Хозяин Улицы (СИ) - Жиглата Кристина - Страница 14

- Входи, – прозвучал хриплый голос Давида, потом раздался щелчок открываемой двери. – Что тебе надо?

- Я ищу девушку, - слышу знакомый голос Рэма, и на мгновение застываю в таком положении. Сейчас внутри помещения находились мои плечи, руки и голова. Последний рывок, и я на воле! – Черное пальто, длинные волосы… Мне сказали, что ты её забрал… - продолжает Рэм   растерянно, хотя  заметно,  пытался быть уверенней.

Потом воцарилась тишина. Я даже сейчас мысленно могу представить, как этот ублюдок Звонкий вальяжно расселся в своем кресле, выкуривая сигарету, пренебрежительно глядя на взволнованного Рэма. Конечно, он ему не скажет, что я в его ванной. Это не тот тип, который будет отчитываться.

- Какого хрена ты творишь, Миля?! – все же ответил ему Давид коварным голосом. Ему заметно не понравилось, что его прерывают. – Совсем страх потерял?

- Это её пальто! – встревожено констатировал Рэм, игнорируя угрозу в голосе Звонкого. – Где она? Алеста! – позвал он, и я услышала, как его шаги приближались к двери уборной. Он дернул за ручку, выкрикивая мое имя, но я не отзывалась -  больше не вернусь к тому извергу. Я просто не верю, что Рэм сможет противостоять ему, если вдруг этот псих все же не захочет меня отпускать, поэтому не рискую. То, что меня знает Рэм, еще не дает гарантий, что меня спокойно отпустят.

Выпрыгиваю наружу во мрак, полностью покрывший улицу. Меня порадовало, что под окнами не оказалось никаких препятствий, и я свободно спрыгнула на ноги. Мне удалось отбежать всего несколько метров от окна, прежде чем  услышала грохот выбиваемой двери.

Я помчалась без оглядки вперед, чувствуя, как холод начал окутывать мое тело. Сегодня очень сильный мороз, а мое пальто было утеряно вместе с мобильным телефоном в нем. Я не знала, что мне делать, куда бежать и как поступить, даже толком не понимая, где нахожусь. Поэтому просто побежала вокруг клуба туда, где видела машину Рэма. Я надеялась, рано или поздно он соберется ехать на ней домой, поэтому прижалась спиной к холодной дверце машины в затененной от клуба стороне, опустилась на корточки и принялась ждать, обхватив себя руками.

Вот в таком состоянии спустя сорок минут меня нашли Рэм и Анжела. Мое тело пробивала дрожь, от холода зубы выбивали чечетку, но я в полусознательном состоянии помню, как умоляла Рэма не отдавать меня Звонкому.

Поначалу Рэм смотрел на меня с удивлением, не ожидая увидеть возле своей машины, потом быстро снял с себя куртку, укутал в нее  и, взяв на руки, бережно положил  на заднее сидение. Анжела села рядом, принимая мою голову себе на колени. Она плакала, всхлипывая, и поглаживала мои растрепанные волосы. Я хотела попросить её успокоиться, но почему-то не было сил даже открыть рот. Просто лежала, молча наслаждаясь её теплыми прикосновениями, время от времени погружаясь в пустоту.

Потом в голове проплыли отрывки, как меня занесли в квартиру бабушки, положили на кровать, причем сама бабуля в ночной сорочке бегала вокруг меня, хватаясь за сердце.

- Что произошло? - взволнованно спросила она у Рэма.

- На нее напала местная шпана, - услышала я, как он ответил. – Забрали телефон и пальто, она пробыла полчаса на морозе, отчего у нее может быть переохлаждение.

Это всё, что мне удалось услышать, ведь почувствовав тёплую и мягкую кровать, я мигом провалилась в сон.

***

Пробуждение было не из приятных: дневной свет бил мне в глаза, в горле першило, а при моих попытках сглотнуть оно отдавало резкой болью. Губу пекло, щеки изнутри подпухли и раны на них больно ныли.

- Деточка, попей, - раздался голос бабушки, и к моим губам прикоснулся холодный край стакана.

Сделав пару глотков, я скривилась от боли, и посмотрела туда, где только что звучал её голос.

Сфокусировав взгляд на ней, я заметила, что она не одна. Около двери стоял полицейский с папкой в руках. Он смотрел на меня в ожидании, и я сразу поняла, почему он здесь.

- Милая, Сергей Владимирович задаст тебе пару вопросов, - успокаивающе произнесла бабушка, и я кивнула.

Сергей Владимирович проследовал к кровати и сел на предложенный ему стул, затем открыл папку и, достав ручку, начал делать некоторые заметки на листке.

- Как вы себя чувствуете? - поинтересовался он.

- Нормально.

- Вы можете внятно рассказать, что с вами позавчера произошло?

- Позавчера? - удивилась я.

- У тебя был жар, милая, - добавила бабушка.

- Поэтому я спрашиваю, насколько вы осознаете сейчас ситуацию? – уточнил полицейский.

- Осознаю полностью, - прошептала я, вспоминая обрывки произошедшего. - Что вас интересует? У меня сильно болит горло, поэтому давайте по сути.

- Вы видели, кто вас ограбил?

- Нет.

- Что вы помните по этому поводу?

- Ничего!

- Зачем вы мучаете девочку?! – вмешалась бабушка, взрываясь криком. – Мы с вами отлично знаем, что это дело рук Звонкого! Все шайки города принадлежат ему!

- Антонина Михайловна, не стоит горячиться! – попытался успокоить её полицейский.

- Когда-нибудь то, что вы его покрываете, выплывет наружу, и тогда вы все получите по заслугам! - сердито сказала бабушка. Впервые вижу её такой злой.

Полицейский, поджав губы, опустил взгляд в папку.

- Не стоит делать таких громких заявлений, – спокойно ответил он.

- Вы все там оборотни в…

- Бабушка, - перебила я её. – Оставь меня с Сергеем Владимировичем одну, - прошу, бросая на нее умоляющий взгляд.

Она недовольно взглянула на меня в ответ, потом развернулась и вышла.

- Итак, что от меня еще требуется? – твердо спросила я.

- Заявление.

- Заявление писать не буду.

- Тогда подпишите тут… - он показывает пальцем на документ в папке, - и вот тут.

- Что это?

- То, что вы не имеете к нам никаких претензий и заявление отказываетесь писать по собственной воле.

Пробежавшись быстро по документам глазами, убеждаясь, что это именно то, о чем он говорил, я невнятно подписалась и, отдав ручку обратно, добавила:

– А теперь уходите из моего дома!

Полицейский посмотрел на меня оценивающе, затем, поднявшись на ноги, направился к выходу. Уже у дверей он остановился и снова обратился ко мне:

- Вы правильно поступили, что не заявили на него. Так только хуже себе сделали бы.

- Уходите! – настаивала я с ноткой злости в голосе.

Когда он наконец ушел, я попыталась подняться с кровати. Мне было плохо и душно. На шатких ногах  выхожу на балкон и осталась там на несколько минут, чтобы подышать свежим воздухом.

Вечером пришла знакомая бабушки, она вколола мне антибиотики, которые мне назначил врач. Оказывается, пока я была без сознания, бабушка вызывала скорую помощь. Мне прописали постельный режим, антибиотики, а также кучу разных таблеток и чай на травах. К счастью, этого я не запомнила.

В понедельник и вторник я не пошла на работу, так как начался ужасный кашель. Моя комната стала для меня тюремной камерой. Иногда по утрам и вечерам я выходила на балкон, закутываясь в одеяло, и сидела там минут десять, выпивая кружку чая. Мне не хватало движения и пространства, но я по совести лечилась тем, что мне назначили. Еще один минус в том, что моя задница начала ужасно болеть после уколов, но мне оставалось еще пару дней больничного, поэтому приходилось молча терпеть.

В среду я еще решила остаться дома, хотя самочувствие было превосходное. Горло полностью перестало болеть, синяки с лица сошли, остался только один темно-синий след на шее после удушья Власа. Но я постоянно его прятала за высоким воротником водолазки или легкой шалью.

Сегодня бабушка пошла к соседке в гости, поэтому я не закрывала эти полосы, наперед зная, что она домой, вскоре не вернется.

Все это время я связывалась  только с Еленой по телефону бабушки, поскольку больше ничей номер мне наизусть  был неизвестен. Меня огорчало это, ведь в моем прежнем телефоне была вся моя оставшаяся жизнь, поэтому я не слишком обрадовалась, когда Елена прислала мне новый телефон вместе с новой кожаной курткой. Конечно, эти вещи понравились мне, но должной радости совсем не принесли. Мне просто нужны именно мои вещи, пусть и старые.