицей, но что-то в ней определенно было.

— Хватит холод впускать! — потребовала она.

А дальше наступила тишина.

Все девицы молча уставились на Вейрона, чинно ступившего в распаренное помещение. Он сам также молчал, потому как что тут скажешь?.

Красавицы-невесты, слава святым, были прикрыты простынями, однако волосы их были заколоты вверх как попало, лица раскраснелись, а груди почти у всех едва не выпадали из обмотанной вокруг ткани.

— Леди Бригитта, вы не разденетесь даже здесь? — разбила повисшую тишину Паола Нэш. — Да что у вас там такого особенного под цветохроном?!

— Девичья честь, — сухо ответил Вейрон.

Он быстро прошел к одной из деревянных лавок, где и уселся, сложив руки на колени и слегка оттянув цветохрон. Видимо, их привели в основное помещение королевских бань. Вымощенные чуть шероховатой плиткой полы, мраморные стены, статуи дев, держащих серебряные кувшины, из которых лилась кристально чистая вода — Вейрон совершенно не представлял, куда девать глаза, и готов был рассматривать мельчайшие детали интерьера. Но женские тела были повсюду. Невесты совершенно не стеснялись наготы, да и некоторые менталистки от них не отставали. Зажмурившись, Вейрон досчитал до десяти, потом еще до двадцати, мысленно представляя перед собой Тима — кривоногого бородача из своей команды — проверенный метод. Досчитав еще до тридцати и почти почувствовав смрадное дыхание Тима, Вейрон перевел дух и открыл глаза.