Физрук навсегда (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 39

Так оно в этой жизни и бывает. Кем бы ты ни был, что бы ты ни делал, в конце концов от тебя останется только бледная тень.

А потом исчезнет и она.

— Так получилось, — сказал я. — А здесь вы что делаете?

— Известно, что, — сказал Борден. — Ловим Пожирателя Мира на живца. Живец, как ты понимаешь, это как раз ты. Магистр считает, что Элронд придет за тобой, предполагается, что в этот момент мы и навяжем ему битву на наших условиях.

— О, — сказал я, ничуть не удивившись. — Магистр навесил на меня маяк?

— Разумеется, — сказал Борден.

— Ты ему доверяешь?

— В какой-то степени, — сказал Борден. — Я верю, что Пожиратель Миров… да, ты прав, Элронд куда короче… Так вот, я верю, что Элронд представляет опасность для всей этой чертовой Системы, куда теперь входит и Земля, и это, как я понимаю, уже навсегда, и поэтому Элронда надо уничтожить. В этом наши цели и устремления совпадают. А во всем остальном… Он не человек, ему больше тысячи лет, его мотивы для нас могут быть в принципе непостижимы, как такому можно доверять?

— Рад, что ты разумно смотришь на вещи, — сказал я.

— Англичане прагматичны, — сказал Борден.

— А если Магистр ошибается? — спросил я. — Если Элронд не придет?

— Тогда ты сделаешь то, что собирался, а Магистр будет расхлебывать эту кашу без моей помощи, — сказал Борден. — Полагаю, он все равно справится.

— Вероятно, — сказал я. — Но мы этого уже не узнаем.

— Да мне не очень-то и интересно, — сказал Гарри. — Если бы речь не шла о Земле, я, быть может, в этой схватке болел бы за Элронда. Нельзя устроить веселую жизнь целой галактике и надеяться, что тебе в ответ ничего не прилетит.

— Элронд не борется с Системой, — сказал я. — Он ее уничтожает. Уничтожает все и всех. А это — миллионы разумных существ. Может быть, миллиарды.

— Жизнь в Системе лучше, чем смерть, — согласился Гарри. — Но хуже, чем жизнь без Системы.

— Тебе не кажется странным, что этот вопрос занимают двое, занимающие две верхние строчки общеигрового рейтинга? — спросил я. — То есть, двое встроившихся в Систему лучше всех и наиболее в ней преуспевшие?

— Это людоедский рейтинг, — сказал Гарри. — В топе сто нет ни одного представителя мирных профессий. Подозреваю, что и топе тысяча тоже. Знаешь, если бы я выбирал между миром, в котором такие, как я, правят бал, и миром, в котором такие, как я, вовсе не нужны, я бы без колебаний выбрал второй.

— Мир, в котором такие, как мы, не нужны, это утопия, — сказал я.

— А мир, в котором такие, как мы, находятся наверху, это непрекращающаяся кровавая оргия в марсианском аду, — сказал Борден. — У меня нет иллюзий на свой счет. Я — смертельное оружие, если меня куда-то отправляют, значит, дела там совсем плохи. И если вдруг я оказываюсь на вершине или, благодаря тебе, где-то около нее, значит, дела плохи у всего мира.

— На мой взгляд, ты как-то излишне критично к себе настроен, — заметил я.

— Брось, — сказал он. — Мы — те, кто скрывается в тени. Нормальным людям лучше бы вообще не знать о нашем существовании, и если жизнь идет своим чередом, то они и не знают.

— Зачем ты тогда вообще этим занимаешься?

Гарри пожал плечами.

— Наверное, уже по привычке. Ну, и еще потому, что у меня это хорошо получается, а человек должен делать то, что у него получается.

— Хороший убийца лучше плохого плотника?

— Твоя ирония была бы мне понятна, если бы мы жили в мире, в котором убийцы вовсе не нужны, — сказал Гарри.

— Как ты вообще пришел в профессию?

— Мне сказали, что я нужен своей стране и своей королеве, и я поверил.

— Кто сказал?

— Вербовщик, — сказал Гарри. — Знаешь, моя семья очень богата. Была… В принципе, я вообще мог бы не работать всю жизнь, или пойти по стопам отца и стать гиппопотамом мирового бизнеса.

— Ну, мы знаем, чем бы это в любом случае закончилось, — сказал я.

— Да, мы знаем, — сказал Гарри. — Когда ты собираешься все откатить?

— Как только тут все начнется, — сказал я.

— Понятно, — сказал Гарри. — Тебе не жаль этот мир? Я нахожу его довольно приятным. И очень похожим на наш.

— Жаль, — сказал я. — Но если ты не можешь спасти вообще всех, попробуй хотя бы спасти своих.

— Это понятная логика, — сказал Гарри.

— Не трави душу, — попросил я. — Меня и без этого не покидает ощущение, что я собираюсь принести этот мир в жертву, чтобы спасти наш. Хотя это не так. И это не притащил сюда Систему, и она тут все поломает независимо от моих действий и моего участия.

— Англичане прагматичны, — напомнил Гарри. — Делай, что задумал, и будь, что будет.

— Так и собирался.

— А мы постараемся не мешать, — сказал Гарри. — Но это не точно. Магистр хочет с тобой встретиться и поговорить. Обсудить, так сказать, стратегию.

— А чего он сразу не пришел? — спросил я.

— Не знаю, — сказал Гарри. — Попросил меня договориться о встрече. Видимо, хочет сказать тебе что-то неприятное.

— Как обычно, — сказал я.

— Он вручил тебе Венец.

— У него были свои цели, и я полагаю, что он их уже достиг.

— Ты убрал Немезиду?

— Нет, — сказал я. — Но она больше не имбалансный персонаж, если ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — сказал Гарри. — Кстати, об имбалансных персонажах. У тебя есть хотя бы отдаленное представление о том, почему Элронд тебя ищет?

— Да, — я достал из инвентаря кубик с «кодами доступа к Длинному Копью», снятый с тела Отца, и бросил его на стол. — Потому что у меня есть вот это. Если хочешь, можешь оставить себе.

— Нет, спасибо, — сказал Гарри. — А что это?

— То, что ему по каким-то причинам очень надо, — сказал я.

— Понимаю, — сказал Гарри. — Но что это?

— У мня есть одна версия, но я не могу ни подтвердить ее, ни опровергнуть, — сказал я.

— Поделишься?

— Поделюсь, — сказал я. — Но если уж мы играем в открытую, ответь на пару моих вопросов.

— Легко, — сказал Гарри.

— Ты уже знаешь, что находилось в конце того данжа, в котором ты заполучил свой уникальный навык?

— Да, — сказал Гарри. — Планета создателей Системы, которую ты помог уничтожить. И, как я понимаю, этот уникальный навык предназначался тебе, как первому прошедшему данж, но ты свинтил из него слишком быстро. Еще до того, как Брюс успел озвучить свое предложение.

— В этом беда моего игрового стиля, — сказал я. — Я вечно куда-то бегу и все равно всюду опаздываю. Ты ведь применял этот навык на практике до схватки с Элрондом?

— Один раз, — сказал Гарри. — На Земле. Мне объяснили, что я был не совсем прав, но тогда меня вела ярость и месть, и, вдобавок, тот Вычислитель очень невежливо со мной разговаривал.

— Сильно тот опыт отличался от схватки с Элрондом?

— Элронда было больше, — сказал Гарри. — Но принцип тот же самый, так что, можно сказать, что вообще не отличался. Однако, это могут быть особенности моего индивидуального восприятия. Брюс говорит, что в инфосфере каждый сам визуализирует свое поле битвы. И если, допустим, что казалось, что я размахиваю мечом, противник вполне мог думать, что я шарашу в него из бластера.

— А ты не задумывался, почему единственный персонаж с уникальным навыком, позволяющим убивать Вычислителей, целую вечность торчал в данже, прикрывающем единственный из известных нам проходов на планету Архитекторов?

— О, — сказал Гарри. — Теперь задумался. Впрочем, может быть, они просто хотели, чтобы он всегда был под рукой.

— Ну да, — сказал я. — Тоже версия.

— Но ты, как я понимаю, придерживаешься другой?

— Какова вероятность, что искусственный интеллект, созданный одной цивилизацией, со своими технологиями и своим «железом», смог бы адаптироваться в чужеродной среде, и не просто выжить, а еще и жрать ее естественных обитателей на завтрак? Вот если бы, допустим, где-нибудь в пределах Земли разбился инопланетный космический корабль, можешь ли ты поверить, что его бортовой компьютер залез бы в наш интернет, используя один из орбитальных спутников?