Путь искушения (СИ) - Хант Диана - Страница 31

- А-ах, а-а-ах… Эрам…

Нужно только чтобы она вслух сказала… Чтобы попросила об этом вслух.

- Ты ведь хочешь этого, лакомая? - хрипло спросил он, припадая в поцелуе к её шее.

- А-ах, - ахнула Мишель и слабым голосом спросила: - Что?

- Ты ведь хочешь меня, конфетка Мими? - прорычал демон. - Так скажи это!

Мишель с трудом разомкнула веки и посмотрела на него замутненным взглядом.

- Не хочу, чтобы это было здесь…

- Но меня ты хочешь. Скажи это. Скажи! Я приказываю тебе!

- Нет, не здесь, пожалуйста...

Она замотала головой, словно сама понимала, что голос её совсем слабый и в нём куда больше «да», чем нет…

А в следующую секунду его накрыло водопадом восхитительных эмоций. Радужных, ярких, сильных до остроты, до боли!

Внутренняя сущность набросилась на них с рычанием, остервенело поглощая всё подряд, не разжёвывая, заглатывая кусками… А Эрам раздвинул мокрые, нежные, как лепестки, складочки и коснулся скользкого, набухшего бугорка.

Подхватив второй рукой поудобнее под бёдра, он принялся играть с этой крохотной горячей горошинкой, давая своей девочке желанную разрядку.

Она хныкала, ёрзала, выгибалась и стонала в его руках. Зарывалась пальцами в его волосы, сама припадала к его шее, щекам, губам в исступлённых поцелуях, даже не подозревая, что ходит по лезвию ножа.

Видя, как лакомая и такая желанная жертва сама предлагает себя, жаждет открыться, слиться в единое целое, демоническая сущность инкуба практически вышла из-под контроля.

Если бы Мишель открыла глаза, увидела бы языки пламени, танцующие в глазах инкуба, как заостряются его идеальные черты, как потемнела кожа…

Она выгнулась, качнула бёдрами навстречу, плотно-плотно обхватила его торс ногами, прижалась так тесно, как только могла, и закричала. Громко, пронзительно. Ладонь Эрама легла на её рот, поглощая звук, а сам он с трудом устоял на ногах от силы источаемого рыжей восторга, исступления, радости.

Эрам хрипло выдохнул.

Ещё ни разу он не чувствовал себя таким сильным, таким… всемогущим. Краски, запахи звуки… всё было неправдоподобно ярким, живым, словно переливающимся. И одновременно ему было мало всего этого. Он чувствовал, он каким-то образом знал, что рыжая способна дать больше. И, самое главное, он невыносимо хотел взять больше.

Взять всё.

Она ослабла в его руках. Он отнял ладонь от её рта и рыжая головка опустилась на его плечо. В наступившей тишине он слышал её всё ещё прерывистое дыхание, с каким-то неведомым прежде упоением слушал биение сердца.

Рывок внутренней сущности заставил замереть. Такой силой его демоническая природа никогда не обладала.

Следовало охолонуться, держать себя в руках.

Но как это сделать, когда крошка Мими была так близко со своей невероятно нежной кожей, шелковистым пламенем волос, нежная, всё еще вздрагивающая, до невероятного покорная…

Скрипнув зубами, инкуб выдохнул и затаил дыхание. Кислородное голодание должно утихомирить внутреннего огненного демона…

Получилось, но Эрам не знал, когда тот предпримет следующую попытку. Чтобы окончательно взять контроль в свои руки, следовало, как минимум, выпустить рыжую из объятий, а как максимум, держаться как можно дальше от неё.

Проклиная себя за дрожь в пальцах, инкуб поставил конкубину на ноги, легонько придерживая, чтобы не упала. Девчонка была в сознании, он чувствовал это, но глаз не открывала, а ноги её плохо слушались.

Так и не позволяя себе вдохнуть, он отпрянул от неё, развернулся и покинул примерочную комнату.

Он не видел, что глаза она всё-таки открыла. Не видел, как смотрела ему вслед. Потому что если бы увидел этот взгляд, полный изумления, обиды, желания понять, что она сделала не так, ни за что бы не ушёл…

Мишель сглотнула, провожая демона взглядом. А когда глаза резко защипало, сползла вниз, прижимаясь спиной к стене. Она чувствовала себя использованной. У неё не было сомнений в том, что произошедшее - лишь способ «подзарядиться» от неё, насытиться её эмоциями. Как только он получил желаемое, он ушёл. И даже не оглянулся.

Ей даже в голову не пришло, каких титанических усилий стоило инкубу сдержать себя, сдержать демоническую сущность, не наброситься на неё прямо здесь и не овладеть, несмотря на протесты.

Что ж. Для него это так просто… Обращаться с ней, как с вещью. Мишель подумала, что она и есть вещь, собственность, источник эмоциональной пищи, и тому есть самое прямое подтверждение: контракт. Но мысль об этом была такой тягостной и болезненной, что Мишель прогнала её прочь.

Стараясь не думать и не рассуждать над тем, что делает, на всё еще дрожащих и непослушных ногах, Мишель покинула примерочную комнату.

Девиц за дверью не оказалось. Да даже если бы и были, плевать.

Глаза щипало, горло сжимал ком, но она знала, что пока она в этом пафосном месте, среди всех этих расфуфыренных особ, которые смотрят на неё со смесью любопытства и презрения, волю слезам она не даст. А слёзы и как ей казалось незаслуженная обида душили, владели, казалось, всем её существом. Хуже всего было то, - Мишель понимала это, - что эта треклятая обида была даже не на демона, который обращался с ней, как с вещью, а на себя саму.

Какая-то неистовая сила внутри Мишель толкала сказать ему «да», и в то же время Мишель должна была, просто обязана сопротивляться до последнего.

Она сама не ожидала от себя, что у неё не только хватит смелости покинуть «Подиум» (на счастье удалось покинуть сделать это незамеченной), но и спуститься на ближайшую станцию лэстроу и прыгнуть в вагон.

Ей не хотелось думать ни о гневе инкуба, ни об ожидающем её наказании. Вообще не хотелось думать о демоне! Только бы быть подальше отсюда…

Прочь от этого поганого «Подиума», прочь из Вилскувера.

В комнатку общежития, что стала ей домом, которого у неё, по сути, никогда не было. Упасть на кровать, зарыться лицом в подушку, замереть… А там будь, что будет.

Она прекрасно знала, на какую ветку пересесть, чтобы доехать практически до самой академии. Но слёзы, которым дала, наконец, волю, и которые щедрым потоком бежали по щекам, сыграли с ней злую шутку.

Ей нужно было пересесть на жёлтую линию, где рядом с номером маршрута стоял треугольник… Мишель же не разглядела, что села на «ромб» и поезд понёс её в противоположном направлении.

Сколько бы слёз не было - однажды и они закончатся. Вот и Мишель через какое-то время перестала всхлипывать, а когда огляделась в вагоне, спешно проморгалась. Кроме неё здесь были… одни наги. Причём не королевские, а как их тайком называли, низшие. Те самые, что падки до человеческой крови. Которая для них что-то сродни наркотика.

Сердце заколотилось. Куда её занесло? Она знала, что в Вилскувере есть районы, которые населяют одни наги, помнила и то, что на ней охранный амулет Галдур Магинен… Но… если не сработает? Заури он не уберёг от беды… Кто знает, что произойдёт, если они накинуться все вместе?

А под перекрёстными взглядами нагов Мишель отчего-то поняла, что могут накинуться. Здесь - могут.

Цепкие взгляды. Немигающие зрачки. Кто-то смотрит хмуро, кто-то улыбается, глядя на неё, и тогда под губой мелькают едва обозначившиеся, острые клыки, что значит, наг готов к охоте.

Когда по бокам от неё уселись двое - с широкими плечами и немигающими взглядами, которые даже не пытались скрыть своего интереса, Мишель подскочила и выпрыгнула в уже закрывающиеся двери.

Теперь она на станции лэстроу, в районе, который населяют, судя по всему, одни наги! Мишель беспомощно оглянулась: ни одного человека, оборотня, демона… Сейчас она, казалось, была бы рада даже джинну! Они не смотрели на неё не мигая. Как и все демоны, джинны питаются эмоциями, но ведь, в конце концов, не кровью! Мишель никогда не было так страшно.

Но вокруг были только наги. Низшие. Много, много нагов. Большинство из них не замечало Мишель, следуя к поездам и выходя из них, спускаясь и поднимаясь на лифтах и эскалаторах… Но были и такие, кто не сводил глаз.