Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" - Страница 67

– Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака, – процитировал начало частушки Пыж.

Все выключили свои фонарики, осмотрелись. Бек потрогал остриё ещё одного крюка. Оно было на удивление острым.

Пыж с Баркасом ухватились за штурвал и тот, с громким скрипом, сделал оборот против часовой стрелки. Потянули на себя, открывая стальную дверь. Та раскрылась до половины, гулко дрогнула и замерла. Из проёма запахло горелой изоляцией и чем‑то ещё горьким, удушливым.

– Мы не задохнёмся там? – спросил Бек.

Он включил свой фонарик и осторожно посветил в проём. Увидел лестничную площадку, вход на этаж, запечатанный какими‑то обломками бетонных плит, лестницы вверх и вниз…

– Постойте тут, – сказала Алеся. – Я схожу на разведку.

– Куда ты лезешь? – Баркас потянулся было ухватить её за плечо, но, к собственной досаде, не посмел коснуться девушки.

– Не бойтесь, – улыбнулась Алеся. – Я быстро.

С этими словами она взяла фонарик из рук Пыжа и скользнула в проход. Подумала, двинулась вниз по лестнице.

– Три лба стоят и ждут, пока девчонка им путь разведает, – проворчал Бек, глядя ей в след.

В это время вверху что‑то скрежетнуло, взвизгнуло, и цепь с крючком, на который был насажен «зомбак» вновь поползла вверх. Все посмотрели, как исчезают в темноте болтающиеся ноги «зомбака».

– Прощай. Славная из тебя вышла «отмычка», – сказал Пыж.

– Что за странная тут рыбалка, – сказал Бек. – И кому только такой улов понадобился?

– Может для опытов или в мозгах поковыряться, – предположил Пыж.

– Кому для опытов? Кто в мозгах ковыряться будет? – спросил Баркас. – Здесь уже лет пять как ни единой живой души нет.

– Похоже, это всё в автоматическом режиме работает, – предположил Бек. – Как освещение. Видимо Щеглову «зомбаки» для чего‑то были нужны. Вот он и наладил механизм для их отлова. Да ещё и полосу препятствий для них придумал, чтоб не всякий до него добраться мог. Интересно, что с ним дальше делать станут?

– Учёные – они все на голову хворые, – констатировал Пыж. – Вот я знавал одного на Янтаре…

В этот момент из прохода, в который ушла Алеся, донёсся её крик:

– Генка!

Все трое бросились к двери, уставились в темноту, слушая отголоски эха…

А оттуда снова:

– Генка! Генка!!! Это я – Алеся!

Голос девушки постепенно удалялся.

– Генку какого‑то зовёт, – шёпотом сообщил очевидное Пыж.

– А ты говоришь – пять лет, как никого нет, – сказал Бек Баркасу.

Тот озадаченно пожал плечами. Потом тихо выматерился, снова включил фонарик, и двинулся следом за Алесей по лестнице, ведущей вниз. Бек и Пыж после секундной заминки последовали за ним.

Один пролёт, другой.

– Генка! Генка, это я – Алеся!

Нет, она зовёт не на этом этаже. Нужно спускаться иже.

– Генка!

И вдруг девушке кто‑то ответил. Неразборчиво и тихо. Но это был не её голос.

– А это ещё кто? – испуганно спросил Пыж.

– Кто, кто… Генка, – буркнул Баркас. И вдруг ускорился.

Почти бегом они спустились еще на два пролёта. Баркас прислушался – все верно, голоса и их эхо доносились отсюда – шагнул через дверь, ведущую на этаж. Фонарик высветил три коридора. Прямо, влево и вправо. Голоса, вроде, слева. Двинулись туда. По сторонам двери, на них таблички, которые некогда читать. Наконец, уткнулись в дверь, на которой висел большой замок. Тупик. Вернулись к перекрёстку. Пошли прямо. Ещё одна развилка. Снова влево.

Голоса Алеси и её собеседника звучали всё громче.

Наконец они вышли в большое пустое помещение, пол которого был покрыл толстым слоем песка и пыли. Алеся стояла в центре комнаты, а напротив неё был коротко стриженный мальчик с еле‑еле светящимся старинным фонарём в руке. И мальчик был чёрно‑белым, будто неумелая объёмная голография. За его спиной вращалась и кружилась, приковывая взгляд светящимся неоновым разноцветием, странная воронка. Тоненький хоботок воронки почти касался спины мальчика.

– …я открою, – тихо говорил он. – Но удерживать придётся уже тебе.

– Прости, Генка, – Алеся давилась слезами. – Прости меня, пожалуйста.

– Глупая, – усмехнулся мальчик. – Ну чем ты виновата? Тем, что понравилась мне?

Он перевёл взгляд на застывших мужчин, нахмурился.

– Это со мной, – поспешно сказал Алеся, проследив его взгляд.

– Ну и апостолов ты себе подобрала, – хмыкнул Генка. Потом посерьёзнел. – Ладно, время дорого. Давай, хлопай.

Девушка хлопнула в ладоши. Неподалёку взметнулась к верху пыль, проявляя на полу крышку люка.

– Что стоите? – рявкнул он на сталкеров. – Три бугая! Или и люк Алесе придётся для вас открывать?

Пыж подскочил к крышке, ухватился за кольцо, подоспевший Бек помог, и, осыпая тучи песка в своё нутро, люк открылся.

– Там где‑то выключатель, – сказал Генка. – Ну! Чего встал? Свет включай!

Бек, после секундного колебания, спустился по ступенькам в открывшийся проём, пошарил по стенке и нащупал обычный выключатель. Щёлкнул клавишей – под потолком замигали, потом засветились изогнутые неоновые трубки – и Бек увидел уходящий вдаль неширокий тоннель, стенки которого были покрыты мелкой белой плиткой.

– Всё, – сказал Генка, – Иди. И экономь силы. Немой минут за двадцать добрался. Вот и вы постарайтесь.

Он перевёл взгляд на стоявших у ступенек Баркаса и Пыжа, на Бека, выглядывавшего из проёма. И теперь Баркас отчётливо рассмотрел пулевое отверстие и запёкшуюся кровь на виске мальчика.

– Запомните, ваш путь только по прямой, – между тем инструктировал тот. – Чтобы ни привиделось, кто бы не соблазнял. Алесе будет не до того, так что вы смотрите.

Алеся шагнула было к мальчику, воронка у него за спиной качнулась к ней навстречу, но раздалось резкое:

– Назад! – и девушка отпрянула.

– Иди, – повелительным голосом сказал Генка. И уже почти виновато, добавил. – Фонарь гаснет.

Алеся вытерла слёзы рукавом куртки, глубоко вздохнула.

– Прощай, Генка.

– Прощай, – сказал мальчик.

Он проводил взглядом спустившихся по ступенькам в тоннель Пыжа, Алесю, Баркаса, посмотрел, как последний закрывает за собой крышку люка, грустно вздохнул и растаял в воздухе. Мигом спустя исчезла и воронка, которая вертелась у него за спиной.

17. День четвёртый. Воскресенье. Тоннель

Первое время их путь был просто прямым. Прямым и узким: только‑только разойдутся два человека. Постепенно он расширился, стал похож на подземный переход.

А потом они оказались будто внутри гигантской синусоиды: длинный пролёт ступенек вниз, небольшая площадка, подъём вверх. Потом, после небольшого прямого участка, снова: вниз, вверх.

После третьего спуска‑подъёма Баркас остановился и сказал, глядя на Алесю:

– Что‑то не так. Смотри: ступеньки вниз с каждым разом мельче и мельче, но сам спуск всё длиннее. Зато те, что ведут вверх, становятся всё выше, но и количество их меньше.

– И что? – спросил Пыж, тяжело дыша после последнего подъёма.

– Ты ничего не хочешь сказать? – обратился Баркас к девушке.

Та, бледная и усталая, успокоительно махнула рукой:

– Минут через десять всё кончится. Пошли, тут нельзя стоять.

И первой двинулась дальше. Бек с пистолетом в руке тут же её обогнал. Пыж пожал плечами и тоже зашагал следом.

Неудовлетворённый ответом Баркас какое‑то время смотрел Пыжу в спину, чертыхнулся и бросился его догонять.

– Так я не понял, что там с лестницами? – спросил его Пыж пару минут спустя, когда они снова начали спускаться по уже едва различимым ступенькам.

– А ты напряги мозги, – ответил Баркас. – Если спуск длиннее, чем подъём, это что значит?

Какое‑то время Пыж молчал, потом неуверенно спросил:

– Значит мы всё глубже уходим под землю?

– Вот именно, – сказал Баркас.

В обычное время он врядли бы снизошёл до ответа этому салаге. Но сейчас ему было страшно. И главное – непонятно почему.

Ну да – кое‑где лампы перегорели, но в основном‑то, было светло и, если не считать негромкого эха от их шагов – тихо. В общем, по всем признакам – безопасно. И всё же почему‑то страшно. Очень.