Опасная находка - Стедман Кэтрин - Страница 21

Дикая сторона острова. Я хочу увидеть шторм, его приближение. Солнце все еще ярко светит и греет, но ветер треплет наши футболки и волосы, когда мы на досках подгребаем к отмелям. А затем мы замечаем его. На горизонте.

Там — громадная колонна облаков, соединяющих океан и небо вдали. Я никогда не видела ничего подобного. Стена дождя и ветра. При взгляде на безбрежность неба над водой исчезает ощущение перспективы, и невозможно понять размер фронта, не с чем его сравнить, но, пока мы наблюдаем, он заполняет половину неба. По краям то появляются, то исчезают клочки небесной голубизны. Монолитная серая громада приближается к нам.

Большую часть дня мы проводим в спокойных водах лагуны, плаваем на досках с веслом и ныряем с масками и трубками. Нам посоветовали оставаться в бунгало, начиная с половины четвертого вечера, обслуживание номеров будет доступно, как всегда.

В бунгало мы устраиваемся примерно без пятнадцати пять, с закусками и пивом, планируя киномарафон. Вынужденная релаксация.

Мы успеваем досмотреть фильм «Близкие контакты третьего рода» до середины, когда шторм переключает передачу. Шум волн под бунгало и грохот дождя по крыше заставляют нас повысить громкость плазменного телевизора. Марк достает телефон и начинает меня снимать.

Я лежу, завернувшись в простыни, похожая на кита, выбросившегося на берег и решившего перекусить. Пряча фисташки под подушку, я принимаю более изящную и подходящую для камеры позу.

— Что ты смотришь, Эрин? — спрашивает он за кадром.

— Хороший вопрос, Марк! Я смотрю фильм о пришельцах, пока мы пережидаем конец света снаружи, — отвечаю я.

Звуки сирен и приглушенные крики с экрана.

— Пятый день медового месяца, — выразительно произносит Марк, — и мы отсиживаемся тут, прячась от настоящего тропического шторма. Взгляните на это. — Марк направляет камеру на залитую дождем стеклянную дверь.

Снаружи царит сплошная серость. Густой непроницаемый туман. Ветер треплет во все стороны растения, едва различимые, деревья гнутся. Идет сильный дождь — целые полотнища дождя. Марк направляет телефон на пол: дождь собирается в холодные лужи на крыльце и подбирается к дверям.

— Корабль-призрак, — говорит мне Марк, глядя в сторону океана.

Я вскакиваю с кровати и подбегаю к окнам. И он оказывается там.

Корабль-призрак. Яхту сорвало с якоря, и теперь, с тщательно убранными парусами и закрепленной мачтой, она подпрыгивает на волнах, полускрытая туманом.

— Жутко, — шепчу я.

Марк улыбается.

— Жутко.

Вершина горы Отеману исчезла, проглоченная серыми тучами, и теперь видно лишь ее поросшее деревьями основание. Марк включает увеличение и приближает яхту. Ему интересно, остались ли на ней люди. Мы оба смотрим на увеличенное изображение на экране его телефона.

И именно в этот момент его телефон пищит и на экране появляется текстовое сообщение. Оно показывается всего на долю секунды, но мой желудок подпрыгивает. Это от Рэйфи. Это важно — насчет возможной новой работы, с чем Рэйфи пытался помочь. Марк ждал этого сообщения.

Марк возится с телефоном, шагая прочь, к гостиной.

— Марк? — говорю я, следуя за ним.

Он быстро вскидывает руку. «Подожди».

Он читает, кивает, а затем аккуратно кладет телефон на столик, отвлеченный, погруженный в себя. Он сглатывает.

— Марк? — снова спрашиваю я.

Его рука снова взлетает вверх в раздражении. Подожди!

Он шагает, шагает. Останавливается. Идет к бару и сыплет лед в бокал для виски. Ох, черт! Это плохой признак.

Я медленно подхожу к столу и нагибаюсь к телефону. Осторожно и неторопливо, на случай, если он не хочет, чтобы я читала сообщение.

Но его мысли заняты чем-то другим. Я набираю код — дату его рождения. Нажимаю на сообщения. Выбираю «Рэйфи».

Бро, плохие новости. Только что узнал: они закрыли вакансию кем-то из своих. Чертов крученый мяч. Я-то думал, что все под контролем. Дам тебе знать, если услышу о чем-то новом. Р.

О боже!

Я аккуратно кладу телефон обратно на стеклянную столешницу. Марк потягивает виски на другом конце комнаты. Я щелкаю пультом от телевизора, шум сирен и движения исчезает. Теперь слышен только звон ледяных кубиков в его бокале и приглушенный рев шторма снаружи.

Марк наконец поднимает на меня глаза.

— Дерьмо случается. Эрин, ну и что теперь делать? — Он салютует мне бокалом.

А я внезапно думаю об Алексе. Иногда ты собака, иногда ты — фонарный столб.

Но он улыбается.

— Ладно, нормально, — говорит он. — Я в порядке. Честно.

Тон у него спокойный, обнадеживающий. И в этот раз я ему верю, он в порядке. Но… все это неправильно. То, что происходит с ним, неправильно. Просто нечестно.

— У меня есть идея, — выпаливаю я.

И подхожу к нему, забираю бокал с виски из его руки, отставляю в сторону. Марк выглядит удивленным, выбитым из колеи моей внезапной решительностью. Я беру его за руку.

— Доверяешь мне? — спрашиваю я, глядя ему в глаза.

Он широко улыбается, у глаз собираются морщинки. Он знает: я что-то задумала.

— Доверяю, — отвечает он. И сжимает мои пальцы.

Я веду его к выходу из бунгало и отпираю дверь. Но он тянет меня за руку назад, как только я пытаюсь нажать на ручку.

— Эрин? — Он останавливает меня. По ту сторону двери бушует шторм.

— Ты мне доверяешь, — повторяю я.

Он кивает.

Я нажимаю на ручку, и дверь тяжело распахивается, ветер за ней сильнее, чем я ожидала, гораздо сильнее, чем казалось при взгляде в окно.

Мы выходим на дорожку, и я каким-то образом умудряюсь все же закрыть за нами дверь. Марк стоит, глядя вдаль, на шторм, его футболка мгновенно промокает, ткань успевает потемнеть, пока я запираю дверь и снова беру его за руку. Мы срываемся на бег. Я веду его вдоль деревянных дорожек и перекрещивающихся мостков к главной части комплекса, а затем сквозь залитые лужами тропинки до самой ревущей волнами береговой линии.

По песку идти тяжелее, и ветер теперь врезается в нас со всех сторон. Наша одежда, темная и тяжелая от дождя, липнет к телу, а мы пробиваем себе путь к волнам. И останавливаемся на самом краю Тихого океана.

— Кричи! — кричу я.

— Что? — Он смотрит на меня. Он не слышит меня за ревом моря и ветра.

— Кричи!

На этот раз он меня слышит. И смеется.

— Что?! — переспрашивает он, словно не веря.

— Кричи, Марк! Кричи, мать твою!

Я разворачиваюсь к океану, к ветру, к ярящейся бездне, и кричу. Я кричу каждой клеточкой своего существа. Я кричу из-за того, что происходит сейчас с Марком, того, что случилось с Алексой; кричу за ее умершую мать, за свою маму, за будущее Марка, за наше с ним будущее, за себя. Я кричу, пока не заканчивается дыхание. Марк молча смотрит на меня сквозь грозу. Я не могу определить, о чем он думает. Он разворачивается, словно собираясь уйти, но затем резко возвращается назад и кричит — долго, громко, в хлещущий дождь и туман. Все его сухожилия и мышцы напряжены, он бросает боевой клич в лицо неизвестности. И ветер ревет в ответ. 

Суббота, 10 сентября

Находка в воде

К рассвету шторм унялся.

Мы просыпаемся в своем номере от привычно тихого стука обслуги. Единственным доказательством вчерашнего шторма служат пальмовые ветви, тут и там проплывающие мимо нас по лагуне, и наши собственные сорванные голоса.

Я уже много лет так хорошо не высыпалась. После завтрака Марк отправляется переговорить с отельным координатором дайвинга. Они с этим координатором вчера, похоже, неплохо поладили, так что я поручаю переговоры Марку и остаюсь в номере.

Я обещаю Марку, что не буду заниматься работой, но как только за ним хлопает дверь, я тут же открываю ноутбук. Почти все прислали письма. В основном — поздравления со свадьбой. Но я ищу те, что касаются работы, новости о нашем проекте. И нахожу одно.