Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 39

Так вот, в эти выходные у меня никаких дел вроде бы не намечалось, поэтому лично я мог смотаться в столицу, а вот мама вынуждена была отказаться — она пообещала бабушке, что навестит её в воскресенье, привезёт фрукты. В санатории кормили неплохо, но бабуле под конец зимы захотелось яблочек с апельсинами, о чём она так и заявила в прошлое наше посещение, узнав нас не с первого раза. Деменция прогрессировала, и мы перед уходом зашли к главврачу, заплатив очередной взнос за содержание престарелой родственницы и поинтересовавшись состоянием бабули. Та нас успокоила, намекнув, мол, не переживайте, за ваши деньги уход за ней будет самый наилучший.

Что ж теперь, получается, пригласительный пропадает? И тут я подумал, а почему бы не уговорить съездить Ингу? Так ведь и уговаривать не пришлось, отложила все свои дела и дала согласие. Я на всякий случай позвонил Стефановичу, предупредил, что вместо мамы приедет моя девушка. Александр Борисович не имел ничего против, даже, как показалось мне, обрадовался. Хм, с чего бы ему радоваться, глаз что ли, на Ингу положил? Помню, он ещё в «Праге» после «Песни-78» то и дело бросал в её сторону масляные взгляды… У-у-у, старый перец! Впрочем, какой уж там старый, ему ещё и сорока нет. Вот уж кто старый — так это я, хотя и выгляжу подростком. Но об этом я старался не слишком думать, а то додумаюсь до того, что начну обвинять себя в педофилии.

В общем, родители Ингу отпустили без вопросов, и до Москвы мы также добрались без проблем, хоть и в обычном купейном вагоне. Если бы Стефанович позвонил хотя бы парой дней раньше, то я успел бы взять билеты на СВ… Ну ничего страшного, соседи достались приличные, женщина с дочерью лет двенадцати, которая, в отличие от матери, меня тут же узнала, о чём на ухо сообщила маме. Причём таким громким шёпотом, что это не стало секретом и для нас с Ингой. Женщина исподволь принялась меня разглядывать и, когда тронулись, не выдержала и напрямую спросила, тот ли я Максим Варченко?

Я, честно говоря, хотел сказать, что они ошибаются, что меня не первый раз принимают за какого-то Варченко, но Инга меня опередила, толкнул в бок локотком.

— Вот видишь, Максим, слава летит впереди тебя! — заявила она с улыбкой.

И посмотрела на меня с такой нескрываемой гордостью, что мне не оставалось ничего другого, как сознаться в том, что я — это я. После этого на меня просто градом посыпались вопросы, причём дочка от мамаши не отставала, а Инга так и продолжала выпячивать свою упругую, обтянутую маечкой с надписью «Princess», которую я привёз ей из Венгрии. С тех пор Инга малость подросла, как и её грудь тоже, а без бюстгальтера соски проглядывали довольно соблазнительно. Мама дочки-всезнайки косилась на грудь моей девушки явно без одобрения, но всё же больше её интересовал я. Хорошо, что где-то час спустя запас вопросов у этой парочки закончился, и мы начали понемногу готовиться ко сну.

В качестве снотворного устроившаяся на нижней полке Инга прихватила «Rigas modes», он же «Рижские моды» от Дома моделей Риги в русскоязычной версии. Я же специально купил на вокзале 1-й номер за этот год «Техники-молодёжи». Первым делом пролистал в конец, обнаружив там фантастический рассказ Сергея Шарова «Ученик Герострата». Немного наивно, но как бы я писал в это время, ничего толком не зная о компьютерах? Едва ли не больше меня заинтересовало интервью с чехословацким писателем Людвигом Соучеком под заголовком «О будущем с оптимизмом». В частности, он предполагал, что к 10-тысячному году произойдёт полное смешение рас, и человек будущего станет смуглолицым. Учитывая грядущее проникновение в Европу жителей Северной Африки (а что этому сможет помешать на фоне надвигающейся глобализации?) я не сомневался, что смешение рас случится намного раньше, через сто-двести лет. Хотя азиаты, пожалуй, сумеют сохранить свою идентичность, а вот белой расе грозит полное исчезновение.

Премьера кинокартины в расположенном на Арбатской площади кинотеатре «Художественный» в 17 часов. Программу времяпровождения мы составили с Ингой заранее, она согласилась стать моей спутницей в поездках по столичным комиссионкам и «Берёзкам» (благо чеки имелись), где я намеревался приглядеть нормальную электрогитару. Нормальную — это значит гибсоновский «Les Paul» или «Fender» в приличном состоянии. Чисто внешне «Gibson Les Paul» своими обводами деки, двухрядными колками и расцветкой «Sunburst» мне нравился больше. Вообще считается, что на «Gibson» играть проще. И что «Gibson» хорошо дружит с любым перегрузом, он поёт ленивыми густыми нотами. А на чистом звуке «LP» мутноват и расслаблен, выдавая глубокие джазовые вздохи. Тогда как «Fender» — он якобы более грубый, норовит вырваться из рук, весь дрожит на аккордах, и рождён для самого кристального, прозрачно острого звука, холодного и ершистого.

Но при этом кто только ни жаловался, что «Gibson» тяжел и неудобен, в то время как тот же «Stratocaster», когда вы его прижимаете к себе, словно рубашка, сшитая специально для вас. Однако в целом, если будет стоять выбор — я всё же возьму «Gibson Les Paul». Как-то в своём будущем за границей забрёл в музыкальный магазин, поочерёдно на «Stratocaster» и «Les Paul» проиграл знаменитое вступление песни «Stairway to heaven», потом поэкспериментировал с «примочками», и понял, что душа всё же больше лежит к гитарам из Нэшвилла, нежели к их «товаркам» из Скоттсдейла.

Я был уверен, что если найду гитару — то это будет оригинальная модель, произведённая на штатовских фабриках, а не в Китае. А значит, в качестве продукции можно будет не сомневаться. Хотя в моём будущем со временем и китайцы научились делать неплохие гитары, причём, что естественно, на порядок дешевле, но фирма есть фирма. И уж мне ли экономить на инструменте, с которым, судя по всему, будет связано моё музыкальное будущее?! Так что из дома я прихватил нормальную сумму, которой, по моим подсчётам, могло хватить на приобретение даже новой гитары, ежели вдруг такая чудом мне попадётся. А также чеки, так как я собирался заодно заглянуть и в «Берёзку».

Возникал вопрос, где я буду хранить покупку, если мне придётся на неделю зависнуть в Калинине? В крайнем случае будет лежать в гостиничном номере, надеюсь, горничная не позарится на гитару, разве что вдруг окажется советской Дженнифер Баттон[2].

Инга моталась за мной повсюду, словно Крупская за Ильичом. Со станции на станцию, с автобуса на троллейбус, с троллейбуса на автобус… Объехали все комиссионки в центре Москвы и в ближних, что называется, пределах, количеством семь штук, но ничего приличного найти не удалось.

Зато в одной из комиссионок на проспекте Будённого в районе остановки 8-я улица Соколиной горы я присмотрел себе диктофон «PHILIPS». Думаю, в будущем он мне ещё пригодится, наверняка придётся с кем-то общаться, как в прошлый раз с Калитуриным. Состояние оказалось отличное, размеры…. В карман не влезет, но в сумку вполне. Надеюсь, три сотни целковых (включая двадцатку за кассеты) не уйдут коту под хвост.

Заглянули по ходу дела сначала в «Лейпциг» на Ленинском проспекте, где с трудом отбились от стоявших прямо у прилавка спекулянтов, которых всё больше интересовала возможность выкупить одежду и затем, как я понимаю, уже толкнуть её на более выгодных условиях. А потом добрались до музыкального магазина на Неглинке. Выбор оказался скуден, а когда я заговорщицким голосом поинтересовался у относительно молодой продавщицы, нет ли у неё знакомых, кто может достать фирменную гитару, она посмотрела на меня со скукой во взоре.

— Работала тут одна с нами, подгоняла клиентов знакомому спекулянту, имела с этого свою копеечку. Спекулянта посадили, он её сдал, и хорошо ещё, что дело закончилось увольнением. Так что, молодой человек, кто вас знает, вдруг вы…

— Да вы что?! Да я…

— Нет уж, мне проблемы не нужны. Что-то показать? Нет? Дело ваше, весь ассортимент перед вами.

Когда вышли на улицу, Инга дёрнула меня за рукав ставшей совсем уж тесной лётной куртки, отчего я предпочитал даже не застёгивать молнию: