Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 15

— Ну что, Галина Анатольевна, — повернулся к ней Николай Степанович, — по-моему, очень даже неплохо.

— Я тоже так считаю, — прощебетала она.

Бузов повернулся к нам:

— Только слова уж больно… Какие-то расставания, проводница у вас грустит. Может, стоило сочинить что-то повеселее?

— Николай Степанович, ну это же жизненно! — взмолился я. — Да, песня в какой-то мере навевает грусть, но нельзя же всё время веселиться, должно оставаться место и для светлой грусти. «Анна Каренина» Толстого тоже не водевиль, но её перечитывают и фильмы по этой книге ставят.

— Ишь ты, Толстого вспомнил, — хмыкнул Бузов. — Ладно, молодцы, ребята, в общем-то приятная песня, если к словам не сильно придираться, то сойдёт. Можете включать её в свой… этот… как его…

— Репертуар, — с готовностью подсказала завуч.

— Вот-вот, в него, — подтвердил Николай Степанович.

Может быть, всё закончилось и не столь феерично, как я рассчитывал в своих мечтах, но и не самым худшим образом. Бузов и завуч не стали задерживаться в актовом зале, отправились по своим делам, видимо, дообсуждать то, что они обсуждали во время моего появления в директорском кабинете. А мы принялись сдержанно друг друга поздравлять с удачной премьерой песни.

— Макс, так что всё-таки с концертами? — напомнил Юрка. — Помнишь, ты обещал подумать?

И точно, как-то у меня эта мысль выскочила из головы, почти сразу же после того разговора. А ведь и впрямь обещал, а свои общения я привык выполнять. Что ж, придётся заняться этим делом, вот только сообразить, куда сначала податься. По моим воспоминаниям, в эти годы концертировать можно было только от лица какой-то творческой организации, например, областной филармонии. Это в Москве лафа, у них там имеются Москонцерт, Росконцерт, Союзконцерт, Московская филармония, Московская областная филармония…. Никого не забыл? А что в Пензе к услугам профессиональных музыкантов? Одна на всех областная филармония. Вот и получается, с какого перепуга наш ВИА должны принять в её состав? Там небось и своих бездельников хватает, вряд ли имеются вакансии на эстрадный коллектив из четырёх человек, да ещё несовершеннолетних. И не посмотрят, что худрук — тот самый Варченко. Это ж надо ставку людям делать, пусть и копеечную, организовывать им концерты, короче говоря, вряд ли они захотят на свою неповоротливую задницу лишний геморрой. Да и нам какой резон у них ошиваться? Никакой свободы, за нас будут решать, когда и где мы должны выступать. Выпустят на одну песню в сборном концерте по случаю какого-нибудь Международного женского дня — вот и вся радость.

Нет, мы должны быть сами по себе, а как это сделать — нужно посоветоваться с теми, кто в теме. С тем же Октябрём Гришиным, например. Он мне ещё в позапрошлом году давал номер своего телефона, надеюсь, он не изменился. И кстати, вот его хор-то, между прочим, в филармонии не состоит, это хор областных профсоюзов, от которых они, я так полагаю, и выступают. С другой стороны, коллектив у него вроде как самодеятельный, если память не изменяет. А мы что, хотим стать профессионалами? Устраивать чёсы по необъятной стране, состригая бабки? Кто нас, недоучек, отпустит?

— Созвонюсь с одним человеком, может, подскажет, как нам стать полноценной боевой… то есть эстрадной единицей, — пообещал я ребятам перед тем, как мы разбежались.

Но прежде я на троллейбусе доехал до местного отделения Союза писателей, вручил бухгалтеру обещанные взносы в размере рубля двадцати копеек, заодно немного поболтали с Катковым о моих литературных планах, после чего двинулся домой. Мама на работе, батя с утра в поездку укатил, заглянул в холодильник — обнаружил ещё вчерашнюю кастрюльку супа со звёздочками. Это я варил, такой пакетный суп мне с детства нравился, только картофелинку покрошил мелко, чтобы погуще был. Дал маме передышку, и так после работы все вечера готовит на двух здоровых мужиков: сама-то поклюёт как птичка, зато мужа с сыном накормит от пуза.

Поставил суп на плиту, предварительно пошкрябав по дну черпаком, чтобы звёздочки не прилипли, а сам тем временем набрал товарища полковника. Гришину потом наберу, а Любушкин от меня ждёт звонка. Тот, по счастью, оказался в своём кабинете, сразу же поднял трубку.

— А, Максим, здравствуй, дорогой! Я про тебя не забыл, поговорил сегодня с Улановым, он, знаешь, тоже прямо так заинтересовался, сказал, что есть у него кое-какие связи на Петровке, и он постарается в ближайшее время поговорить с людьми, которые могут помочь. Твой номер у меня есть, так что как только — так сразу.

Ну и ладненько, думал я, опуская трубку на рычаг. Надеюсь, дело сдивентся мёртвой точки. А теперь звоним Гришину, пора решать вопрос с нашими концертами.

Трубку взяла его супруга, когда я представился, голос её прям-таки потеплел. Однако сказала, что Октябрь Васильевич с репетиции из Дворца культуры имени Кирова вернётся нескоро, готовятся к какому-то отчётному концерту.

— Спасибо, — поблагодарил я собеседницу. — А во сколько всё же позвонить, хотя бы примерно?

— Часов в девять, может быть, уже будет. Или, если хотите, оставьте свой номер, я ему передам, он сам наберёт.

Мама вернулась с работы позже обычного, оказалось, забегала в поликлинику за выпиской из истории болезни бабушки. К её приходу я ещё и картошки нажарил на сливочном масле. Самому что-то захотелось, да и мама, я знал, любит жареную картошку, а я ещё и яйцом полил для разнообразия.

В четверть десятого раздался звонок от Гришина. Узнав, в чём причина моего к нему интереса, тут же предложил не городить огород, а попросить директора училища договориться с его коллегой из ДК имени Дзержинского.

— Вы же по одному ведомству проходите, думаю, если ещё и руководство пензенского

Отделения Куйбышевской дороги подключится, то начальство Дворца культуры не откажет. Тем более, я так понимаю, вам эта приписка нужна для галочки, чтобы соответствующие органы не вменяли вам подпольную концертную деятельность. А ещё посоветую вам найти всё же худрука, в силу возраста способного не только ставить подпись где положено, но также выполнять функции администраторе коллектива.

— А где же его искать? — задал я резонный вопрос.

— Где? Хм… А знаете, юноша, есть у меня на примете один способный молодой человек. Не слышали такую фамилию Гольдберг?

— Это который Гольдберг, Семён Романович? — переспросил я на автомате.

— Точно, он! А вы уже с ним знакомы?

Вот опять ляпнул, не подумавши. Конечно, Гольдберга я знал в своём будущем как продюсера, первым ставшим организовывать в 90-е в Пензе концерты эстрадных и оперных звёзд. Будучи воспитан на классической музыке, он не мог отказать себе в удовольствии пригласить артистов оперетты, оперы или балета, и даже если уходил с ними в минус, то отыгрывался на эстрадных звёздах типа Киркорова или даже Пугачёвой. Им он в те годы организовывал концерты летом на стадионе «Труд», а там вместимость была тысяч десять.

С самим Гольдбергом пересекались как-то пару раз, но вряд ли он даже запомнил моё лицо. А вот у него внешность характерная, главной достопримечательностью на лице были выдающийся нос и густые усы. Плюс очки с линзами в почти круглой, немного сплющенной сверху оправе и кучерявая грива на плечах.

— Не то что знаком, так, слышал краем уха, — отмазался я.

— Тогда можете мне поверить на слово — это очень энергичный и при этом, что самое главное, порядочный молодой человек. Он сейчас преподаёт теоретические дисциплины в музыкальной школе № 1, но ему там, насколько я знаю, уже тесно, хочет чего-то большего. Вот пусть и попробует с вами сработаться. Как вы, не против попробовать?

— Да нет, можно, конечно, попытка, как говорится, не пытка.

— Вот и ладно, я ему… наверное, уже завтра позвоню. Думаю, он согласится с вами поработать, тем более с самим Максимом Варченко.

И сказал так серьёзно, не понять, подколол сейчас меня или в самом деле считает мою персону какой-то выдающейся. А в общем-то, на фоне лучших песен Октября Васильевича «18 лет» и «Милая роща» мои (хотя в основном заимствованные) вещи и впрямь выглядят на порядок круче. Не иначе в нём всё же засел червячок профессиональной зависти.