Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" - Страница 73

– Ты это к чему?

– К тому, что вся слава Семецкого в том, что он метко стрелял. В том, что он убил беззащитного…, ‑ она запнулась, но продолжила. – Убил беззащитного. Того, кто ничего ему не сделал. Ни плохого, ни хорошего. И вот он у вас – легендарная личность. Не Гробовщик, который десятки людей вытащил из аномалий, не Кораблёв, который вернул с Того Света не одну сотню, не Ломоть, который не гнушался сам ходить в Зону, хоть и был смотрящим Западного лагеря – нет. Убийца‑Семецкий или сволочь‑Киров – вот ваши кумиры! Существа, которых и людьми назвать язык не поворачивается…

Девушка запнулась, протянула руку к мятой пачке сигарет, торчавшей из нагрудного кармана куртки Бека:

– Угостишь?

– Раз не куришь, то е стоит и начинать, – сказал Бек, отводя её руку в сторону.

– С чего ты взял, что я не курю? – возмутилась Алеся.

– Видал я курящих женщин. Ты на них совсем не похожа, и слава Аллаху! А что касается твоих слов – у тебя сплошная каша в голове…

– Семецкого помнят, потому что о нём каждый день в чате семафорят. Мол, скончался там‑то и от того‑то, – перебил его Пыж. Он привстал, потянулся, потер лицо, на котором отпечатался один из швов рюкзака.

Пожаловался:

– Разболтались тут – мёртвого разбудите.

– Кто семафорит? – спросил Бек.

– В смысле? – не понял сразу Пыж. Потом скривил рожу, пожал плечами. – Не знаю. Может, автоматически. Как его ПДА пришлёт сигнал о смерти носителя, так в чате сообщение и появляется.

– И что – ты считаешь, что нельзя поставить фильтр, чтобы этих сообщений больше не было? – усмехнулся Бек. – Однако этого не делают. Знаешь, почему?

Пыж снова пожал плечами. Громко зевнул.

– Для таких вот балбесов, как ты. Ты вот не знаешь, а мне один долговец рассказывал, что есть дяди, которые отвечают за идеологию Зоны. Да‑да, есть и такие. И вот эти дяди иногда собираются и решают, что в Зоне будет принято считать хорошим, и то – что плохим. Сталкеры в своей массе народ храбрый, даже отчаянный, но – недалёкий. Им что в уши надуют, тому они и верят, – продолжил Баркас. – Здесь шепнут, там байку расскажут, тут легенду придумают, и вот уже Киров эпический герой, а Гробовщик – исчадие бездны. Хотя на самом деле может быть и наоборот.

– И зачем им эти враки? – спросил Пыж.

– «…Кто управляет Прошлым тот управляет Будущим…», – процитировал Баркас. Он тоже встал, потянулся, глядя в сторону восходящего солнца, и продолжил. – Книжки читай, молодой.

– Кстати, долговца этого, что тебе про дядек этих рассказал, не помнишь, как кличут? – спросил Баркас у Бека.

Тот спокойно выдержал его взгляд, после чего спросил у Алеси:

– Раз все встали, может, двинем дальше? Какие у нас планы?

Девушка подняла голову, задумалась. Потом встрепенулась, посмотрела куда‑то влево, и тут же пискнул зуммер на ПДА Баркаса. Тот глянул на экранчик прибора, потом в сторону, куда смотрела девушка и в полголоса сообщил:

– У нас гости.

Мгновение, и сталкеры ощетинились стволами. Пыж присел, поводя «Калашниковым» в поисках цели. Баркас остался стоять, сдвинувшись вперёд и вправо. Автомат держал стволом в землю, но было видно, что в любой момент он готов вскинуть своё оружие и начать убивать.

Бек встал на одно колено, проверил, в каждом ли стволе обреза патрон, потрогал рукоятку ножа в ножнах у левой щиколотки. Сказал Алесе в полголоса:

– Если начнётся стрельба, падай на землю и не шевелись. И капюшон одень!

– Сколько их? – тихо спросил Пыж.

– Пока – один, – коротко ответил Баркас.

Бек поморщился. Вместо того, чтобы облегчить сталкерам жизнь в Зоне, ПДА только окончательно всё запутали. Где гарантия, что кроме оснащённого этим приборчиком бродяги, не крадутся, заходя с флангов ещё с десяток бандитов, у которых нет на запястье модной электронной приблуды.

Бек посмотрел на Алесю, но девушка молчала. Он перевёл взгляд на Баркаса.

– Часом не по твоему следу на нас вышли?

– Куст видишь? – вместо ответа спросил тот. Бек посмотрел на густой куст с узкими заострёнными листьями, разросшийся у самой воды, и кивнул.

– Ныряй туда и ни звука, – продолжил Баркас. – Только быстро!

Пыж проводил Бека взглядом, хмыкнул:

– Засадный полк?

Баркас криво усмехнулся.

– Алеся, – начал, было, он, но в этот момент совсем неподалёку хрустнула ветка, и они услышали, как кто‑то сказал простуженным голосом:

– Вы только шмалять не начинайте раньше времени.

– Ты кто? – спросил Баркас громко. – И чего тут потерял? Ты выходи на открытое место. Нечего по кустам хорониться.

– Да я бы вышел, – донёсся ответ. – Да тут аномалия или артефакт какой‑то. Боюсь, как бы не вляпаться. Не в курсе, как его лучше обходить: слева или справа?

Действительно, голос раздавался со стороны, где завис в воздухе их «поводырь».

– Без разницы, – сказал Баркас. – Смело иди. Это «Болотный огонёк».

– Похож, – после паузы сказал голос. – Только светится. А даже если и так, «Огонёк», он же обычно в «Электре» зарождается.

– Не веришь – гайку брось, – сказал Баркас. – И давай уже – показывайся. Не люблю я, когда из кустов за мной подсматривают.

В кустах зашуршало.

– Хотел бы подсмотреть, ПДА бы выключил, – раздалось оттуда.

Раздвинулись ветки, и к ним вышел невысокий крепкий мужик в поношенной камуфляжной ветровке и грязных джинсах. За плечами у него виднелся АКСУ прикладом вверх. Руки незнакомец держал слегка приподнятыми. От лба к челюсти у него была повязка а‑ля Кутузов, с кровавым пятном в районе левого глаза. Под вторым сощуренным глазом багровел здоровенный синяк.

– Ну, вот он я – сказал мужик. – Семён Дубок, может слышали?

– Остальные где? – резко спросил Баркас.

Мужик помолчал, колеблясь. Потом махнул рукой:

– Всё равно с нас взять нечего. Тут, неподалёку. Если по дороге, километров семь, а если через лес напрямки – полтора, не более. Деревня Колпаки…

Пыж увидел, как дрогнул плечи Алеси, когда прозвучало это название.

– Сколько вас? Как нас нашёл? – продолжил допрос Баркас. – Зачем?

– Двое. По ПДА, – стал отвечать Семён, запнулся, подбирая слова для ответа на последний вопрос, потом снова махнул рукой и продолжил. – Надо раненого добить. А у меня рука не поднимается.

– Вы не думайте – я заплачу, – добавил он, шаря рукой по нагрудному карману куртки. – Сколько возьмёте?

Пыж прямо присвистнул от такого предложения. Он шагнул вперед, закрывая собой сидевшую у костра девушку.

– Слышь, бродяга, – сказал он. – А ты не попутал?

– Погоди, – прервал его Баркас и спросил у пришельца. – Напарник?

Тот кивнул.

– Что с ним?

Семён открыл рот, чтобы ответить, но тут из‑под повязки заструилась кровавая дорожка и, он, щуря здоровый глаз, стал неловко её вытирать рукой.

– А ну‑ка – сними повязку, – потребовал Баркас, наводя на него ствол автомата.

Мужик застыл на мгновение, потом завозился с узлом на затылке. Пальцы его дрожали.

– Только сразу не шмаляйте, – снова попросил он.

Когда Семён отнял от глаза полоску ткани, Пыж громко выдохнул и попятился. Даже Баркас сделал шаг назад.

И было от чего. Вместо второго глаза у пришельца чернел нарост или опухоль в форме кляксы, из‑под которой сочилась кровь.

– В Павловичах шарились, – предваряя вопросы, стал рассказывать он. – Зашли в подсобку Сельмага, а там как полыхнуло с потолка! Типа сварки, только в сто раз ярче. Мне только край морды зацепило. А вот Гендосу, он впереди шёл, на всю катушку досталось. Сначала ничего такого, только «зайчики» перед глазами прыгали, да кожа на лице покраснела. Через час опухать стало. И зрение – будто через целлофановую плёнку смотришь. Потом вообще глаз ослеп, а то, что опухло, почернело и затвердело, как короста. Но ведь, чувствую, что глаз там живой. Попытался сковырнуть, да куда там! Боль такая, что света белого не видишь.

Мужик осторожно потрогал пальцем по свою «кляксу», продолжил:

– Я‑то ладно. А вот у Гендоса чернота от уха до уха. И как в себя придёт, всё пытается коросту эту отодрать, а потом криком кричит, больно ему! Всю водку на него перевёл. Кое‑как до Колпаков его доволок, а дальше всё – не могу… И бросить – тоже не могу. Он мне два раза жизнь спасал.