Совет знаменосцев - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 12

— Я — знаменосец дружины.

Ему почему-то казалось, что это произведет впечатление на незнакомую девушку и она тут же прекратит свои неуважительные вопросы.

Но девушка, узнав, что Володя знаменосец, оживилась еще больше.

— Вот здорово, — воскликнула она, — и я тоже была знаменосцем!

— В дружине? — заинтересовался Володя.

— Нет, на стройке, — ответила девушка.

— На стройке? А разве на стройках бывают знаменосцы?

Он не поверил девушке.

— Бывают.

— А что же они делают? — спросил Володя и недоверчиво оглядел девушку: мол, что серьезного можно ожидать от такой пигалицы. Ей и знамя-то не удержать на ветру.

— Что делают? — переспросила девушка. — То же, что и в бою.

«Ну это уж ты загнула!» — едва не вырвалось у Володи. Но он промолчал.

Однако девушка прочитала в его глазах недоверие. И вот что она рассказала Володе.

Это произошло на Волге, на строительстве гидроэлектростанции, неподалеку от города Горького. В канун Первого мая дикий и необузданный паводок нарушил все планы строителей и поднял волжскую воду выше проектной отметки. Вода прибывала. Течение было особенно быстрое, будто волжская волна спешила опередить строителей. Над стройкой нависла угроза.

Самым уязвимым местом оказались шлюзы. Именно здесь незваная гостья — сильная тяжелая вода — стала размывать дамбу. Вопрос стоял так: или весенняя хмельная Волга размоет вал и хлынет в котлован, все разрушая на своем пути, топя экскаваторы, краны, временные постройки, или людям нечеловеческими усилиями удастся сдержать грозное наступление Волги.

В поселке уже были вывешены алые первомайские знамена. Но улицы были безлюдны. В клубах не гремели оркестры. Не звучали песни. В домах не пекли пироги. Все ушли на дамбу, как на фронт.

Сюда, на узкую земляную перемычку, мчались самосвалы с мешками цемента, с бутом. Но и машины оказались бессильными сдержать натиск Волги.

И тогда комсомольцы бросились в ледяную воду и стали грудью сдерживать балласт. Вода сбивала с ног смельчаков. Она сводила руки, брала за горло каждого, кто осмелился вступить с ней в единоборство. Наступил такой критический момент, когда люди на минуту разуверились в своей силе. Усталые, окоченевшие, они вдруг почувствовали, что Волга сильнее, что у них нет больше сил бороться.

И тогда секретарь комитета комсомола тихо сказал девушке-комсомолке:

— Сбегай в комитет. Принеси знамя.

Девушка удивленно посмотрела на него, не понимая, для чего здесь в грязи и воде нужно чистенькое шелковое знамя комсомольцев стройки. Заметив, что она мнется, секретарь сказал:

— Беги скорее. Так надо!

Через пятнадцать минут девушка вернулась, держа в руках свернутое знамя.

— Разверни знамя и встань повыше, чтобы тебя все видели, — сказал секретарь.

Девушка со знаменем забралась в кузов заглохшего самосвала и развернула знамя. Сильный ветер вырывал у нее из рук алое полотнище. Руки окоченели на ветру и казались чужими. Но она все же продолжала держать древко. Временами девушке казалось, что у нее не хватит сил стоять на ветру со знаменем. Ей хотелось хоть на минутку укрыться от ветра, погреть дыханием руки.

«Зачем понадобилось знамя, — думала она, — что здесь — торжественное собрание, что ли?»

И тут девушка-знаменосец заметила, — а с самосвала ей было видно, что происходит на дамбе, — девушка заметила, что в борьбе со стихией произошел какой-то перелом. Теперь люди бросились вперед с невиданным упорством и настойчивостью. Когда обессилевали одни, на смену им приходили другие. В воде работали рабочие и инженеры, рядовые и командиры. Так бывало на фронте, когда все воины без разбора поднимались в атаку, одинаково рискуя жизнью во имя Родины. И вот сейчас перед лицом Красного знамени этот неписаный закон фронта вступил в силу. Красное знамя, развевающееся на дамбе, придавало людям силы, оно вселяло в них веру в победу, которая одинаково необходима и в бою с врагом, и в бою со стихией.

А девушка, неожиданно ставшая знаменосцем, теперь чувствовала; что значило для изнуренных людей появление знамени. И, несмотря на то, что ее всю трясло от холода, что руки давно посинели, она упрямо продолжала держать знамя поднятым.

Волга сдалась, отступила. Человек победил стихию. И скромное знамя комсомольцев строительства Горьковской ГЭС развевалось над дамбой, как знамя победы.

Девушка окончила свой рассказ, а Володя почувствовал большое уважение к ней — к обычной, ничем не выдающейся комсомолке. Будто теперь рядом с ним была другая девушка, а не веселая болтушка, вскочившая на подножку вагона на одной из подмосковных станций.

На узловой станции поезд стоял долго, и Володя, пользуясь своей самостоятельностью, решил выйти из вагона. Он натянул пальто, нахлобучил шапку и пошел к выходу. «Хорошо отправляться в путешествие, — думал он, — но домой возвращаться еще лучше!» И Володя стал подсчитывать, сколько часов ему осталось до дома.

Он спрыгнул с высокой подножки и начал прогуливаться по заснеженным путям.

В это время вдалеке послышался протяжный гудок паровоза. К станции приближался поезд. Паровоз гудел, он требовал, чтобы ему уступили путь. Но светофор смотрел на него красным глазом, словно говорил: «Придется подождать!» Паровоз замолчал и стал притормаживать. Всю дорогу он бежал, а у станции замедлил ход. Мимо Володи проплыл разгоряченный паровоз, а за ним товарные платформы. В конце был прицеплен небольшой пассажирский вагон. «Странный состав!» — подумал Володя.

Все платформы загружены никчемным ржавым железом. Гнутые балки, старые колеса, сломанные кровати, разбитые батареи парового отопления и множество других никому не нужных, отслуживших свой век предметов громоздились друг на друге. Такому грузу место на свалке, а его везут куда-то.

Володя шел вдоль состава, надеясь найти что-нибудь интересное. Но ничего, кроме старого, ржавого гнутого железа, не находил. Так он дошел до последнего вагона.

Рядом с товарными платформами зеленый пассажирский вагончик выглядел посторонним. Над вагоном вился тоненький дымок: видимо, внутри топилась печка. «Что за странные пассажиры едут в этом единственном пассажирском вагоне?» — подумал Володя и всмотрелся в окна. И вдруг в одном из окон он увидел красное знамя. Знамя стояло у окна, и его шелковое полотнище было наполовину развернуто. Володя привстал на цыпочки и прочел два слова: «Будь готов!» Эти слова были написаны золотом по красному. «Да это же пионерское знамя! — подумал мальчик, не отрывая глаз от знамени. — Как оно могло сюда попасть?»

В это время дверь вагона отворилась, и с подножки на снег спрыгнуло трое ребят.

— Ух и холодок! — сказал один из них.

— Ничего, — отозвался другой, — холодок что надо!

Ребята стали прыгать на снегу и махать руками, будто хотели отогнать этот самый холодок.

Володя подошел к незнакомым ребятам и спросил:

— Куда это вы едете?

— В Запорожье, — ответил один и перестал прыгать.

— С попутным поездом? — поинтересовался Володя.

— Почему это с попутным? — сказал другой парень, и в его голосе прозвучала нотка обиды. — Это не попутный поезд, а наш состав.

— Ваш? — переспросил Володя.

— Ну да, наш. Мы лом везем!

— Сами везете? Что он, особенный?

— Обыкновенный. Железный. Мы его для знатного сталевара Петра Махоты собрали. Он взял обязательство дать сверх плана тысячу тонн стали, вот мы и решили ему помочь: собрать лом для его сверхплановых плавок.

— Всем городом собирали, — пояснил другой парень.

Володя с удивлением посмотрел на ребят и перевел взгляд на вагоны, груженные ломом.

— Идем, мы тебе свои богатства покажем! — сказал Володе парень.

— Вон видишь эту огромную кривую балку? Она была наполовину врыта в землю. Так мы ее три дня откапывали. Откопали голубушку!

— А вот весь этот вагон нагружен сокровищами «Катиного подвала».