Звездный ветер (СИ) - Гусина Дарья - Страница 4

— Вы звонили, — сухо констатировал ученый.

— Да, да, — пробормотала я. — Я могу в другое время, хотя…

— Не надо в другое, — биолог поморщился и вздохнул. — Что у вас? Вы написали мне какую-то белиберду.

Я быстро принялась рассказывать и дошла до ситуации с детками, когда Клайв, нахмурившийся так, что лоб покрылся сеткой морщин, рявкнул:

— Как?!

— Случайно… подбросили…

— Я не спрашиваю, как он у вас оказался! Я спрашиваю, как вы могли не знать, мисс Лейнер, что в фотосинтезе… — ученый проговорил труднопроизносимое латинское название муарманцев, — симбиотически участвуют цианобактерии, обитающие лишь в почве Муар-мана. Это было в лекциях! Оксигенный фотосинтез, а также медь, марганец, оксид азота в качестве акцепторов электронов! Это же элементарно!

— Вы меня помните? — пролепетала я.

— Конечно! Я помню всех недоу… студентов с вашего факультета! Хотя, надо признать, вы выделялись из серой массы вашего… хм… инновационного направления! Вы уже провели с муарманцем психотерапевтический сеанс? Поговорили на тему того, что его беспокоит? И он вам не сказал… — следующие слова биолог проорал, — … что ему тяжело дышать?!!!

— Я, наверное, не была на вашей лекции… болела… — вжав голову в плечи, призналась я. Ну почему меня все всегда запоминают?

Биолог фыркнул и немного угрожающе пообещал:

— Мы еще поработаем с вами в следующем учебном году. А пока — вот! — мужчина сделал жест ладонью, и ко мне в комфон прилетел файл, на голографической обложке которого Клайв ожесточенно размахивал руками перед покрытой каракулями доской. — Моя лекция. Посмотрите.

— Но где мне взять эти… бактерии?

— У меня есть грунт с Муар-Мана. В следующее воскресенье я буду на Земле. Сможете встретить меня на лунном космодроме? — уже спокойнее поинтересовался ученый.

— Без проблем! — обрадовалась я.

Раз муарманец больше не орет, не нужно так спешить на его планету. Я еще не знаю, какие условия работы ждут меня в лаборатории и стоит ли навлекать на себя гнев куратора, срываясь в путешествие в первую же неделю практики.

— А он доживет до следующего воскресенья? — встревожилась я.

— Покажите мне его, — потребовал Клайв и, бегло осмотрев «огурец», сказал: — Несомненно. Если бы вы слушали мою лекцию, то знали бы, что условия жизни на Муар-Мане очень нелегки. Подобное состояние для беременной особи четвертого пола, разумеется, крайне дискомфортно, но во время движения болот случается и не такое.

— Я обязательно посмотрю вашу лекцию, — с энтузиазмом обещала я. — Я выучу ее наизусть!

— Очень на это надеюсь, — язвительно проговорил Клайв, прежде чем звонок завершился.

В лабораторию вошли двое: мужчина и мальчик, лет десяти. На обоих были брюки из грубой ткани на подтяжках, клетчатые рубашки, сапоги и шляпы с помятыми полями. У отца на сапогах подсыхали ошметки грязи. Пар комков отвалилась прямо в лаборатории. Маша даже бровью не повела — все ведь ясно: простым труженикам не до реверансов, они и так от работы оторвались, отыскали время и на дорогу, и на беседу с человеком из Отдела по Кибербезопасности. И пусть перелет в обе стороны и перевоз кибера им оплатили, недовольства на лице фермера столько, что будь Маша молоденькой лаборанткой, уже давно стушевалась бы. Она приветливо поздоровалась с вошедшими. Мальчик вежливо ответил, мужчина неодобрительно окинул фигуру Марии взглядом:

— Профессор, значит? Мария Бронски? — во взгляде мужчины явно читалось: если тут, у них, в профессорах вчерашние студентки, то что говорить обо всем остальном?

— К вашим услугам, Мистер Джуроу, — ровным тоном ответила Маша.

— И зачем, позвольте вас спросить, тащились мы через пол-Кластера с этой издевкой над Божьей Волей… профессор? — фермер указал на кибера, стоявшего посреди лаборатории.

— Вам компенсируют все расходы.

Фермер крякнул:

— Уж компенсируйте, убытки-то немаленькие. А ваша-то выгода в чем?

— Мы изучим вашего кибера, чтобы избежать повторения подобных проблем в будущем.

— Проблем? — мужчина возмущенно фыркнул. — Точное слово — «грехов»! Я покупал это… исчадие ада как машину для работы на полях, а оно завело дружбу с моим сыном, — фермер сплюнул на пол. — Никакого изучения! Требую, чтобы вы уничтожили это дьявольское отродье прямо при мне! Тот человек… из этого, вашего… Отдела, сказал я имею на это право, денежки ведь мои.

Маша мысленно вздохнула. Ну если куратор ее лаборатории Октав не смог уговорить гостя не утилизировать робота, то ей это и подавно не удастся. И все же она попыталась.

— Если вы позволите нам сохранить кибера для дальнейшего исследования, вам выплатят его двойную стоимость. И еще компенсацию.

— А эта ваша компенсация… и ваши двойные деньги смоют грех с души моего сына? — фермер посмотрел на Машу исподлобья.

— Я уважаю ваши…

— Вот и уважайте, дамочка. Знаю я, что вы обо мне думаете, мол, чокнутый фермер с занюханной планеты, тронувшийся на религии.

— Я так не думаю.

— Вы все так считаете. Мои предки заработали право на собственное волеизъявление, покоряя космос и вливая пот и кровь в нашу землю. А потом кто-то, вроде вас, привыкших к комфорту, диктует нам свою волю и морщится при виде нас, простого люда, верного Господу во всех его заповедях. Скоро нам, небось, и прилетать на Матушку Землю запретят, люди не любят, когда им напоминают про их неправедное поведение. Ну ничего, посмотрите тогда, что значит остаться без жратвы и ресурсов. Забыли, кто вас кормит?

Маша молча ждала. Спорить с этим человеком было бесполезно. Сельскохозяйственного кибера доставили в лабораторию утром. Его владелец пожаловался в «Си Эс», что машина «дьявольским образом ожила», и его сын, поддавшись искушению, стал обращаться с ней, как с домашним питомцем, еще и имя ей дал, тоже сатанинское, языческое. Отдел отслеживал подобные сигналы и перенаправлял их на Землю. Это была Ма́шина область деятельности. Ей выдали грант на изучение таких случаев, и она уже неплохо продвинулась.

Что бы ни говорил владелец робота, а именно обещанные Отделом немалые деньги позволили сохранить «жизнь» «исчадию ада». На корпусе робота имелись вмятины. Наверняка фермер отвел на нем душу, узнав о том, что функции кибера выходят за рамки копателя грядок и сборщика овощей. Ничего, главное, кор-плата осталась целой.

— Я обещал сыну… попрощаться с этим… я не тиран и люблю свою семью, — неохотно продолжил Джуроу, не дождавшись от Маши какой-либо реакции. — Георг, у тебя есть время. Помолись Господу, чтобы он простил тебя и людей, сотворивших сию… пакость.

Мужчина вышел из лаборатории, топоча грязными сапогами. Скорее всего, пошел в отдел выплат, получать компенсацию. Маша посмотрела на мальчика. Тот стоял, опустив голову. В отличие от отца, он снял шляпу и теперь теребил ее в руках.

— Если хочешь помолиться, я могу выйти, — сказала Маша.

Мальчик покачал головой и ответил срывающимся голосом:

— Я уже много молился. Отец велел.

— А… Этот кибер был твоим другом?

— Машина не может быть другом. Она неживая. Отец сказал, — мальчик впервые поднял на нее глаза.

— Может, ты и прав, — кивнула Маша. — А что он делал у вас на ферме?

— Собирал клубнику.

— О, я люблю клубнику!

— Локи… он тоже ее любил, — сказал мальчик. — Он мог есть все. Даже землю. Но любил клубнику и морковь.

— Вы ведь как-то общались?

— Да, — тихо признал Георг.

— Как? — Мария не смогла сдержать любопытство: у киборга не было речевой функции. — У тебя стоит имплант?

— Нет, отец говорит, это дьявольское изобретение. Мы… — мальчик замялся. — Я говорил с ним, а он мигал. Один раз — «да», два раза — «нет».

— Хм… — усомнилась Маша — ответов «да, нет» для заполнения пластины-накопителя до нынешнего состояния было явно маловато. Увы, Мария так и не смогла выудить «воспоминания» кибера, во включенном состоянии он «сопротивлялся». — Ты что-то загружал ему на плату?