Совет знаменосцев - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 1

Товарищ!

Друг!

Где твое знамя?

Оторвись от книги. Замедли в пути шаг. Проснись ночью.

Где твое знамя?

Ты хорошо знаешь об этом? Ты уверен, что оно в надежном месте? Стоит, опустив алое крыло, защищенное кольцом бесстрашных сердец.

А вдруг со знаменем что-то случилось! С красным знаменем. С твоим знаменем.

И если сердце забьет тревогу днем, ночью, в походе, дома, — прислушайся. Знамя зовет. Знамя в опасности.

Знаменосец Володя Бубенец вспомнил о знамени ночью, накануне отъезда в Москву.

Вчера был последний день перед каникулами. Вечером Володя с активистами дружины пришел на слет. Знамя было с ним. Он хорошо помнит, как запели раскатистые голоса горнов и прозвучала команда ведущего:

— Знамена внести!

Володя Бубенец развернул полотнище, крепко взялся за древко и поднял над собой знамя. Вместе с другими знаменосцами Володя вошел в зал. Он нес знамя через притихшие ряды ребят: белые — от рубах, алые — от галстуков. Ребята вскинули руки для салюта, и казалось, что одновременно взлетела целая стая птиц.

Потом Володя Бубенец очутился на сцене и поставил древко к ноге, как солдаты ставят оружие. Володе казалось, что полотнище, древко и он сам были одним целым. Когда Володя делал глубокий вздох, знамя легонько вздрагивало, словно тоже дышало.

После слета ребята расходились по домам, а Володе Бубенцу еще нужно было зайти в школу, отнести знамя.

— До свиданья, Бубенчик! — кричали ребята, переходя на другую сторону.

— Пока! — буркнул под нос Володя и зашагал быстрее.

Ему было досадно, что он напоследок не может побыть с друзьями, не может вприпрыжку бежать с ними, размахивать свободными руками. Руки были заняты: он нес знамя.

Сначала свернутое знамя лежало на плече. Потом Володя взял его под мышку. Он оглянулся, грустно посмотрел вслед уходящим ребятам и позавидовал им. И от этого знамя показалось ему тяжелым и нескладным. Володя перекладывал его из одной руки в другую, с одного плеча на другое и незаметно ускорял шаг.

«Сейчас дойду до школы, — думал он, — поставлю знамя и… свободен!»

Ночью, лежа с открытыми глазами в постели, Володя хорошо представлял себе, как он вошел в школу, стянул шапку и сказал нянечке, тете Зине: «Раздеваться не буду. Только поставлю знамя и назад!»

Было поздно. Школа опустела. На этажах уже погасили свет. Володины шаги гулко отдавались в безлюдном коридоре. Он подбежал к пионерской комнате и дернул за ручку. Дверь не открывалась. Держа знамя под мышкой, Володя Бубенец зашагал к канцелярии. Надавил на дверь плечом. Дверь не подалась. Володя зашагал дальше по коридору. Знамя мешало ему идти. Оно своим длинным древком задевало за выступы, застревало в дверях. Потом оно застучало по ступенькам: Володя пошел на следующий этаж.

Дверь одного из классов оказалась открытой. Володя вошел в класс и, не зажигая свет, поставил знамя в угол. Потом хлопнул дверью и опрометью помчался вниз…

В каком классе он оставил знамя? На третьем этаже или на четвертом?

Ночь. За окном синий снег. Кажется, что война вставлены синеватые стекла. Тихо. И только сквозь двойные рамы слышно, как дворник орудует скребком: хррр, хррр… Володя лежит в постели с открытыми глазами. Сердце бьет тревогу.

Где знамя?

«Завтра найду. А сейчас пора спать!» — сам себе говорит Володя Бубенец, хотя прекрасно понимает, что завтра искать будет некогда. Он ложится на правый бок. Натягивает одеяло. Закрывает глаза.

Сон не приходит.

«На третьем этаже или на четвертом?»

За окном хрустит морозный снег под скребком дворника: хррр, хррр…

«В 7 „А“ или в 10 „Б“?»

«Спи! — сам себе приказывает Володя. — Спи!»

Но этот приказ никак не выполнишь. Часы в соседней комнате пробили шесть раз. Разве ночь уже прошла и наступило утро? Шесть часов утра. До поезда остается три часа. «Время есть! — подумал Володя, — сбегаю в школу, найду знамя, уеду со спокойной совестью».

Володя оделся и на цыпочках вышел в коридор.

И вдруг его одолело сомнение: «Стоит ли бежать в школу за три часа до отхода поезда? Ведь так можно и опоздать. Тогда прощай, Москва!.. Знамя не иголка, найдется. А если не найдется?..»

И тут Володя вспомнил магазин, где на витрине красовались знамена, вымпелы, транспаранты. Знамена — большие, маленькие, шелковые, кумачовые, бархатные, с тяжелыми золотыми кистями и без кистей. Магазин знамен. Здесь можно раздобыть знамя. И какое знамя! Не то что старенькое дружинное: оно выгорело на солнце, мокло под дождями. Нет, в магазине знамена новенькие, с иголочки. Даже лучше будет, чем старое.

Деньги? Деньги есть. Вот уже полгода Володя Бубенец копит деньги на велосипед.

В копилке немало денег. На знамя хватит.

Жалко? Сам виноват, не будешь раззявой.

«Возьму и куплю знамя!» — подумал Володя, и покой возвратился к нему.

Он уже стал было стягивать с себя пальто, но в это время щелкнул замок, дверь тихо отворилась, и на пороге показался Володин сосед по квартире Игнат Петрович. Его пальто и шапка были покрыты таким густым слоем снега, будто он принес на плечах с улицы полметели. Усы у него были щеточкой, скулы острые. Глубоко посаженные, умные, с хитринкой глаза смотрели на Володю с недоумением.

Игнат Петрович снял шапку, отряхнул с нее снег и потер замлевшее на морозе ухо.

— Куда это ты собрался ни свет ни заря? — спросил он Володю.

— К отъезду готовлюсь, — невпопад ответил Володя и тут же подумал: «Игнат Петрович человек бывалый, все знает. Возьму и спрошу его о знамени».

— Игнат Петрович, а сколько стоит знамя? — обратился он к Игнату Петровичу.

Игнат Петрович был так удивлен этим вопросом, что не сразу понял его и даже спросил:

— Какое знамя?

— Как — какое, — в свою очередь, удивился Володя, — красное!

— Красное? — Старик внимательно посмотрел в глаза мальчику.

Чувствовалось, что вопрос мальчика заставил его призадуматься и неожиданно разбудил в нем какие-то далекие воспоминания.

— Могу сказать… Дорого! Впрочем, давай подсчитаем, — сказал старик и выставил одну руку вперед, словно собирался подсчитывать и загибать пальцы.

Вот что рассказал Игнат Петрович Володе.

Было это много лет назад, в 1905 году.

В воздухе пахло грозой — приближалась первая русская революция. Рабочие запасались оружием для боев с царем. Тогда-то большевики Харьковского депо Южных дорог решили, что им не обойтись без красного революционного знамени. А для этого нужны были деньги.