Кошкодевочки в сетях Абвера. Нэконуар-RPG (СИ) - Аристов Руслан Иванович - Страница 14

— Почему же?

— Сэр, — немного замялся официант, — не примите это на свой счёт, но причиной послужили и рейдеры, и стаи "волчьих" подводных лодок, которые устроили огромные проблемы для океанического судоходства Межконтинентального Содружества уже через полтора года войны.

"Наверно, "волками" прозвали немцев, раз он так сказал", — предположил я.

[Очевидно: ФСША — подразумеваются базовые США, Межконтинентальное Содружество — подразумевается Антанта], - прочёл я подсказочку, когда всё и так было ясно, как день.

— Джереми, расскажите подробнее, — заинтересовался я.

— Сэр, я не историк, и помню события из газет и сообщений, потому что сам служил на корабле обеспечения во время войны. Могу сказать, что три лайнера этого класса погибли от подводных лодок, ещё один подорвался на мине. Погибло очень много людей, — вздохнул он и опустил глаза.

— А мне показалась, или сейчас на лайнере не очень много пассажиров? — решил я сменить тему.

— Всё верно, сэр. Великая Депрессия обрушила пассажиропоток. А ещё после того, как в прошлом году австралы и зеландийцы стали федерацией, а их войска быстро и без сопротивления захватили западную часть Новой Гвинеи, а потом и почти все Молуккские острова, то против них была объявлена международная блокада и количество пассажиров уменьшилось ещё почти в два раза. Больше половины рейсов мы совершали из Калькутты и Сингапура в Мельбурн, а сейчас нам урезали заработок, потому что судовладелец сказал, что мы работаем на грани убытка.

— А в чем была причина таких действий австралов? — поинтересовался я.

— Сэр, вы разве не слышали об этом? — удивился Джереми.

— Я журналист, и мне интересно в том числе и ваше мнение, — ответил я.

— Ах, вот оно что, — ответил польщенный официант. — Я читал в газетах, что там нашли какие-то древние и очень ценные религиозные предметы, но я думаю, что всё дело в крупных месторождениях меди и золота на севере захваченной территории. Об этом тоже писали газеты, что это богатое и одно из крупнейших месторождений в мире, — пояснил он.

— Спасибо, Джереми, — я забрал две монетки по 25 пенсов и показал рукой на остальные, — это вам!

— О, огромное спасибо, сэр! — официант благодарно поклонился и забрал подносик со ста пенсами.

"Вероятно, это неплохие деньги, раз я поел в таком месте за такую сумму", — с этими мыслями я сытый и довольный решил вернуться в каюту.

Довольный хорошим завтраком и разговором, я ещё немного решил постоять на палубе. Мимо меня прошли в ресторанчик две кошкодамочки, которых я уже видел перед завтраком. Одна из них стрельнула в меня глазками и улыбнулась. Я тоже улыбнулся и легонько кивнул.

Постояв минут пять и всматриваясь в горизонт, я неспешно спустился в каюту, снял пиджак и решил ненадолго прилечь и поразмыслить, а уже потом укладывать вещички в чемодан. И почти сразу же я услышал громкий звоночек и объявление по громкоговорителю на трех языках, в том числе и моём: "Уважаемые пассажиры! Наш корабль прибудет в порт назначения через один час. Просим вас заблаговременно подготовиться к таможенному и паспортному контролю. Будем рады принять вас на борту нашего корабля снова!".

"Видимо, лежать и отдыхать уже не получится", — с этими мыслями я вытащил папку, бросил её на кровать и решил заново обыскать чемодан. Сначала я вытащил остальные деньги и сложил их в бумажник, потом прощупал нижнюю стенку чемодана на наличие скрытого отделения, потом обшарил два кармашка у верхней стенки и неприятно укололся пальцем за что-то внутри одного их них.

"Что там ещё за долбаные иглы то?" — раздраженно думал я, осторожно нашаривая другим пальцем непонятный предмет. Через секунду я подхватил его и вытащил — это оказался маленький ключик.

"Прямо в яблочко! Возможно, хоть что-нибудь станет ясным", — повеселевший, я с третьего или четвертого раза смог открыть замочек на черной папке. От неё исходил неуловимый канцелярский запах, прям как в школе когда-то. Я разжал зажимы и с некоторым трепетом достал первый листок со следующим текстом:

"Г-ну профессору Иоширо Фудзимура, декану кафедры "Искусств древности" Токийского университета Культуры и Искусства.

Рекомендательное письмо.

Дорогой друг и уважаемый коллега!

С большим интересом следил я в марте прошлого года за историей эпохальной находки на острове Вайгеолуэн, и с таким же огромным волнением в апреле-мае — за последующей оккупацией этой голландской территории австрало-зеландцами. Обстоятельства этой находки работниками горно-добывающей компании в высшей мере таинственные, противоречивые и странные, а позиция военных властей Доминиона Океания категорична в своей неконструктивности — уже год после оккупации они отказываются допустить международную группу учёных-исследователей под возмутительным предлогом секретности.

Увы, дорогой друг, и моё состояние здоровья, и огромное количество работы, и крайне напряженная политическая обстановка в Рейхе не позволяют мне лично посетить Вашу прекрасную страну, но волею случая моему родному племяннику, Юргену Хильгеру, представилась возможность совершить деловую поездку.

Это талантливый, образованный и культурный молодой журналист, интересуется в том числе историей религий и искусства. На твёрдом среднем уровне владеет ниппанинэко, поскольку с детства его волновала и влекла загадочная страна восходящего солнца, а я поощрял его интерес. Я уверен, что он найдёт время помочь Вам в тех вопросах, которые Вы обозначили в прошлом письме. Можете доверять ему, как мне.

С уважением и дружеским приветом, Франц Рихтер, профессор /подпись/".

[Вероятно: ниппанинэко — базовый японский язык].

"Ну вот как так можно вообще писать письма? Что тут можно понять? Какая находка, где нашли, что нашли, какой ещё дядя, какая помощь, кому, зачем, в чём? Мне это надо ли вообще? Это я талантливый и образованный то? Это мне теперь придётся делать этот вроде как японский вторым изученным языком в слоте, наверно", — думал я с раздражением и чуть было не скомкал и отбросил этот лист, но вовремя остановился. Определенности не прибавилось ни на капельку, а вот загадок подкинулось конкретно — есть над чем поломать голову. Ясно было одно — этот профессор искусства явно знал немецкий, поскольку письмо было написано именно на немецком. Уже легче.

Я осторожно отложил это письмо и достал следующие листы, которые оказались скреплены в двух экземплярах — на немецком и японском, или правильнее сказать японо-кошачьем, или кошачье-японском:

"Г-же Кэтсуми Фукуи, заместителю директора отдела международного обозрения издательского холдинга "Синтё Кадзо".

Направление на стажировку.

Уважаемая г-жа Фукуи!

В рамках государственных договоров "О культурно-образовательном обмене" и "О взаимном информационном содействии" между Германским Рейхом и Великой Японской Империей холдинг "Свободные издатели Рейнланда" имеет честь направить к вам на стажировку одного из самых перспективных наших сотрудников — Юргена Хильгера.

Также имею удовольствие сообщить, что направленные вашим холдингом в прошлом году на стажировку к нам С.Нийоташи и Й.Кимеси демонстрируют, каждый в своей области, замечательные успехи.

Выражаю надежду, что сотрудничество между нашими компаниями будет и в дальнейшем столь же плодотворным и взаимовыгодным, как и сейчас.

С глубоким уважением, Фриц Тальберг, главный редактор "Кёльнского обозрения" /подпись, печать/

От имени правительства Свободного государства Рейнланд-Пфальц завизировано: оберрегирунгсрат М.Хофштайн /подпись, печать, дата/"

[Примечание: в оригинале письма название страны написано как Великая Империя Ниппани-нэко. Желаете изменить настройки восприятия или оставить базовые?] — всплыло сообщение.

"Не желаю я пока ничего менять. Пусть будет, как будет, язык сломишь, пока выговоришь это ниппани!" — я свернул меню, ещё больше удивляясь прочитанному письму. В чём-то оно более информативно, чем первое, и даже вполне официальное, судя по оформлению, но тоже мало что объясняет. Ещё более тревожило, что японским, или японо-кошачьим, или как его правильно там, я не владею пока что в принципе, и неизвестно когда-то получится это сделать. Но и это не самая большая проблема — если эта вся легенда, что у меня имеется, мне надо будет крепко фантазировать. И стараться это делать так, чтобы меня не поймали на лжи.