Дважды укушенная (ЛП) - Райли Алекса - Страница 1

Алекса Райли — «Дважды укушенная»

Дважды укушенная

Пролог

Дав

Я смотрю на карту, которую распечатала, когда работала сегодня в библиотеке. За последнюю неделю я узнала, что эти четыре больших дома каким-то образом связаны между собой. Хоть это и кажется невозможным, это единственное логичное объяснение. На данный момент единственное, о чем я могу думать — как они передвигаются.

Хотя карты могут быть устаревшими, я знаю, что аэрофотографии в Google делаются только раз в несколько лет. Они могут путешествовать на четырех колесах или что-то вроде того, чтобы добраться из дома в дом, но это вынуждает их выходить на солнечный свет днём.

Они никогда не пользуются главными дорогами, чтобы добраться из одного дома в другой. Как ещё они приходят и уходят, никогда не пользуясь входными дверями? Я знаю, что видела, как близнецы возвращаются домой, а через несколько часов они вышли из дома Кейна и Джульетты, ни разу не ступив на улицу. Как они туда попали?

По какой-то причине я думаю, что у них есть подземные переходы, но, возможно, это мое гиперактивное воображение. Мой дедушка говорит, что оно может выйти из-под контроля. Что я позволяю вещам укореняться, расти и развиваться, пока не попадусь в ловушку собственного создания, и не смогу выбраться.

Что делать девушке, когда ты растёшь в морге? Книги и копание в неизвестности были моей жизнью столько, сколько я себя помню. Дети в школе не хотели дружить с девочкой, чей дом был посреди кладбища и у которой в подвале были тела.

Дедушка был уверен, что колледж поможет вытолкнуть меня в мир, но я думаю, что это только ухудшило ситуацию, потому что я почти уверена, что моя соседка по комнате в общежитии сбежала жить с вампиром.

— Ты останешься на ужин, тыковка? — спрашивает мой дедушка.

Я смотрю вверх оттуда, где всё выложено передо мной. Там есть карты, старые газеты и даже фотографии, которые я сделала. Он не смотрит на них, когда подходит туда, где я нахожусь. В детстве мои книги и всё, что я изучала, всегда было разбросано по большому обеденному столу, потому что он нам не нужен был только нам двоим. Большую часть времени мы ели за маленьким столом на кухне или в гостиной с подноса у телевизора.

— Нет, у меня есть планы, — говорю я ему, когда начинаю собирать вещи. Я вроде как скучаю по жизни здесь и именно поэтому я так часто навещаю его. Я интроверт, но жить самой в комнате общежития довольно одиноко. Но я не собираюсь спрашивать дедушку, могу ли я вернуться домой. Он не разрешит мне, потому что думает, что мне нужно найти себя и не болтаться с мертвыми все время. Если бы он только знал, что я уверена, что именно на это я и наткнулась.

— Это свидание? — Он подбадривается идеей, а я борюсь с улыбкой.

— Разве ты не должен отговаривать меня от мальчиков? — Дразню я его, но те двое, о которых я сейчас думаю, определенно мужчины.

— Ты достаточно взрослая, чтобы встречаться. Влюбиться было одной из величайших радостей в моей жизни. — Его взгляд на мгновение отвлекается, и я знаю, что он думает о моей бабушке. Я никогда не знала её. Она и оба моих родителя умерли до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы помнить о них что-нибудь, кроме того, что рассказывал мне дедушка. Смерти, казалось, слишком понравилась эта семья. Дедушка говорит, что из-за меня у него была воля продолжать жить после того, как он их всех потерял.

— Ну, возможно, я положила глаз на кого-то, — признаюсь, зная, что он будет счастлив это услышать. Я оставляю без внимания, что это два мужины, и они могут быть вампирами, потому что я не хочу, чтобы у него случился сердечный приступ.

— Развлекайся, тыковка. — Он поцеловал меня в макушку, и я закончила собирать все свои вещи.

Я снова прощаюсь с ним, когда ухожу и готовлюсь к ночной засаде. Я заметила, что они выходят только ночью, что, не делает их вампирами. Но список улик, который я составляла, продолжает расти. Я следила за всеми, но всегда возвращалась к братьям-близнецам. Я привыкла, что идеи затягивают меня на часы или дни, но это другое. Я должна бояться следовать за ними, но это не так. Может, это потому, что я видела парня моей старой соседки по комнате Джульетты. Он выглядит как смертоносное чудовище, которое может разорвать человека голыми руками пополам, но обращается с ней так, как будто она сделана из сахарной ваты. Никогда бы не подумала, что кто-нибудь так посмотрит на меня.

Именно из-за него я изначально стала копать. Дела с Джульеттой шли быстро, и я однажды видела его в действии. Никто из них не знал, что я видела, как он напал на человека, который пытался навредить Джульетте. То, как он двигался и как менялись его глаза… Я знала, что он был чем-то большим, и я должна была узнать, чем именно. Тогда я нашла близнецов, Эзру и Эрика, и с меня хватит. Копаться в их жизнях было тяжело, но я медленно собираю все это воедино.

Может быть, у меня уже было бы больше информации, если бы я перестала следить за ними. В последнее время они зависают в доме Раваны. Она живет в одном из четырех связанных домов. Я собираюсь пойти туда сегодня вечером, чтобы, возможно, взглянуть на близнецов. Я не видела их почти два дня, и у меня в животе начала формироваться странная боль.

Я бросаю сумку на пассажирское сиденье перед тем, как проверить, есть ли у меня тайник с закусками на ночь. Я дотягиваюсь, хватаю пакет сахарной ваты и ем несколько кусочков. Как только получаю прилив сахара, я завожу машину.

Луна освещает кладбище сегодня вечером, и кто-то может подумать, что оно выглядит жутковато. Из-за надгробий мне всегда было грустно. Некоторые из них забыты, и больше никогда не получат ни одного цветка. Это всегда напоминает мне, почему книги такие особенные. Они могут нести в себе столько историй и рассказывать, что не всё теряется со временем.

Я недолго добираюсь до дома Раваны, но паркуюсь в стороне от ворот, чтобы меня не заметили. Я вижу, что снаружи стоит лимузин, и наблюдаю, не уверенная в своих чувствах. Я несколько раз следила за близнецами, они ходят в бары, но я никогда не могла войти. Я никогда не была одета по клубным стандартам в своих черных штанах для йоги и черной толстовке — самая неприметная одежда, которую можно носить, пока я, по сути, преследую их.

Я ждала снаружи в те ночи, чтобы увидеть, когда они уйдут. Однажды они ушли одни, но в другой раз я заснула в машине и ждала. Я знала, что если бы увидела, как они выходят из бара с женщинами, это убило бы что-то внутри меня. Я даже не понимаю этого. Я не знаю их, и все, что я знаю — это придурки, которые трахают все, что движется. Они могут оставить след разбитых сердец по всему городу с тем, насколько они красивы. Я, наверное, не так уж сильно ошибаюсь, но они также могут быть вампирами, которые питаются людьми.

Ревность всегда бьет меня, когда я думаю о том, что они пьют чью-то кровь, и я почти уверена, что в данный момент я сумасшедшая. Неужели я хочу, чтобы они питались от меня или что-то в этом роде? Идея должна меня до смерти напугать, но это не так. Когда я думаю об их ртах на мне, всё моё тело покалывает. Я знаю, что в конце концов меня поймают. Я знаю это и понятия не имею, что я буду делать, если это случится. Я всегда могу притвориться идиоткой и сказать, что беспокоюсь за Джульетту.

Я отвлекаюсь от своих мыслей, когда смотрю, как Равана выходит из дома с Эзрой и Эриком прямо за ней. Они все вместе садятся в лимузин и отъезжают. Это свидание, я знаю это.