Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" - Страница 45

Бек сделал несколько шагов назад и ткнулся‑таки спиной в стенку сарая. Его шатало. Болели искусанные руки и ноги, пот заливал ему глаза. Он щурился, пытаясь рассмотреть, кто же отдал спасительную команду? Но сознание меркло, укутывая Бека во тьму, где нет ни боли, ни страха, ни усталости.

2. Про подонков и героев

Сталкер по кличке Пыж третьи сутки хоронился на чердаке ветхого дома в Корогоде, чувствуя с каждой побудкой, что всё больше слабеет.

Когда он забирался в своё убежище, то был уверен, что только переночует и двинет дальше. Но утром раненая нога распухла и болела дергающей болью так, что временами хотелось выть. Вдобавок Пыжа стало лихорадить, поднялась температура. Сознание стало зыбким, реальность и бред перепутались. Неоднократно ему грезилось, что он спустился вниз и благополучно добрался до Кордона… Но, очнувшись, сталкер в очередной раз обнаруживал себя лежащим все на том же чердаке в куче перепрелой соломы.

С каждым пробуждением, нога у Пыжа становилась все более тяжелой и чужой. Язык во рту, казалось, превратился в кляп из стекловаты. Ему хотелось, хотелось, хотелось пить. Он старался экономить воду, но к вечеру дня, когда на северной окраине посёлка замерцало пламя костра, он уже здорово страдал от жажды.

У Пыжа не было ПДА, поэтому неведомые бродяги не могли знать, что он умирает совсем неподалёку от места их стоянки. Может, оно и к лучшему.

Пыж знал, что сулят непредвиденные встречи в Зоне. Тем более, что он один и ранен, а чужаков было трое. Поэтому он не стал звать на помощь. Сначала в самом тёмном углу он спрятал и присыпал соломой рюкзак с «хабаром». Оставил себе только «Мамины бусы» – полуторакилограммовый сверток из провощенной бумаги, который сунул себе за пазуху. Потом подтянул к себе за ремень свой АКМ, вынул рожок, пересчитал патроны. Больше их не стало. Как было, так и осталось восемь штук. На троих незнакомцев хватило бы. Но, во‑первых, снайпер из него нынче был, как из мыши бойцовый пёс. А во‑вторых, при стрельбе одиночными могло перекосить патрон. Такое и раньше случалось, а нынче, после того, как чернобыльский кабан, угодил клыком аккурат в ствольную коробку, могло и вовсе что‑нибудь заклинить.

Когда же он увидал, кружащую вокруг костра свору слепых собак, Пыж вообще забыл о стрельбе.

Сталкеры у костра вели себя на редкость спокойно. Похоже, они не осознавали масштабы грозящей им беды. Это там – на воле обычных собак достаточно напугать громкой стрельбой, да и огня они боятся. Но в Зоне они были страшными противниками. Пыж насчитал больше полусотни теней, круживших вокруг освещённого пятачка, и понял: эти трое обречены. Такими большими стаями слепые собаки бегали лишь, когда их брал под контроль «чернобыльский» пёс.

Животные, однако, не спешили нападать. Они лениво трусили вокруг костра, скуля и подвывая, будто нечисть вдоль отчерченного Хомой Брутом круга. Пыж поискал глазами и, наконец, увидел того, кто руководил этой стаей. «Чернобыльский» пёс сидел в отдалении на пригорке и сверлил взглядом трёх сталкеров, греющихся у огня. Его хитиновый панцирь, прикрывающий голову и грудь, слегка поблескивал в сполохах пламени.

Перед глазами всё поплыло. Блин, только не сейчас!

Пыж попытался немеющими пальцами ухватиться за проём слухового окна, через которое он вел наблюдение, не удержался, повалился на бок. Потревоженная нога вспыхнула болью, которая пронзила тело до плеча. Пыж застонал, замер, пережидая муку, но облегчения уже не застал. Пучина безсознания накрыла его с головой, заставляя снова переживать недавнее прошлое.

Вообще‑то они искали мерцающее озеро и полузатонувший буксир, на котором в нычке хранился полный рюкзак артефактов. Его, согласно легенде, там припрятал некий Полторак или Полтораш из команды легендарного Кирова – основателя и первого командира группировки «Долг». Припрятал, да так и не вернулся, сгинув где‑то возле Припяти.

Карту, с прочерченным до озера маршрутом, раздобыл Гриша Морж, прозваныый так за обвислые усы. Где – не говорил. Но Пыж сам присутствовал в баре, когда Дикий Гоша, слывший экспертом по части легенд про Зону, за двадцать «зелёных» подтвердил: есть такая байка, в которой и озеро, и буксир, и рюкзак, полный сокровищ, присутствуют. Кладите ещё пятьдесят «гринов», если желаете послушать. Послушать, конечно, не мешало бы, но денег не было. От слова «совсем».

Третьим с ними пошёл Игорь Корявый, прозванный так за рожу, опаленную «жгучим пухом». Тот тоже был на мели. В рюкзаке болталась одинокая банка консервов с пачкой галет, полупустая фляга с водкой. В магазине видавшего виды Стечкина осталось всего четыре патрона.

Опыт поиска в Зоне у всех из этой тройки был – кот наплакал.

Корявый был в Зоне всего одиножды. Пошёл в составе тройки, вернулся, точнее – приполз один, всё лицо в ожогах, в рюкзаке дыра с кулак, в левой ляжке – пуля. Пулю извлекли, но, видимо, при этом что‑то там зацепили. Так что стал Игорёк хромоногим. А кому в группе нужен якорь? Да ещё и новичок к тому же…

Морж ходил дважды. Причём второй раз пробежался по краешку в составе группы, сопровождавшей туристов.

Пыж, правда, имел целых четыре ходки.

Три из них он топтал в качестве «отмычки», а в четвёртой, хоть и был полноправным партнёром сталкера по кличке Штурман Басов, поход выдался на редкость неудачным. На обратном пути под Стечанкой они попали в засаду мародёров. Пятеро в масках отобрали у них и нехитрый хабар, и оружие, и остатки продуктов. Когда добрались до лагеря у Рассохи, Басов прилюдно обозвал напарника трусом. Мол, он ему подмигивал, когда их грабили, мол, давай их уделаем, а Пыж никак на это не реагировал. Вместо того, чтобы дать партнёру в морду, тот стал оправдываться и тем окончательно загубил свою репутацию. Штурману поверили, и с тех пор за Пыжом закрепилась слава человека ненадёжного и трусливого.

Короче, так себе подобралась команда.

Прикупили на последние гроши припасов. Вышли. Игорь Корявый впереди, с полутораметровой хворостиной, за ним Морж. Пыж замыкал. И был у них по бедности на троих всего один ПДА. У Моржа.

Вообще, бродить по Зоне без этого приборчика было рискованно. И не только из‑за того, что тот пищал приближаясь к некоторым аномалиям, и карту местности показывал. Дело в том, что в основном без ПДА ходили мародёры и напрочь отмороженные бандиты. И встреться этой тройке матёрые сталкера, могли и расстрелять, не разбираясь. Мол, а чего вы, как тати подкрадываетесь. Недоброе затаили? Так что тот ещё риск был. Но, с другой стороны, сидя в баре, на новый приборчик не заработаешь. Приходилось рисковать.

НУ, в общем – вышли… Первые сутки прошли без происшествий. Ни тварей местных, ни аномалий особо опасных не встретили. Наоборот, у околицы Черевачей из почти издохшей «Карусели» выловили «Мамины бусы» весом килограмма в полтора. Там же заночевали. Утром двинулись на северо‑восток в направлении Залесья, чтобы потом круто повернуть на запад в сторону Корогода.

Тут и началось.

Сначала Игорь Корявый утонул на ровном месте. Шёл, шёл себе. Хворостиной помахивал. Вдруг – бульк! – и ушёл под землю. Только круги разбежались, будто по воде. И ни звука. Будто и не было человека.

– Пятно «тьмы», – сказал Пыж, когда смог говорить. Он пытался прикурить сигарету, но руки тряслись, огонёк зажигалки всё время гас. – Мне про него рассказывали. Хворостиной такое не засечёшь. Нужно смотреть внимательно. Пятна чернее, чем земля вокруг.

Морж промолчал, только посмотрел на него недобро. Мол, раньше об этом сказать не мог?

Двинулись дальше вдвоём. И снова повезло. В дренажной трубе под насыпью в почти высохшей «колючей» луже нашли «Колобок», а ещё через полчаса, спалив с пяток палок и веток, удалось выковырять из «Жарки» несколько крупных кристаллов «Купороса». По правилам, впередиидущий должен быть налегке, поэтому все артефакты Пыж сложил в свой рюкзак. Прибавившаяся тяжесть грела сердце. Уже сейчас ходка удалась. А ведь и половины задуманного пути не пройдено. Какое‑то время даже Пыж размышлял, а не повернуть ли назад, но побоялся обсуждать это с Моржом. Вдруг и этот примет его за труса? Решил осторожно прощупать напарника во время ночёвки. Но его планам не суждено было сбыться.