Дело о Невесте Снежного Беса (СИ) - Гусина Дарья - Страница 6

— Спасибо, все равно что-то ничего не хочется, — я плюхнулась на диван.

Гоблин виновато вздохнул и ввинтился в холодильник. В дверь постучали. В коридоре стояли Бронислав и Лексей.

— Вот, — Кудель отвел взгляд. — Как договаривались. Три дня. Любые желания.

— Не любые, — резко сказала я. — Поумерьте аппетит. Иначе… помнишь ведь, что случается, когда ты распускаешь руки, Лексей?

— Да уж, — Гудков ухмыльнулся. — Не парься, принцесса, все будет хорошо. Я себе не враг. Не люблю ушибы, они некрасивые и долго заживают. А ну-ка, дай руку.

Я закатила глаза и протянула ему свою усталую длань со следами от присосок эктоплазмы «злых костей». Гудков осторожно прикоснулся к руке, с удивлением покосился на темные точки-синяки, осмелел, пробежался пальцами, поглаживая линии по ладони. Радостно крикнул в спину удаляющемуся Куделю:

— А ведь Вектор пари действует, подавляет ее магию! Круто, Огнецвет! Сам не верю, что это говорю. С другими девчонками у меня ладится с первой но… с первого дня. А с тобой рад-радешенек, что за ручку могу подержаться.

— Вот на этом и остановимся, — хмуро сказала я, забирая ладонь из цепких пальцев саламандра. — Давай… приказывай. Время пошло.

— Так, — Лексей, прищурившись, оглядел меня с ног до головы. — Это что за прикид?

— Нормальный прикид, — буркнула я. — Нарядный. В соответствии с моментом.

На мне был джинсовый комбинезон поверх футболки. Ансамбль довершали веселые желтые носочки и синие кеды. Антиэротично, я бы сказала, и руки особо не распустишь.

— Не замерзнешь? — вкрадчиво поинтересовался Гудков.

— В Академии тепло. А гулять… за угол… до мотеля я с тобой не пойду. У меня вот, — я показала на браслет. Специально надела, хотя Милли уже давно взломал шпионскую магию барона фон Райндорфа.

— Меня твой нарядный прикид не устраивает, — категорично заявил саламандр. — Тебе очень идут мини-юбки.

— Октябрь вообще-то! — взвыла я.

— В Академии тепло, — Гудков ласково улыбнулся, сверкнув огоньками в глазах. — А для дополнительного тепла надень… чулки. У тебя ведь есть чулочки… соответствующие моменту?

— Нету! — рявкнула я. И ойкнула. Потянулась к горлу, почувствовав нехватку воздуха.

— Вектор, — кратко объяснил Лексей. — Не пытайся обманывать, принцесса. Эти три дня ты должна исполнять все мои желания… за исключением, скажем, совсем… плохих. Но мы и с ними разберемся… позже. Вектор не даст тебе перехитрить пари. С жизнью не расстанешься, но… можешь слегка пострадать.

Да чтоб тебя! Кипя и булькая коловратом, я пошла в блок. Чулки у меня были. После выпускных экзаменов мне, Ксене и Марьяше стукнуло в голову нечто… легкомысленное, весеннее – мы совершили набег на магазин дамских кружавчиков «Магия интима». Зачем, если у нас парней не было, даже в планах? Просто захотели почувствовать себя взрослыми. Надоели толстые колготки, входившие в комплект школьной формы, и практичное спортивное белье.

Ругаясь и костеря Лексея, я переоделась. Из холодильника высунулся Тупорыл.

— Хозяйка, а давай я его, стервеца… — гоблин покрутил в воздухе кончиком ледяной нити.

— Через три дня – непременно и с особой жестокостью, — хищно пообещала я Холодильному. — Проявлю хоть каплю жалости – напомни мне об этом, — я показала на коленки, прикрытые ажурным шелком. — А сейчас… увы… я жертва собственной глупости и должна платить по долгам. Тупорыл, ты ведь видишь магию. Посмотри, на мне точно Вектор «рабства»?

— Имеется, — смущенно проговорил гоблин.

— Из-за проигранного пари?

— Вестимо.

— А-а-а! Ну почему? Олевский ведь ничего не сказал… Он мне не отказал… напрямую! Джилине отказал, мне – нет!

— Не отказал, — гоблин вздохнул. — Однако думаешь, есть он, шанс, что возьмет еще?

— Нет, — мрачно признала я, вспомнив все, что было мной сказано и сделано в агентстве.

— Все ж и обратного слова молвлено пока не было. Посему можно и увильнуть маленько, от пари, вектор-то слабенький.

— С этим увильнуть не получилось! — сердито сказала я, ткнув в свое изображение в зеркале.

— Ну тут… да. Сильные они, — неохотно признал Тупорыл, — племя саламандрово. Особливо когда их желаний дело касается. Отчего к доброму молодцу своему не обратишься за помощью? Поклонись в ножки, повинись. Поговорила бы с ним по душам, призналась бы. Что вы как неродные? Вы ведь и в дружбу друг другу даны, и в помощь, и в…

— К Милли? Нет, — я покачала головой. — Он и так себя выдал. Сама лоханулась – сама и справляться буду.

… — Куда мы идем? — буркнула я, с тоской поглядывая на Источник.

Хоть бы на пару минут к фонтану подойти. Я упустила момент, когда можно было бы спокойно слить коловрат. Что будет, если в какой-нибудь особенно… критичный момент, от злости на Гудкова, произойдет неконтролируемый выброс? Такого со мной давно не случалось, но ведь и в рабстве у саламандр я еще не бывала.

— В библиотеку, хочу подтянуть твою эрудицию, — мягко сообщил Гудков. Его голос вдруг стал неприязненным. — Шевели своими чудными ножками, принцесса. На нас уже обращают внимание.

Я оглянулась. Олевский стоял на нижнем балконе атриума холла, а рядом с ним оперлась на перила наша техничка Малиольда Таманиэлевна. Я не могла разглядеть лица вендиго, но подозревала, что оно имеет крайне неодобрительное выражение. Ну кто меня за язык тянул… неоднократно? И с пари этим… и нагрубила еще Антону Макаровичу. Теперь он думает, что я с Гудковым. Что это все… флирт, студенческие развлечения типа игры в бутылочку. Кто ж согласится сыграть на поцелуй, если сам этого не хочет? Как же мне тоскливо и холодно! Только снеговик и согревает. Почему он так сильно греется? Магия Вектора Подчинения его не нейтрализует? Наверное, вектор действительно действует не в полную силу.

— Ближе, — сухо велел Лексей. — Руку дай.

А что если выпустить на него призрака? Картина, представшая перед внутренним взором, была исключительно заманчивой. Да уж, тогда меня точно исключат.

В библиотек было пусто. Гудков развалился в кресле и приказал:

— Становись на лестницу и поднимайся на четвертый уровень. Найдешь там книгу о саламандрах. Не ошибешься, она светится. И не бойся, лестницы двигаются так, как ты того пожелаешь… или я.

Я осторожно шагнула на левитационную стремянку, вцепилась в верхнюю ступеньку, когда оторвалась от пола. И поняла: сейчас я предстану перед Лексеем «во всей красе». Он сидит под самой лестницей и смотрит вверх, а передо мной сложный выбор: придерживать подол или держаться самой. Откуда-то подуло горячим – разумеется, мне под юбку. Я охнула и застыла на полпути.

— Выше, — велел Гудков.

Сбоку от меня из воздуха соткался Генрих.

— Я помогу, — негромко предложило посмертие.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула я.

Генрих словно случайно выпустил несколько протуберанцев непрозрачной эктоплазмы. Они плыли немного сбоку и снизу, прикрывая меня от взгляда саламандра. Мне очень хотелось бы увидеть лицо Гудкова, но наклоняться было страшно.

— Вот нужная вам книга, — вежливо сказал Генрих.

Волюм действительно светился. Я опустилась с ним к креслу Лексея.

— Читай, — раздраженно бросил он мне. И велел Генриху: — Развейся!

Посмертие поклонилось и исчезло. Но перед этим в глазах Генриха мелькнуло что-то… крайне недружелюбное.

— Энциклопедия Выдающихся Магических Существ. Том первый. Саламандры, — прочитала я.

— Погромче.

Я начала читать вслух. Громко. Кажется, чуть-чуть игнорируя правильную интонацию на знаках препинания. Описания величия саламандр, их триумфального шествия сквозь века, милостей, время от времени раздаваемых простым людям, и великих побед в грандиозных магических битвах меня не впечатлили. В конце концов, я совсем потеряла нить событий и не реагировала на многозначительные примечания Гудкова: «мой прадед», «один из моих предков». Когда некая саламандра Юсташия Ло’Элей Маот одарила своим вниманием принца Беломорья и разродилась двойней, «будущими повелителями Перкских Степей», я зевнула и устало вздохнула.