Гарем и легкость. Книга от депрессии (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 20

— Ты гений. — Сипло молвил резко пересохшими губами Бронкс через долгие три минуты, глядя расфокусировано сквозь собеседницу. — Этнопсихология же! Та из вашего племени, кто не прочь…, она и так согласится! — с жаром принялся пояснять он самому себе, получше осознавая только что полученное в руки нематериальное сокровище в виде богатой последствиями идеи. — Какое бы ни было прямое предложение, а если оно орчанке по душе, она ломаться не будет! Не эльфийка, чай!..

— Ну вот, можешь же, когда захочешь, — девица удовлетворённо наклонила голову к плечу, явно с радостью воспринимая сообразительность новоявленного ученика.

— А если за день сделать не один, а, скажем, два десятка предложений, то на вечер даже можно будет выбирать из двух! — пылко возвестил Бронкс, зачем-то загибая пальцы.

— Или не выбирать, — пожала плечами орчанка. — Можешь сразу говорить: только будем втроём. Ты, я, ещё одна фемина. Глядишь, и пара девиц на вечер согласится. Втроём покувыркаешься. Потянешь пару фемин за один раз?

— С Божьей помощью, — скромно и лаконично не стал пускаться в пространные лишние детали Бронкс.

— Ну-ну, — хихикнула орчанка, дергая гнома за руку и чуть не насильно усаживая рядом с собой на кушетку. — Оу, не дуйся! — каким-то совсем иным тоном попросила она. — Ты правда очень мне нравишься. Просто время неподходящее, — фемина глубоко вздохнула. — Для того, о чём ты сейчас печёшься.

— Ты так вздыхаешь, будто это ты на моём месте, а не я на своём, — сварливо и непонятно заметил представитель подгорного народа. — Слушай, теперь у меня к тебе точно такой же вопрос. Как у тебя был.

— Какой ещё точно такой же? — орчанка явно отвлеклась на свои мысли и сейчас искренне не понимала, чего от неё захотят.

— Вопрос простой: а зачем ты мне сейчас помогаешь? Таким-то советом? — гном пытливо впился глазами в собеседницу. — Если ты, как сама только что сказала, не исключаешь, что в будущем между нами что-то… Ну, ты поняла… — Бронкс изобразил ладонями перед собой сложную фигуру, назначение которой не угадали бы и записные знатоки геометрии. — Так зачем ты мне сейчас рассказала, как других баб побольше склеить?!

— Дурак, что ли? — Во взгляде Нургуль первые за всё время прорезалась настоящая озабоченность. — Ты же муж детородного возраста!

— И что? — Искренне не уловил логического посыла гном.

— Тебе нужны женщины. Хотя бы затем, чтобы не зачахнуть в плане мужского естества, — просто ответила орчанка, вздохнула, и накрыла лапищу Бронкса своей ладонью.

— Всем бы феминам на земле — да твою глубину понимания, — искренне и до глубины души прочувствованно молвил тот (осеняя и себя, и собеседницу истовым ритуальным жестом). — Дай тебе Бог здоровья и долгих лет счастливой жизни!

А дальше Бронксу искренне не понравилось, как орчанка украдкой отвела взгляд в этом месте, посуровела лицом и тяжело вздохнула. Впрочем, из деликатности он решил сделать вид что ничего не заметил.

— Другие фемины далеко не столь рачительны о мужском благополучии, как ты. — Заключил гном, вздохнув вслед за девицей. — И родителям твоим ниспошли Бог долгих лет за то, что воспитали достойную дочь…

— Это ты просто недавно среди орков, видимо. — Буднично кивнула очаровательная собеседница в ответ на его эскапады. — Чем орчанка отличается от эльфийки или от гномы, знаешь?

— На этот вопрос я могу дать только непристойный ответ, — со сдержанным достоинством Бронкс, чуть подумав, всё же возложил ладонь на здоровую ягодицу очанки и несильно сжал.

— Дурень, — засмеялась та. — Я сейчас не о сиськах да жопах.

— Стесняюсь уточнить, о чём тогда, — Бронкс скромно потупился. — Ежели об том, что мне сейчас в голову взбрело, то там вообще у всех всё одинаково. Поперёк, как говорится, ни у кого ещё не было…

— Озабоченный дурень и есть, — неподдельно восхитилась Нургуль. — А ещё в этнопсихологии вроде бы как шарил. Бронкс, я сейчас о намерениях! С которыми фемина либо замуж выходит, либо что иное, рангом попроще, с вашим братом-мужиком мутить начинает!

— Совсем говно вопрос, — не озадачился представитель подгорного народа. — У разных фемин, видимо, мысли тоже могут различаться, однако! — Он веско поднял палец. — Спутника себе ищут и замуж идут, как мне кажется, все фемины мира из одного лишь намерения: усесться мужу на шею попрочнее, да колени стиснуть, я сейчас образно. Потом — на кошель его попытаться лапу наложить и жить в своё удовольствие, припеваючи. Точка. — Выдав эту фразу и нисколько над ней не задумавшись, гном ровно через мгновение дополнил. — Впрочем, знаешь, это я, наверное, больше о наших бабах говорил. Ну, может, об эльфийках ещё. У вас ещё в первый день, когда на базаре был, так слушай, что видел…

А дальше гном в паре предложений поведал свои наблюдения со стороны о том, как орочьи семьи смотрятся со стороны, глазами чужеземца.

— Ты молодец. — Твёрдо выговорила девица, мягко убирая ладонь Бронкса со своей задницы. — Подметил-таки. Орчанка считается надлежащим образом воспитанной только в том случае, если, к моменту выхода замуж, целью поиска спутника — ну или целью самого замужества — у неё является НЕ низменное удовлетворение своих потребностей, как ты описал, о ваших женщинах рассказывая…

— Это к чему ж такому высокому стремитесь вы? — в который уж раз за сегодня искренне изумился Бронкс. — Чьи тогда потребности вступлением в брак удовлетворять, если не свои?

— Мужа, — снова простенько пожала плечами Нургуль. — Когда наша сестра замуж выходит, из-за нашего традиционного воспитания главной если и не мечтой, то уж точно вполне осязаемой целью, у неё обычно является следующее: как сделать своего мужа счастливым.

— Вы выходите замуж затем, чтобы мужчин счастливыми делать?! И всё остальное — только после этого? — Не поверил своим ушам гном. — В смысле, свои желания — только после желаний супруга? А те допрежь идут? — он старательно формулировал мысль так, чтоб не осталось ни малейшей лазейки для её двоякого трактования.

— Ну да! — непонимающе захлопала рестницами орчанка. — У нас и поговорок на эту тему куча есть, могу рассказать…

— НЕТ, ПОГОВОРОК НЕ НАДО! — быстро сориентировался и решительно отверг не особо соблазнительное предложение Бронкс, поскольку на родном языке своей новой знакомой не знал ни слова. — Я тебе так верю! Хотя-я, мне теперь не до конца и понятно, откуда же столько замужних фемин, к-ха-гхм-кхм… — В этом месте он притворно закашлялся, смущенно глядя на лежанку с подругой и не зная, как ей сообщить поделикатнее: «… через мою постель прошло».

— Вот тут как раз всё просто и понятно, — отмахнулась Нургуль, явно уловившая всю подоплёку недосказанности и безошибочно завершившая в мыслях фразу за товарища. — Отдавая всю себя ради любимого, ты поневоле ждёшь, что и он себя тебе и вашей семье посвящать будет. Тебе знакома концепция «Браки заключаются на небесах; а муж и жена — две полвины одного целого»?

Бронкс решительно кивнул в ответ, по второму кругу примериваясь ладонью к заду новой знакомой и удержав при себе просившийся на язык каверзный вопрос: а как тогда быть с полигамными орочьими семьями? Когда на одного мужа приходится до четырёх жен?

На каких небесах из пятерых разумных такой союз ладится?

Это можно будет выяснить и после. А то слишком много половин у одного целого получается, аж пять штук числом.

— Ну вот, — продолжила меж тем девица, даже не заподозрившая в происходящем колоссальной гномьей тактичности. — А когда он, супруг твой, вместо заботы о тебе и всего этого, то на скачках пропадает, то в поло рубится, то в эти новомодные игорные дома шастает, будто хоть кто на ставках в этом мире хоть раз обогатиться смог… вот тогда наша сестра и пускается во все тяжкие. Когда в нём ответной страсти заботиться о ней не видит. — Завершила пояснение орчанка и подозрительно покосилась на ладонь, облапившую-таки её левую ягодицу.