Забудь меня, любимая! (СИ) - Володина Татьяна - Страница 1

2007 год

Санкт-Петербург

— На колени, чепушила, — донеслось из тёмного проезда. — Рототкрой!

Послышались звуки борьбы и сдавленный мат.

— Сука, поставьте его на колени! Держите руки! Голову ему поднимите!

— Пусти, урод, — промычал кто-то полузадушенным голосом.

Настя его узнала. Лёша Веснин — самый красивый мальчик из их группы. Ботаник, чьи вопросы глупых преподавателей ставили втупик, а талантливых заставляли дрожать от радости. Ещё бы, хоть один умненький студент среди скопища дураков и лентяев! Задрот в коротких джинсиках и трёхметровом полосатом шарфе, обмотанном вокруг шеи так, чтобы скрыть лицо. Он словно стеснялся своей смазливости — тонких скул, прямого носа и полных губ, очерченных так изящно, словно над их формой потрудились лучшие хирурги Питера. Всё это великолепие дополнялось ясными зелёными глазами, бровями вразлёт и светлыми волосами. В целом он выглядел как дорогущая статуэтка из магазина Императорского фарфорового завода. Мальчик-игрушка.

Девочки постоянно к нему приставали: «Лёшенька, ты не поможешь мне с историей экономики? А с матанализом? А с английским?». Онсвободно говорил на английском, а в экономике шарил так, словно вместо «Курочки Рябы» штудировал в детстве «Капитал» Маркса.

Но девушкам он не торопился помогать. Может, чувствовал, что они неискренни в своем желании подтянуть историю, или его бесилибесцеремонные тупые подкаты. А, может, он был геем. Впрочем, на шутки о голубизне он тоже не отвечал. Просто с достоинством их игнорировал.

И вот — такой мальчик попал в неприятности.

— Сука, открой рот, кому сказал!

Настя свернула с освещенной дороги и осторожно заглянула загараж. Лёша стоял в грязи на коленях. Один парень удерживал егоруки за спиной, другой душил полосатым шарфом, а третий стоял с расстёгнутой ширинкой. Трое на одного! Трусливые отморозки!

— Или ты добровольно и с причмоком мне отсасываешь, или я выбью тебе все зубы, а потом трахну в рот. Я не шучу, голубец.

Выбирай!

Вместо ответа Лёша плюнул в него. Сволочь, державшая шарф, возмущённо взвизгнула и потянула за концы. Лёша захрипел.

Главарь коротко замахнулся и саданул своего пленника по лицу. Износа у Лёши потекла кровь.

Вот чёрт! Лучше, конечно, уйти и забыть об этом происшествии, но уйти Настя не могла. Как она потом будет смотреть ему в глаза? Какона себе будет смотреть в глаза? Лёша ей нравился до головокружения. Он был умный, скромный и тихий. И невероятно красивый. Она думала о нём перед сном, и когда ехала в институт на метро, и когда скользила руками по намыленному телу в душе. Она представляла, что это он её гладит, — проводит ладонями по груди, зажимает между пальцами клитор. Неважно, что они и парой словне перебросились за первый семестр, она всё равно о нём мечтала.

«Сколько можно воду лить? Быстро выходи! И не забудь волосы из слива вытащить!» — кричала мать, распахивая дверь в ваннуюкомнату. Настя выскакивала из душа как ошпаренная. От материнского голоса её либидо умирало мгновенно и бесследно. Восемнадцатилетние девушки должны жить отдельно, да только где взять денег на аренду?

— Стопэ! Не задуши его, мокруха нам не нужна.

Вожак сделал шаг вперёд и медленно, издевательски, провёл членом по губам Лёши. Тот отпрянул, как будто ему ткнули в лицо горящимфакелом с капающей смолой, но два дебила сзади скрутили его и зафиксировали. Один хохотнул и зажал Лёше нос:

— Ничего, сейчас сам пасть откроет.

Настя огляделась. У стены гаража валялась ржавая лопата. Настя подняла её, в другую руку взяла телефон и дрожащими пальцаминабрала номер милиции. Нажимать на кнопку вызова не стала. Шагнула в проезд, выставив перед собой лопату, словно копьё, и телефон, словно щит.— Отпустите его! Или я позвоню в милицию! Смотрите, номер уже набран, достаточно пошевелить пальцем — и сюда приедут менты!

— Цыпа, ты кто? — спросил главарь банды, ничуть не испугавшись угрозы. — Ты что, вмазанная? Чеши отсюда, пока мы тебя неоприходовали! Или пока менты тебя не повязали, гы-гы!

— Отпустите Лёшу! — крикнула Настя.

Лёша взглянул на неё красными глазами с лопнувшими сосудами и сделал сильный внезапный рывок. Не помогло, мучители крепко егодержали.

— Я понятия не имею, кто это, — прохрипел он, пуская красные пузыри. — Не трогайте её.

— Интересно-интересно, — ухмыльнулся главарь и направил на Настю свой член. — Значит, Лёша. Он что, твой парень? Тогда идисюда и становись рядом, на пару будете сосать.

Сердце застучало от выплеска адреналина. Эти скоты совсем обнаглели! Оскорбляют и унижают тех, кто не может им ответить.Тех, кто боится связываться с беспредельщиками. Тех, чья врождённая интеллигентность мешает сопротивляться насилию.

Но с Настей такое не пройдёт. Не на ту нарвались!

— Быстро отпустили его, — сказала она, стараясь голосом не выдать испуг.

Они должны поверить, что она не шутит.

— А то что? — усмехнулся главный.

— А то письку тебе отрублю!

Настя поудобнее перехватила лопату и пошла в атаку. Он сначала стоял на месте, но когда Настя широко замахнулась, с матомотскочил в сторону. С него вмиг слетела его злобная самоуверенность. Лопата с противным звоном чиркнула по асфальту, вспорола лёд на луже и снова взметнулась в воздух.

— Ты что, больная на всю голову? Идиотка! — заорал вожак. — А если бы ты меня задела?

— Жаль, что не задела! — сказала Настя, снова замахиваясь и наступая на ублюдков. — Отпустили его! Или я всем сейчас головыпроломлю!

Лёшу выпустили из захвата. Трое мучителей отступили на несколько шагов и ждали в растерянности, куда повернёт ситуация.

Лёша поднялся с коленей, подбежал к Насте и вырвал у неё лопату:

— А ну пошли отсюда, мрази, — процедил он сквозь кровавые пузыри на губах.

Главарь длинно сплюнул под ноги и застегнул штаны, спрятав свой увядший отросток.

— Мы-то уйдём, Лёшенька, да только поздно эта дура нарисовалась.

Ты уже опущенный — ты понимаешь, что это значит? Ты вафлёр, мой дорогой. Петух зашкваренный. Отныне и на всю жизнь.

Лёша кинулся на него с лопатой на перевес, но главный уклонился.

— Тебе никогда не отмыться, — бросил он напоследок. — Пошли, бойцы. Дадим влюблённым поплакать в объятиях друг друга.

Все трое ушли — вразвалку и не торопясь, словно по собственной воле. Когда они скрылись за ближайшим гаражом, Лёша упал наколени и скорчился от болезненных позывов. Сплюнул тягучую слюну. Настя достала платок, протянула ему:

— На, вытрись.

Он схватил платок и начал бешено тереть губы, как будто хотел содрать кожу, к которой прикасался член ублюдка.

— Ты их знаешь? — спросила Настя.

— Печа из нашей школы. Печерников. Учился на год старше.

— Чего они от тебя хотели?

— Того самого и хотели, — ответил Лёша, трогая разбитый нос, из которого снова потекла юшка. — У него идея фикс, что я педик, именя нужно наказать.

— А ты?..

— Нет, я не педик. А вот он — да. Фу, мерзость!

Он снова склонился над землёй, тело сотряс спазм, но желудок был пуст. Губы опухли и покраснели. На подбородке засохла кровь.

— Спасибо, Настя, — сказал Лёша. — Ты смелая девочка. Не каждый мужик поступил бы так, как ты.

Настя смутилась:

— Ты знаешь моё имя?

— Конечно, знаю. И имя, и фамилию, и даже то, что ты живёшь на красной ветке метро. Ты самая нормальная из нашей группы.

— Нормальная — это как?

— Не тэпэшка, не гламурная киса, не эмо, не ванилька, не феминистка, не хиппи, — начал перечислять он.

Настя улыбнулась:

— Ты за мной следил?

— Скажем так, я тебя заметил. Кроме всего прочего, ты ещё и красивая. Самая красивая из всех, кого я видел.