Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" - Страница 78

– Я не хочу крови. А ты? Ты хочешь?

– Нет, – коротко ответил Дюшес.

– Тогда уведи их, – попросила девушка. – Дай нам двадцать минут форы. Большего не прошу. Сможешь?

– Я‑то, может и смогу, – пожал Дюшес плечами. – Только не завтра, так через неделю, те, кто послал сюда эту кодлу с Клюквой во главе, дознаются про то, что я повёл группу по ложному следу. Как ты думаешь, что мне за это будет?

– Скажешь, что не хотел кровопролития, что я пригрозила…

– Да плевать им на потери! – перебил её Дюшес, повышая голос. – Им ты нужна. На коротком поводке или в клетке. И сколько для этого поляжет народу, их не волнует!

Алеся покусала губы, потом, сказала:

– Ты же не добровольно пришёл по наши души? Дочкой младшей сестры на крючок подцепили? Видео показали, про твою племянницу, на лысо стриженную. Онкологический центр в Швейцарии посулили, да?

«– …Дядя Андрей, покажи фокус!

– Эх, племяшка – Наташка, одна ты у меня радость…»

Дюшес отшатнулся.

– Откуда ты?..

– Это неважно. Они тебя обманули. У девочки четвёртая стадия, неоперабельная. Помещать её в швейцарскую клинику – деньги на ветер. Средства, которые были на это выделены, уже давно распилены и потрачены.

– И что? – глухо спросил Дюшес. – Я не должен им верить? Допустим. Ты говоришь правду? Опять – допустим. Что в итоге?

– А в итоге, – снова встрял в разговор молодой, как там его Клюква называл? А – Пыж! Пыж вдруг подошёл к нему, достал из нагрудного кармана и протянул ему небольшую голубую горошину.

– В итоге – вот.

– Что это? – спросил Дюшес.

– Ты уверен? – спросила Алеся Пыжа. – Не пожалеешь?

– Пожалею, наверное, – пожал плечами тот, потом улыбнулся и кивнул. – Уверен!

– Никому её не показывай. Никому, слышишь? – сказала девушка Дюшесу. – Дай девочке. Пусть проглотит, не жуя. Несколько дней ей будет плохо. Очень плохо. Зато потом она вылечится. Совсем.

Дюшес автоматически взял горошину, зажал её в кулаке.

– Почему я должен вам?… – хотел было спросить он, но спазм сдавил горло.

– Твои хозяева могу завернуть за угол, как это сделала я? – спросила Алеся.

Дюшес отрицательно помотал головой.

– Вот и ответ на твой вопрос.

Баркас недовольно покрутил головой.

– Что ты с ним цацкаешься? – буркнул он. – Сказано же: давай я их за собой уведу. Всё равно после таких ранений я уже не ходок. Сколько там ещё твой транк будет действовать? А так хоть какой толк из меня будет.

Алеся не ответила ему. Она неотрывно смотрела на Дюшеса.

– Хорошо, – сказал тот после паузы. – Я их уведу. Говори – куда?

– Куда хочешь, только не в сторону болота. Лучше всего на юг, – она показала рукой. – В направлении Старой Рудни.

– Ладно, – сказал Дюшес, вставая. – Как мне выйти из‑за этого вашего угла?

– И вы ему верите? – вдруг спросил, молчавший до этого лысый узбек. – Он же душегуб. Он эту горошину не племяннице отдаст, а какому‑нибудь уроду толстомордому загонит.

Алеся пристально посмотрела на Дюшеса, тот сжал кулаки, шагнул к узбеку.

– Остынь, – сказал Баркас, загораживая дорогу. – Ты в нас сомневался. Мы сомневаемся в тебе. Всё честно.

– Не загонит, – сказала девушка.

– Не загоню, – хрипло подтвердил Дюшес.

Узбек тоже посмотрел ему в глаза, хмыкнул:

– Ну‑ну.

– Ты вот что, – сказал Баркас. – Ты же слышал, что Алеся Клюкве говорила? Вот и передай тем, кто спрашивать будет, всё, слово в слово.

Он поправил ремень своего автомата и хлопнул Дюшеса по плечу.

– А вы куда? – вырвалось у того. – В топь полезете?

Баркас не ответил. Молча потянул руку для рукопожатия.

– Они от вас так не отцепятся, – сказал Дюшес. Ему почему‑то не хотелось расставаться с этой странной компанией. – Они, если надо, собак по следу пустят. У них есть три штуки…

Баркас молчал и ждал. Дюшес сжал его ладонь, задержал в своей.

– Так как мне отсюда выбраться?

– Не переживай, – улыбнулся Баркас. – Алеся проводит. Да, Алеся?

Девушка молча кивнула. Махнула, мол, иди за мной, и первой двинулась к перекошенной избе. У неё снова пошла кровь. С платка, который она снова прижимала к носу сорвалась крупная капля и оставила жирное пятно на куртке. Дюшес, не оборачиваясь, зашагал за ней следом.

– Ты главное смотри, не напугай там своих. А‑то ещё пристрелят чего доброго, – сказал ему в спину Баркас.

Через мгновение Алеся вернулась одна.

А по ту сторону угла навстречу бестолково мечущейся группе захвата вышел Дюшес с зажатой в кулаке голубой горошиной.

24. Дебаркадер Кораблёва

В этом месте болота зияла большая проплешина, чистая от осоки и вездесущей зелёной ряски. Туман, в котором они блуждали прошлой ночью, никуда не делся. Завис ватной занавеской метрах в десяти от берега, струился и колыхался.

Последние сто шагов Баркас проделал на голых нервах. Действие транка стало ослабевать, и боль накатывала волнами, становясь невыносимой. Под конец он упал на траву и заскрипел зубами. Простонал:

– Не могу больше!

Группа остановилась. Все посмотрели на Алесю.

Девушка достала из нагрудного кармана пузырёк с синей жидкостью, на конце которого было что‑то вроде пипетки, сняла колпачок, присела рядом с Баркасом. Капнула в его раскрытый рот несколько капель.

– Потерпи ещё немного, – попросила она.

Баркас захрипел, задёргался. Потом затих, зажмурившись. Из уголков его глаз скатились слезинки.

– Потерпи, – повторила Алеся. – Уже недолго.

– Этот Дюшес говорил про собак, – напомнил Бек, тревожно озираясь.

– Да, – встрепенулась девушка. – Надо торопиться.

Она подошла к самому берегу, пошарила по карманам, обернулась и спросила:

– У кого‑нибудь есть камешки?

Пыж и Бек недоумённо переглянулись. Стоявший чуть в стороне Семён пошарил в рюкзаке и достал из него небольшой кисет. Внутри его что‑то перекатывалось, постукивая.

– У меня есть грамм триста «Радуги», – предложил он. – Подойдёт?

Девушка кивнула и протянула руку. Поколебавшись, Семён вложил в неё свой кисет и запоздало спросил:

– А тебе зачем?

Алеся не ответила. Она высыпала немного плоских радужных камешков на руку, сунула их в карман, остальное вернула Семёну. Достала одну «Радугу», взвесила на руке. Пробормотала:

– Три, семнадцать, девятнадцать.

…И запустила камешек в болото. Шлёп, шлёп, шлёп…

Камешек прыгнул три раза, потом исчез в тумане и где‑то там утонул.

– Раз, два, три, – посчитала Алеся и новый камешек зашлёпал по воде, теряясь за туманным пологом.

В следующий раз девушка считала до семнадцати, прежде, чем бросить «Радугу». Потом до девятнадцати. Потом снова – до трёх. До семнадцати. До девятнадцати.

Прошло минут пять. Алеся всё кидала и кидала, считала и считала. И ничего больше не происходило.

– Что она делает? – спросил Семён у Бека. Тот, молча, пожал плечами.

Вдали послышался лай.

– Собаки, – сказал очевидное Пыж, нервно оглядываясь. Что такоё полтора километра для дрессированного волкодава? Даже если лесом.

– Занимаем оборону? – в полголоса спросил он у Баркаса. Тот подумал, кивнул.

– В болото надо уходить, – возразил Бек. – Собак со следа собьём.

– Собак – да, – усмехнулся Баркас. – Только чтобы нас найти, им собаки не нужны. И ты, и я у них на ПДА сияем, как бенгальские огни. А‑то как бы я на вас тогда в Федоровке так точно вышел. По спутнику отследили. А собаки – это так, нервы потрепать. Что б ни у кого не возникало вопроса: кто охотник, а кто сайгак?

– И что ты предлагаешь? Здесь их дожидаться? – повысил голос Бек.

– Тихо! – крикнула Алеся. – Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать.

Он запустила новую «Радугу», и все услышали, как после нескольких шлепков по воде за пологом тумана, камешек ударился обо что‑то железное.

– Давайте за мной, – скомандовала девушка. – Быстрее! У нас мало времени!