Северная граница (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 62

Второй неприятной новостью стал тот факт, что сторожевик «Резвый» решил оправдать свое гордое имя, и резво клюнул носом вниз, едва не разбившись о землю. Лишь в последний момент не то капитан корабля не то кто-то из бортовых магов смог притормозить летательный аппарат своей силой, превратив катастрофу в обычную жесткую посадку. Как оказалось, но на судне внезапно для всех в результате взрывной детонации вышел из строя алхимреактор. Старшего инженера буквально неделю назад куда-то сманили, а его помощник, неожиданно получивший повышение, не мог отправиться под трибунал и быть расстрелян по той причине, что сварился заживо в облаке кипящего пара. Оставшиеся же обладатели технических знаний болты молотками конечно не закручивали, однако и маленьких чудес полевого ремонта продемонстрировать не могли…Да и никто из имеющихся в воздушных силах Дальневосточной армии тут бы не справился. Запасной источник энергии Олег бы еще мог вытащить из своих запасов, если с возвратом, но вот установить его прямо на ходу — нет.

Третьим известием, которое не добавило Олегу хорошего настроения, было обнаружение противника на дистанции не в шестьдесят, а всего в тридцать-сорок километров. Воздушная эскадра прошла лишь чуть больше половины своего пути, когда вооруженные телескопами наблюдатели заметили вздымающиеся к небесам струйки дыма. Источником их являлась небольшая железнодорожная станция при крупном селе…И живых в данном населенном пункте, похоже, уже не осталось. По меньшей мере, пара сотен мирных жителей, оставшихся вблизи зоны военных действий, несмотря на риск и примерно вдвое меньшее количество солдат в алых стрелецких кафтанах лежали на улицах мертвыми, а дома, хозяйственные постройки и вокзал разгорались все сильнее с каждой секундой. Единственным крупным объектом, что избежал жадных объятий пламени, являлся монструозный антрацитово-черный бронированный паровоз, к которому цеплялось примерно два с половиной металлических вагона. Один нес на крыше обломки не самой маленькой вращающейся турели, второй щерился несколькими рядами узких бойниц. Оставшаяся часть состава, причем куда более длинная и тяжеловооруженная, в деревне отсутствовала. Обнаружилась она километрах в семи от места побоища, неподвижной и частично свесившейся с пересекающего небольшую речушку моста, который, видимо, подорвали прямо под пытающимся оторваться от противника бронепоездом. А вокруг него были враги, много врагов.

— Дык, а шой-то я не понял, — обескуражено пробормотал Святослав, разглядывая зависшую в центре рубку иллюзию подвергающегося атакам бронированного состава, похожую на змею, сдуру заползшую в большой муравейник с очень кусачими обитателями. Только голов с характерными паровозными трубами было две, а если считать с оставшимся в деревня куском, то и целых три. Одна видимо двигала вагоны вперед, вторая назад, а третья служила резервом. Численность вражеских войск так вот сразу на глаз оценить было сложно, но даже по самым осторожным подсчетам она составляла никак не менее двух-трех тысяч. Причем помимо крохотных козявок-людишек на поле боя больше не виднелось никого и ничего. Ни куда более рослых и массивных фигур боевых големов, ни зависших в небе летучих кораблей, ни драконов, уже не первый век держащих пальму первенства среди личных транспортных средств, используемых командным составом англичан…А это определенно были они, ведь сразу двое знаменосцев несли большие полотнища с красными крестами на бело-синем фоне, на всех концах Земли служащие знаками принадлежности к Британской Империи. Правда, наравне с ними почему-то противником использовались и какие-то иные флаги, Олегу неизвестные. И в куда большем количестве, да и размер их знаки одной из мировых сверхдержав уж точно превосходил. Не то перед капитаном «Тигрицы» были силы аристократического рода, ставящего свою личную геральдику выше чем символы принадлежности к далеко не первому государству в истории сей славной фамилии, не то выходцы из какого-нибудь вассального княжества с собственной геральдикой. — То, что туточки англичан аки зерна в амбаре, енто еще ладон. Мало ли, с баржи какой летучей высадились али по речке, того-этого, на лодках приплыли. Дык, но как супостаты, ну, пешкодралом машину-то сумели догнать и итъ взять на абордаж?! Пущай она даже и бегла от них и не по ентим…Не по рельсам…

— Полагаю, пехота подтянулась все же уже немного после того, как машинист попытался вырваться из деревеньки и затащил состав на мост… Вместе с которым и пал смертью храбрых если и не сразу после взрыва, так немного позже, когда вагоны начали друг на друга падать. — Пожал плечами Стефан, разглядывая иллюзию схватки. — Помогать будем или как? Бронепоезд должен числиться по приказу железнодорожных войск, а нас вроде как послали спасать пехотную дивизию…

С разрушенного то ли миной то ли магией моста вниз ухнуло и основательно помялось при ударе помимо самого паровоза всего шесть или семь вагонов. Но выжившие там вряд ли могли иметься в большом количестве, поскольку четыре из них унесло не иначе как изрядной силы взрывом достаточно далеко. Толстые листы метала, где смялись как гармошка, а где порвались на мелкие кусочки подобно конфетти. Воистину монструозного калибра орудие, минимум вдвое превышающее по толщине ствола главный калибр «Тигрицы» раскололось в нескольких местах. Да и оплавилось немножко. Оставшаяся же на рельсах часть бронепоезда состояла из двух десятков поставленных на колеса сейфов-переростков, через одного несущих на крыше вращающееся гнездо турели, центрального паровоза, да двух чудовищных дальнобойных пушек. Однако значительная часть артиллерии сейчас не стреляла в подступающего со всех сторон врага, а стоящая в центре состава машина, что в принципе могла бы попытаться стянуть потрепанный бронепоезд с рельс, никуда не двигалась. Причиной, скорее всего, были многочисленные дыры, пятнающие собою металлические стенки тут и там. Иногда отверстия оказывались сквозными. Но, тем не менее, часть экипажа бронепоезда еще сражалась с англичанами, активно подбирающимися с тыла.

Ровная словно по линеечке выстроенная колонна войск, по всей своей протяжности прикрытая отчетливо видимыми барьерами, зашла в тыл бронепоезду. Часть его турелей еще могла вращаться хоть вправо, хоть влево, да и парочка монструозных пушек устрашающего калибра вроде бы находилась в относительно исправном состоянии. Вот только чтобы палить в то направление, где находится приблизившийся вплотную противник, они были бы вынуждены либо снести для начала остальные орудия, мешающие траектории полета снарядов, либо бить навесом. И ни того ни другого не делали, видимо конструкторы и командиры считали крайне маловероятным событием атаку со стороны хвоста, когда у состава нет возможности хоть немного извернуться, дабы выдать полноценный бортовой залп. В принципе, они даже не ошибались, однако война это такое время, когда даже самые маловероятные случайности имеют все шансы внезапно стать реальностью.

Пяток хвостовых вагонов на расстояние пары десятков метров от стенок и колес окружали облако темного и явно неестественного дыма, через который враги прорваться даже не пытались. Зато на границах магической аномалии валялось немало трупов в иностранной униформе, по всей видимости, эта магия не давала солдатам пройти впритирку к составу и вломиться внутрь в любом месте, где им заблагорассудится. А если они огибали область волшебной ловушки по дуге, то попадали под кинжальный огонь турелей, успевших скосить уже не меньше нескольких сотен человек. Однако перестрелка шла отнюдь не в одни ворота: часть мелкокалиберных орудий уже оказалась уничтожена, а рядом с уцелевшими лежали тела наводчиков. Да и вообще, пусть защитники были настроены решительно и пользовались всеми возможными преимуществами обороняющихся, но поезд — это все-таки не крепость. Противник небольшими порциями всасывался внутрь, и в настоящий момент битва шла примерно в районе четвертого от хвоста вагона. Доказательством являлся настоящий богатырь, ростом под два с половиной метра почему-то вместо доспехов использующий обжатые по фигуре листы брони. Он скакал туда-сюда подобно белке и вертелся как юла, охаживая пытающихся пройти поверху врагов куском шпалы, не иначе как отодранным с железнодорожных путей…Но тем, кто подворачивался под его удары, от ужасающей примитивности данного орудия легче не становилось. Хотя силу земного притяжения они и преодолевали, а после находились в состоянии свободного полета четыре-пять секунд, прежде чем наконец приземлиться. Как правило, уже отдельными кусками.