Выбери любимый жанр

Дело о Невесте Снежного Беса (СИ) - Гусина Дарья - Страница 33


Изменить размер шрифта:

33

— Держите барьер, сколько сможете,  — жестко велел ребятам Милли. — Никого к Антону Макаровичу не пропускайте. Я им не доверяю. Никому.

Я полностью поддержала друга альва. Уверена, среди магов тоже полно предателей, шпионов Мэб. Тони должен выполнить свое предназначение. В глубине души я бы хотела, чтобы ему помешали, но это мелкое, глупое желание. Мир не должен погибнуть.

Я не смогу отнести вендиго в Высокогорье в своей бестелесной форме. Мне нужно тело, — сказал джинн.

— Я согласна!

— Нет, кое-кто иной.

— Опять я?! — взвыл Лексей, когда я озвучила ему просьбу ифрита.

Остальные ребята тоже отнеслись к ней с подозрением. Ситуацией проникся только Кудель.  Бронислав развел руками:

— Только твоя магия родственна силе огненных духов, Лис.

— А если он меня не отпустит потом?! Это же джинн!

— Он дает слово, — сказала я.

— Ага, слово! Все знают, как джинны коварны!

Я прислушалась к словам ифрита и сказала:

— Три желания. Серьезные, взвешенные. Не деньги, не девушки и не… всякое там. Можешь просить защиту для себя и близких. Он скажет мне тайное слово-ключ, а я скажу тебе.

— Ну… — Лексей задумался. — И я смогу пройтись по Третьему Пути? Прямо сейчас?

Мы и ахнуть не успели, а Гудков вздрогнул, поднялся на полметра в воздух и опустился на землю, испуская протуберанцы золотистой эктоплазмы. Лицо у него было донельзя счастливым. Вернее, это было лицо джинна. Я не понимала, как они там с Лексеем временно сосуществуют и делят сферы влияния, и, честно говоря, в этот момент меня сие не очень сильно интересовало.

Фодя попросил расширить барьер, неуверенно прошелся вдоль границы купола, нашел какие-то только ему понятные вектора и с третьей попытки… открыл Врата. Мы боязливо шарахнулись от светящегося эктоплазмой овала: сто раз в видео лекциях смотрели, как из других миров прёт через такие вот червоточины всякая фантомная дрянь и зубастая нечисть.

Ифрит легко перекинул трансформировавшегося Тони через плечо Лексея и исчез в портале.

Мы сняли барьер, и к нам тут же устремились люди из Управления. Завели в дом и принялись допрашивать. Я молчала, никому не веря и подозревая всех сразу. Только Макар Гаврилович (или человек на него похожий) удостоился от меня короткого:

— Берсерк.

Именно так в шутку называла Анна Ильинична вендиго, вступивших на тропу войны. Это было чисто семейное слово, и Макар меня понял. Олевский-старший потемнел лицом и кивнул. В конце концов, я уверилась в том, что он не калька, а отец Тони.

Очень спокойно, тихим, но убедительным методом, включающим несколько звонков (от агентов все же имелась польза – они поменяли кристалл на вышке связи) Макар Гаврилович удалил из Лебединой Усадьбы всех посторонних, но и тех, кто остался, хватало, чтобы нарушить мое хрупкое душевное равновесие. Мне хотелось остаться одной и сформулировать тот прекрасный план, что начал зарождаться в голове. Разумеется, я не собиралась сидеть сложа руки.

Но пока мы сидели внизу, на полукруглом диване, в креслах и на полу: остатки нашей семерки, встревоженные Вележ и Райяр, Макар Гаврилович, Владимир Олевский, министр Чартрышский и отец Брони, граф Кудель, барон фон Райндорф… и Черри, которую зачем-то притащил Вележ. Девочка-голем, впрочем, вскоре исчезла на кухне и принялась греметь там посудой, готовя чай. Владими́р хмурился, поглядывая на нее, когда она накрывала на стол. Олевский-средний не одобрял гомункулов и кадавров. Я припомнила кое-что из его предвыборных речей: отказ от использование элементалей, свобода бытовой нечисти и долой квазижизнь. Звучит отлично, но общество так сразу не переделаешь, особенно аристократию.  И было что-то еще в лице Владими́ра, выражение, которое я не смогла определить.

— Что ж я Гудкову скажу? — несколько растерянно обратился к Брониславу Кудель-отец. — Дочь забрали в особый отдел, а сын…

— Подумайте лучше о том, — раздраженно проговорил фон Райндорф, — как определить, кто у нас копия, а кто настоящий. Мы никогда не сталкивались с таким точным воспроизведением оригинала с помощью обычной кальки! Предстоит кропотливая работа по зачистке от этой… пакости всех сфер деятельности. А у нас уже несколько мелких Прорывов на северо-востоке.  

— Там работают маги Академии, — с мрачным выражением сообщил Чартрышский. — Но я не представляю, что будет, если Прорывы усилятся. А они усилятся. Присутствуют некоторые признаки, так называемые паттерны, характерные для прежних вторжений и свидетельствующие о том, что они служили подготовительным этапом. Тут не может быть никаких сомнений. Мы имеем самый настоящий Грид. Мы в глубокой заднице, господа.

— Это ваш Союз растревожил осиное гнездо, — обвиняюще проговорил отец Ксени, обращаясь к Олевскому. — Если бы не вы, в министерствах успели бы подготовиться.

— Напомню вам: именно мой сын сейчас…  — начал Макар Гаврилович.

Но из кресла барону ответил Райяр:

— Отпустите детей. Дети помогут.

Голос Райяра звучал очень странно, отстраненно и глухо. Глаза Богдана превратились в два черных пятна. Барон раскрыл рот, но Чартрышский резко сказал:

— Тишина. Слушайте.

— Он там один, во мгле. Собирает свою силу. Когда все будет кончено, дети помогут, — Райяр замолк и словно заснул, уронив голову на грудь. — Стена. Отпустите их к Снежной Стене Мэб.

— Что это было? — спросил Кудель.

— Очень редкий Дар, — объяснил Вележ. — Вы ведь знаете, что обычные люди неспособны видеть будущее, только потомки Древних и фантомы. Будучи студентом, Богдан попал под воздействие «злых костей». Выжил и стал оракулом. Врачи подозревают, что в нем живет… слабый фантом или, возможно, элементаль с выходом на Ту Сторону. Удалить вторженца нельзя – он крепко слился с нервной системой носителя. Сущность никак себя не проявляет во время осмотров и даже сканирования приборами. Однако иногда бывают такие вот… выплески.

— И он… этот ваш фантом-оракул… предлагает, чтобы мы отправили наших детей на помощь герою-одиночке? — возмутился фон Райндорф, вскакивая. — Отправляйте туда своих магов! А я забираю дочь и уезжаю!

— И я! Я забираю сына! — Кудель тоже вскочил. — Мы уже пережили несколько покушений. Бронислав вернется в Академию после… всего этого!

— Если будет, куда возвращаться, — тихо сказал Олевский, когда Кудель и фон Райндорф ушли, прихватив детей.

Бронислав и Ксеня покорно удалились, сделав остальным незаметный знак. Вернулись они через час, страшно довольные. Оба сбежали из-под носа у родителей, посредством магического «клейма» встретились в каком-то кафе на окраине и потом «прыгнули» на вызов Марьяши.

— Вы верите Богдану? — спросила я у Макара Гавриловича, собирая вещи в сумку.

— Да, без тени сомнений, — ответил вендиго, поглядывая в сторону камина, у которого с отстраненным видом сидел бледный, вялый Райяр. — Его Дар проверен временем. В тот день, когда вы познакомились в подвале замка, Даня предупреждал Антошу об опасности, но тот не поверил. И ты помнишь, что могло случиться. Дар это или проклятие, не знаю. Дане тяжело в жизни – без коловрата, в вечном ожидании приступа. Тоша и Капалов всегда старались ему помочь… Я заказал билеты на Альбион. Все, что надо, купите по дороге. Вам понадобится много теплой одежды. До Высокогорья возьмете машину, местные возят туристов к Стене.  С вами полетит Георгий Федотов. Есть вещи, которые под силу только драконам.

Глава 40

В самолете мы почти не разговаривали, а после приземления и таможенного осмотра застыли перед телевизионным экраном в зале аэропорта Фогланда. Из всех тревожных новостей, которые мы ожидали услышать, промелькнул репортаж об искажениях в портальной системе Альбиона, но и это приписали коронарным вспышкам на Солнце.

Скоростной поезд довез нас до границы с Высокогорьем, а оттуда мы взяли машину. Разговорчивый гид всю дорогу с жутким акцентом рассказывал нам местные новости о появляющихся то тут, то там Лабиринтах Фей. Лет шестьдесят была тишина, и вот опять. Люди и зверье пропадает. Недавно Лабиринт сожрал пастуха со стадом овец, даже костей не осталось. Мы напряженно слушали и тем завоевали расположение мужчины – нам-то его рассказы небылицами не представлялись. Правда, поддерживать разговор взаимно мог только Георгий – у него даже акцент получался, как у настоящего горца.

33
Перейти на страницу:
Мир литературы