Стихия Перемен (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 58

— Луки! Цельсь! — отрывисто пролаял Крейган, делая привычную отмашку. Десятники, закрепленные за разными участками стены моментально повторили команду. Злые, кашляющие от черного дыма и облаков пыли, окутавших участок стены стрелки, спешно натягивали на лица маски и кто стоя, кто припав на колено, тянули тетивы с готовностью выслушивая:

— Поправка на высоту три пальца!

— Поправка на ветер два пальца!

— По первой-третьей шеренгееееее!!! — и спустя безумно короткий миг ожидания, короткое: — Бей!!!

Вместе с облаками стрел от бастиона отделились серые мглистые и извилистые силуэты призрачных двойников скалящихся из камня древесных демонов. Их тени, накрыв десятки конников, превратили крики ярости в вопли животного страха. Разброд поселился в рядах вражьего войска. Снова загрохотало и уже проверенные магические шары понеслись к Грейбрису, буквально перемалывая воздух на своем пути. От следующего попадания верхняя часть ворот с протяжным скрежетом выгнулась, раскрываясь наподобие створок устриц. По стальным листам забарабанило каменное крошево.

С закладывающим уши воем рухнула горящим пеплом оземь одна из серых теней, висевших низко над войском белых спин и шапок, которую задел магический таран. Древодемон в стене скорчил жалобную морду и вывалившись сквозь камни упал под копыта первых добравшихся до стены кочевников. Засохший и окончательно деревянный.

Под дружное «Бей!!!», десятников Крейган обернулся на Бравура. Его глаза лихорадочно блеснули на фоне серого неба с мелькающими в нем тенями.

— Давай тысячник. Оправдывай доверие. Ворота падут, не пройдет и трех часов, и у твоих молодцев дел станет невпроворот. Доказывай, что ополчение Грейбриса не зря считалось опасней множества армий.

Стену сотрясло попадание одного из перехваченных колдунами Саламата Черного катапультных ядер, встреченного общей бранью, возмущенных таким жульничеством ратников.

— Есть, оправдать, — как всегда немногословно пообещал Бравур.

— Яааа тошшеее прогхуляауусь, — многообещающе потянулся шиликун. Наградив томным взором Крейгана он прошептал: — Скоро вернусь!

И превратившись в клубок смертоносных мускулов ловко как пантера прыгнул вниз с крепостной стены, обдав людей волной холодного воздуха. Его встретили выделяющиеся среди других рвущих горло, крики настоящего страха. Аккуратно выглянув вниз Крейган с презрением наблюдал как шиликун понесся вдоль стены, подобно частице ожившей и вечно голодной Тьмы. Просто вытаптывая и сминая многочисленных врагов. Оставляя позади горы трупов и растерзанных тел. Даже не замечая вражеских стрел и ятаганов.

— Чтоб тебе там сдохнуть! — от всего сердца пожелал командир лучников, сам едва успев присесть под стену от мелькнувшей совсем рядом шальной стрелы.

Кровь нападающих лилась рекой. Но они не щадили себя и рвались к цели, словно ничего важнее этого не существовало во всем мире. Со знаменитой бескомпромиссной решимостью, всегда пугавшей цивилизованные народы. Ничего, ничего — слышалось в их устрашающем триградцев реве. Все только начинается.

— И-ех, хорошо жарят! — в очередной раз оглядываясь назад, потянул носом Годун. Услужливое эхо равнин донесло раскаты очередного попадания по крепостной стене. Милош искоса глянул на этого лохматого здоровяка, взгромоздившегося на спину каурого тягача — очень уж волхву не нравилось, вынужденное сотрудничество с черными колдунами. Шагельд новость воспринял, как и положено друиду — равнодушно. А вот оставленный позади Вихрь брани не сдерживал, и если судить по воинственно вздернутой бороде, был готов лично ехать к царю, дабы объяснить, что политика политикой, а веру похабить нечего.

Грохот докатился до скал между которыми втягивалось жало доблестной армии, заскочило с набегу на белые громады и, не удержавшись упало, покатившись по ущелью.

Широкий тракт ведущий к Первой Заставе был с обеих сторон зажат сторожевым лесом. Хищная пуща, прикидывалась тихой рощей, подманивая загадочным мерцанием в своей глубине. Завидев оное Шагельд оживился и толкнул Годуна в бок.

— Да-да точно! — покивал мэтр, торопливо прощаясь с нами: — Ну, что братья-маги! Начинаем! Помогай вам Предвечное пламя!

— И тебя пусть не забудет, — сердечно похлопал его по плечу Милош. — Давайте братья! Прославим светлых богов!

Шагельд хитро усмехнулся крутанув свой посох вокруг руки. Навершие загорелось мягким янтарным светом. Вот уж кто точно прославит!

— И хорошо бы, Яромиру приготовится, — наблюдая за нервозными действиями ближайших шеренг мнущих снег стрельцов добавил друид от себя. — На месте Дракона я бы напал в лучших традициях Темных Властелинов. Внезапно и как-нибудь подло. Например спустил бы нам на головы обвал.

Говорил он зычно. Слышали и бормочущие заготовки формул ученики, и ближайшие ратники. Поэтому в следующие мгновения к небу обратилось немало взоров, а Милош посмотрел на друида с укоризной — зачем, мол, пугаешь?

— Дракон сидит здесь как змея придавленная камнем, — проговорил он вслух, специально для окружающих. — Он слаб и не восстановил еще своих сил. Его защитные порядки порушены. Тьма отвернулась от него. Последней козырной картой была нечисть. Что у него в рукавах? Лебяжьи кости? Найдется парочка трюков и только. Сегодня-завтра мы раздавим это чудовище. А все кто шагает тут с нами, попадут в песни и легенды! Об их подвиге будут помнить внуки-правнуки!

Не могу сказать, что маг своими доводами переполнил сердца людей решимостью идти до конца, но по крайней мере некоторые вздохнули спокойней и расправили плечи. Годун и Шагельд с немногочисленными помощниками угостили коней шпорами и выехав на левую часть тракта — свободную от колонны — поскакали вперед.

Все то время, что войска постукивая пятками копий, и подошвами сапог, под надзором бдительных командиров топали вглубь ущелья, я не сводил глаз с рамы Великановых Врат. Чтобы привести в действие Корневое Заклятие Дасунь-крепости, попутно изменив его с защиты на атаку, мне не смотря на все свои силы, следовало бы оказаться как можно ближе к тому месту где оно использовалось в прошлый раз. К тронному залу. Значит, мне нужно ворваться в собственную Цитадель в числе захватчиков. А потом уже все будет неважно. Из всех выживет лишь маг Эльмеор.

Потом армия встала, заполнив ущелье до самых врат. И сам царь Яромир, перед Первой Заставой, полураскрытыми вратами, чей движущий механизм так никто и не починил, произнес краткую, но полную величия речь. На красногривом коне, в богатых, изукрашенных золотом и драгоценными рубинами ламинарных доспехах, он салютовал ратникам своим парадным Золотым Мечом.

— Ратники! Добрые жители Брайдерии! Славные мужи великого народа! То, что происходит сейчас отложится на памяти поколений! Не как позорное вторжение! Не как кровопролитная война, подлая во всем своем лицемерии! — государь был прирожденным оратором, и как никто другой умел подстегнуть своим твердым голосом. — Этот день запомнится не как битва за царя и свой отчий дом! Этот день, на века войдет в историю, как момент суровой доблести отцов и сынов Брайдерийского царства, не убоявшихся зла! В самый лютый час Зимы, в момент слабости Светлых Богов, принявших на свои плечи всю тяжесть ответственности за род человеческий! И, не считаясь с потерями, не убоявшись стрел, сулиц, когтей и клыков врага, принесших мир на землю! Поборовших оковы вечного хлада и вернувших Весну! Вы сражаетесь не за себя, а за окончательную победу наших Богов! За будущее!

Золото-алый с васильковыми цветами личный вымпел государя трепетал в руках одного из телохранителей Яромира. Тогда как остальная троица сгрудились вокруг знамени, и крепко стиснув оружие являли всему войску не только богатое убранство, а несокрушимую силу престола, крепко стоящего даже на проклятой земле Триградья. На лицах воинов — заросших, с обмороженными щеками и носами, с голодными глазами — выступало выражение общего подъема, воодушевления. Даже самые отвратительные по виду хари, при мыслях о величии своего дела переполнялись гордостью. Готовностью к предстоящей битве.